подарок для бывшего (СИ) - Романовская Ирина
– Не кипятись, Кость. В тебе я ни капли не сомневаюсь.
Осторожно лащусь к мужчине как кошечка. Кладу голову ему на грудь, ногу закидываю к нему на бедро. Костина рука автоматически обхватывает меня. Я нахожусь под его защитой.
Забираюсь ладонью под футболку к Воронцову и пальцами очерчиваю кубики пресса на мужском животе.
– Вероятнее всего это просто нервы. Я же последние две недели бегала, как угорелая, по этим дурацким собеседованиям. Переживала – возьмут/ не возьмут. Расстраивалась сильно, когда не брали. Пару раз даже всплакнула, помнишь? – поднимаю глаза на Костю.
– А я предлагал тебе помощь. Но ты же у меня «самостоятельная и независимая девушка». – Воронцов кривляется, пародируя мою однажды сказанную в упрямстве фразу.
– Конечно! И, в конце концов, у меня все получилось. Я нашла нормальную работу. Да это не директорское кресло, как у некоторых. – Я весело подмигиваю Косте, намекая на его фирму. – Но администратор в фитнес-клуб – тоже отличное место для начала моей блистательной карьеры бизнес-леди. Плюс мне ещё и абонемент в тренажерный зал там подарили.
Я внимательно слежу за Воронцовым. После моих слов о работе на его лице появляется некое подобие легкой ухмылки. И морщина на переносице становится менее заметной. Хоть что-то. Главное, чтобы он не обижался.
– Да, точно, это скорее всего пережитый стресс так повлиял на мой организм. Отсюда и задержка. Прости, что взбаламутила и тебя, и себя за одно. Ещё и на ночь глядя. Завтра или послезавтра менструация точно начнется. Даже низ живота тянет, так обычно у меня бывает перед ней.
– Но в больницу, Вер, ты все равно сходи. Я не шучу. Может врач какие анализы, витамины там выпишет. Здоровье – это важно. Особенно здоровье женской репродуктивной системы.
Глава 20.
Вера.
Уснуть удаётся не сразу. В голове то и дело крутится текст из приложения.
Похоже у вас задержка, задержка, задержка...
Проваливаюсь в царство Морфея и переношусь в ванную комнату.
Сижу на холодном плиточном полу и рыдаю навзрыд. Вокруг меня кружат сотни тысяч тестов на беременность. И все транслируют один и тот же результат – одинокая красная полоска.
Телефон горит от непрекращающейся трели входящих сообщений. Уведомления, смски летят со всех мессенджеров, от всех телефонных контактов, из всех приложений одновременно. Везде одинаковый текст, который как молот отличается в моей голове.
«Ты не можешь иметь детей. Не можешь! Не можешь! Ты не беременна!».
И все они почему-то озвучены голосом Воронцова.
Я не могу разорвать этот бесконечный круг. Не могу перестать лить литры соленых слез. Не могу остановить этот ужас. Не могу успокоиться.
– Не могу! Не могу! Не могу! – кричу я в бреду, скидывая с себя одеяло.
– Вера! Вера, Вера, просыпайся. Тебе просто снится плохой сон. Просыпайся.
Тьма пытается затащить меня в свою черноту, пытается забрать у меня надежду.
– Нет! Нет! Нет! – Я бьюсь кулаками, пинаюсь ногами. Стараюсь прогнуться и выкрутиться из сильных объятий черноты. Ее ладони горячие, знакомые, но такие опасные.
Кончиком носа едва улавливаю знакомые нотки древесного парфюма. Замираю. Я знаю его. Очень хорошо знаю. Делаю вдох поглубже. На полную грудь.
Он – мое спасение из тьмы.
– Костя, – шепчу негромко я, постепенно переставая брыкаться. – Костя, спаси меня.
– Я здесь. Все хорошо. Я с тобой, Вера.
– Не отпускай меня. – Шепчу ещё тише, замирая в его объятиях. Дыхание выравнивается, засыпаю спокойным сном.
– Я всегда с тобой. Всегда.
Утреннее пробуждение сегодня – словно пытка. Будильник звенит где-то рядом. Рукой не удается никак его найти поблизости. Открыть бы глаза, но я не могу. Мне больно. Кажется, что в них будто песка насыпали. Печет и режет. Глаза будто «высохли». Не хватает сил открыть веки. Хоть спички вставляй. Организм не хочет выработать необходимое количество влаги, чтобы смочить «сухие глаза».
Майка прилипает к телу. Кожа неприятная на ощупь. Я вся от пяток до кончиков ушей липкая и потная. Похоже, что ночью у меня резко подскочила температура. Да и в целом ощущаю, что состояние собственного организма какое-то разбитое. И виски давит.
Везение снова показало мне средний палец. Кто еще, как не я, может заболеть посреди жаркого лета?
Стиснув зубы, встаю с постели и иду в душ. Тёплая вода вместе с ароматным маслом для тела немного приводят меня в чувство.
Единственное, от чего не удается избавиться, та это от зудящего чувства тревоги. На сердце не спокойно. Ощущение, что вот-вот, «с минуты на минуту» должно произойти что-то грандиозное, что изменит мою жизнь кардинально и навсегда. Знать бы только что это и как к этому подготовиться?
– Доброе утро!
Костя целует меня в щеку, едва я появляюсь на кухне.
– Привет. – ответ выходит сиплым, приходится откашляться и повторить приветствие: – Привет.
– Как самочувствие?
– Неважное. Состояние такое, будто по мне поезд проехал ночью.
Я неохотно ковыряюсь в глазунье, которую заботливо приготовил для меня Костя. Аппетита нет совсем. Ещё и изжога появилась. Закидываю в рот помидорную дольку.
– Тебе снился кошмар. Ты кричала во сне, что не можешь что-то сделать.
Кадры ночного сна проносятся перед глазами, как флеш беки в киноленте. Вот откуда чувство тревоги. Вот откуда ощущение, будто я плакала несколько часов подряд. И вечерние слова Воронцова, как отголоски, звучат в подсознании.
– Даже пару раз заехала мне локтем в солнечное сплетение. Опасная ты, Вера, даже когда спишь. – Костя улыбается, у него хорошее настроение. Поэтому я просто вру, не глядя в глаза:
– Ничего не помню. Извини.
Внутри стойкий протест. Ни одной душе я никогда не смогу признаться, что в двадцать лет переживаю из-за дурацкого ночного кошмара. А точнее из-за того, что мне приснилось, будто я никогда не смогу стать матерью.
Знаю, что все это звучит как бред сумасшедшего. Но от мысли, что сон окажется вещи и не смогу однажды познать радость материнства, щемит очень сильно в груди.
Однажды я бы хотела родить Воронцову сына. Да, когда-нибудь. Не в ближайшем будущем конечно, но лет через пять почему бы и нет?
Сегодня у меня выходной по графику. Поэтому перед тем как отправиться в свой офис, Костя отвозит меня домой к родителям.
Целую его в щеку, мотивируя тем, что могу быть заразно. Воронцова мои доводы не убеждают и он перехватывает инициативу в свои руки. Точнее в свои губы. Захватывает мой рот в жарким поцелуе, проталкивая язык по глубже. Как всегда, все происходит с напором дерзко и жадно.
Короткая щетина царапает нежную кожу, заставляя кожу порозоветь.
На крыльях бабочки я вылетаю из хамелеона Кости и быстрым шагом иду к родной многоэтажке.
– И когда ты уже, Верка, наконец-то нас познакомишь со своим женихом? – догоняет меня вопросом в спину родная мать около подъезда. Оказывается они с Артёмом шли позади меня. – Или ты стесняешься?
– Мам, ну ты чего? При чем тут стесняюсь? Просто как-то пока не до знакомства. И он не мой жених.
Быстренько забираю из рук мамы тяжелые пакеты и по ступенькам поднимаюсь на первый этаж к дверям лифта. Судя по торчащим пучкам укропа и лука, мама с братом идут с овощного рынка.
– Жених, жених, жених. – Повторяет весело услышанное, новое слово младший брат.
– Тема, не кричи на весь этаж!
Мы заходим все втроём в лифт и молча поднимаемся на наш этаж. Мать с любопытством разглядывает меня, а я от стыда прячу глаза. Хочется поднять руку и потрогать собственный рот. Надеюсь мои губы не слишком красные и по ним совсем не видно, чем мы занимались с Воронцовым пару минут назад.
Достаю из сумки ключи и открываю дверь в квартиру.
– На кухню нести пакеты? – спрашиваю маму.
– Да. Клади все на стол, будем сейчас крутить варенье. Я ягод купила разных. – Кричит родительница из ванной комнаты. Они с братом тем временем пошли мыть руки.
