Прорыв (ЛП) - Кент Кайли
В этот момент мои стены снова начинают подниматься. Мне нужно защитить себя. Я закрываю глаза, сжимаю мышцы влагалища и стону. Я заставляю свои ноги дрожать, имитируя спазм от очередного оргазма. Когда я прекращаю это делать, Лиам выходит из меня и переворачивает меня так, чтобы я лежала на спине. Он устраивается между моих ног и смотрит на меня, сведя брови вместе.
― Что случилось? ― спрашивает он меня.
― Ничего. А что?
― Чушь. Ты только что пыталась сымитировать оргазм. Что, блядь, не так? ― повторяет он.
― Я ничего не симулировала.
Он поднимает одну бровь.
― Нет, симулировала. Я не какой-нибудь идиот, который не может отличить кончающую женщину от симулирующей.
Я даже не знаю, что на это ответить. Как, черт возьми, он смог отличить? Я уже много раз делала это, но парни, похоже, никогда не замечают разницы.
― Алия, ты должна сказать мне, что не так. Тебе больно? Я сделал тебе больно? ― спрашивает он, отстраняясь, чтобы осмотреть каждый сантиметр моего тела. Я понятия не имею, что он ищет или что думает найти.
― Нет, я просто… Я не знаю. Это было слишком интимно. Мы должны были трахаться, Лиам. Обычный секс, а не то, что ты пытался сделать.
Не говоря ни слова, он встает с кровати и идет в ванную, а затем захлопывает за собой дверь. Я со вздохом поднимаю глаза к потолку.
Отлично, теперь он разозлился. Что, черт возьми, я такого сказала, что могло его разозлить? Я имела в виду, что это просто секс. Ведь так?
Глава двадцать четвертая
Лиам
Я выхожу из ванной после того, как смог взять свои эмоции под контроль и остыть. Слишком, блядь, интимно, черт возьми.
Это просто секс. Так она сказала.
Я должен был обрадоваться, что она не ждет от меня ничего, кроме этого. Но впервые в жизни я хочу большего. Не знаю, когда произошел этот перелом. Конечно, все началось с того, что я просто хотел ее трахнуть. Эта девушка чертовски сексуальна. Кто бы не хотел ее трахнуть? А потом, каким-то образом, я почувствовал, что хочу всю ее. Не только ее тело, но и ее саму.
Когда я обнаруживаю, что кровать пуста, моя кровь застывает.
― Алия? ― зову я, выходя из спальни и направляясь в коридор. Я провел в ванной не так много времени, так куда же она, черт возьми, делась? ― Алия? ― снова зову я, но меня встречает тишина. Она, блядь, ушла.
Я врываюсь обратно в спальню и натягиваю штаны и футболку. Я хватаю ключи ― к счастью, я оставил машину в гараже, прежде чем отправиться в бар сегодня вечером. Она может бежать от меня сколько угодно, но я последую за ней. Во-первых, мне нужно убедиться, что она действительно добралась до дома. А во-вторых, мне нужно понять, что, черт возьми, произошло. Зачем ей симулировать оргазм после трех охренительно хороших, охренительно настоящих?
Я прыгаю в машину, еду к ее квартире и паркуюсь на улице. Я знаю, что не должен вводить код от ее дома, который я, возможно, запомнил после того, как впервые увидел, как она его набирает. Но понимание того, что этого делать не следует, не останавливает меня. Я проскальзываю в лифт и ввожу тот же код. Он доставит меня прямо к ее квартире. Как только я переступаю порог ее холла, я понимаю, что она здесь. Я слышу, как шумит душ. Я направляюсь в ее спальню, сажусь на кровать и жду. Ее сосед-мужчина ― он же Каспер, дружелюбный кот ― устраивается у меня на коленях.
Через двадцать минут вода в душе выключается. Вскоре после этого Алия открывает дверь, из нее вырывается облако пара, и ее шаги замедляются, когда она видит, что я жду ее, устроившись у изголовья ее кровати, закинув руки за голову и скрестив лодыжки. Ее волосы собраны на макушке в беспорядочный пучок. Она завернута в белое полотенце, и, черт возьми, я хочу слизать эти маленькие капельки воды, сбегающие по ее ключицам.
― Что… что ты здесь делаешь? ― спрашивает она меня.
― Почему ты убежала? ― отвечаю я.
― Я первая задала вопрос, ― говорит она, проходя к своему шкафу.
― Ты убежала. Я погнался за тобой, ― говорю я ей, пожимая плечами.
― Почему?
― Нет, моя очередь. Почему ты от меня сбежала? ― повторяю я.
Алия выходит из шкафа в свитере «Ванкуверских рыцарей». Только через секунду я понимаю, что он мой. Тот самый, который я заставил ее надеть несколько недель назад. Думаю, она не заметила, что схватила его.
― Один из нас должен мыслить разумно, Лиам. Этого не должно было случиться, ― говорит она.
― Ты не это говорила, когда выкрикивал мое имя. Назови мне хоть одну причину, почему этого не должно было случиться?
― Потому что ты ― это ты, а я ― это я, ― просто отвечает она.
― Это именно та причина, по которой это не могло не произойти.
― Мой отец убьет тебя. Я знаю, ты думаешь, что я слишком драматизирую, но это не так. Моя семья не похожа на другие семьи, Лиам.
― Я в курсе. Я не беспокоюсь о них.
― А стоило бы.
― Ты хочешь, чтобы я пошел и попросил у твоего отца разрешения встречаться с тобой? Я так и сделаю, и не выйду из его кабинета, пока не получу его, ― говорю я ей.
― Нет, не делай этого. ― Она задыхается, и ее глаза расширяются.
Я сползаю с кровати и иду к ней, останавливаясь, когда мы оказываемся почти вплотную друг к другу. Погладив ее по щеке, я поднимаю ее подбородок и смотрю ей в глаза.
― Есть и другая причина, о которой ты мне не говоришь. Что-то в твоей маленькой хорошенькой головке удерживает тебя. Я не смогу помочь тебе победить этих демонов, если ты не расскажешь мне.
― Я не могу, ― говорит она.
― Я уже говорил тебе, что я терпеливый человек, Алия Монро. Я подожду, пока ты сама мне расскажешь, ― говорю я. ― Пойдем, я устал, а завтра у нас еще одно утреннее катание. Я беру ее за руку и веду к кровати. Откинув одеяла, я укладываю ее в постель, а затем забираюсь рядом с ней. Затем я накрываю нас обоих одеялом и обнимаю ее за талию.
― Что ты делаешь? ― спрашивает она.
― Мы будем спать, Алия. Мы можем поговорить о том, что случилось, позже.
― Ты не можешь спать здесь, Лиам. ― Она поворачивается ко мне лицом.
― Я не уйду, ― говорю я ей.
― А что, если… ― Она замирает.
― Если что? ― Я призываю ее продолжать.
― Что, если мне снова приснится кошмар и я разбужу тебя? Ты просто должен пойти домой.
Я хмурюсь. Неужели она действительно так думает? Если ей приснится кошмар, я хочу, чтобы она разбудила меня. Я хочу утешить ее, обнять и дать ей понять, что никто не причинит ей вреда, пока она в моих объятиях. Поэтому я притягиваю ее ближе и говорю ей об этом.
― Если тебе приснится кошмар, я буду рядом. Мне все равно, что ты меня разбудишь. Мне все равно, если ты займешь всю кровать или стащишь с меня одеяло. Черт, мне даже плевать, что ты храпишь, как чертов товарный поезд. Я никуда не уйду, Алия.
― Почему? ― спрашивает она.
― Что значит ― почему?
― Почему я?
― Потому что я не могу перестать думать о тебе с того дня, как вошел в свою квартиру и увидел, что ты стоишь и ждешь меня. Когда этот гребаный мудак Уэлч наговорил о тебе гадостей на льду, мне захотелось сбросить перчатки. Никогда раньше мне не хотелось сделать это из-за женщины. Меня никогда не волновало то, что кто-то говорит, ― говорю я ей. ― Ну, кроме моей матери.
― Значит, я как твоя мать? ― говорит она, и я чуть не давлюсь воздухом.
― Нет, блядь. Я не хочу съесть свою мать. ― Я содрогаюсь от этой мысли. ― Фу, мерзость, Алия.
― Подожди… ты сказал, что Уэлч говорил обо мне гадости на льду. Что он сказал?
― Он сказал, что ему нужен твой номер, чтобы показать тебе, как настоящий мужчина может оттрахать няню.
Глаза Алии расширяются.
― Вот почему Грей ударил его. ― Она кивает, словно отвечая на свой вопрос. ― А потом коньком по лицу…
― Да, я все еще пытаюсь понять, как этот удачливый сукин сын умудрился сделать так, чтобы это выглядело как несчастный случай, ― признаю я.
