Экс-супруг. Я тебя забыла (СИ) - Ладыгина Наталия
Василиса отрывает взгляд от Ульяны, смотрит на меня с коробкой в руках.
— Не знаю, что в ней, но думаю тебе стоит заглянуть.
Смотрю на серую крышку, не представляя, что там может быть. Но она не тяжелая.
Не хочу открывать ее при Василисе.
— Побудете с ней минуту?
— Конечно.
Удаляюсь в спальню, дверь не прикрываю. Кладу коробку на кровать, аккуратно снимаю крышку.
Черная ткань, синий бархатный футляр и сверху конверт.
Задержав дыхание, я убираю конверт в сторону, открываю коробку. А в ней… в ней мои любимые украшения. Те, которые я не стала забирать с собой. Я ведь ничего тогда не забрала.
Он все перевез в новый дом. Копался в моих вещах…
Дрожащими руками закрываю футляр и кладу в сторону к конверту. Беру черную ткань, разворачиваю.
Это мое платье, которое вызывает у меня слезы. Это особенное платье. Он прислал мне именно его из сотни других. Помнит…
Отбрасываю его в сторону и хватаю конверт, разворачиваю.
Сильно жмурюсь и пытаюсь сфокусироваться на словах.
«Я мог бы написать все здесь, всю правду. Ты бы все равно прочла и что-нибудь решила для себя, но… так я тоже не хочу. Я твердо для себя решил, что это должно произойти по твоему желанию. И я хотел бы спровоцировать его. Для этого я прислал к тебе Василису. Она побудет с Ульяной сколько нужно, а ты приезжай ко мне. Знаю, сейчас ты задыхаешься от злости от моего предложения. Но ты подумай… Наше свидание ни к чему тебя обязывать не будет. Мы просто поговорим. О том, о чем захочешь. Адрес на обороте».
Глава 36.
Бросаю его записку в коробку, следом платье и футляр с украшениями. Скорее накрываю все крышкой. Отхожу от кровати на несколько шагов и подношу пальцы к вискам.
В ушах звенит. Как же звенит…
До сих пор я думала, что он и правда поверил, что я изменилась. Но нет. Он не поверил. Он думает, что я все та же Лиля, которую особо ничего не стоит заставить растаять.
Оставляю коробку на кровати и возвращаюсь в комнату дочери, где Василиса уже положила Ульяну в кроватку и теперь просто любуется ею.
— Что, посмотрела, что там в коробке?
— Да, посмотрела, — скрещиваю руки под грудью. — Скажите… Только честно. Вы знаете о планах Мирона?
— Планах?..
— Он ведь велел вам остаться, да?
Василиса выдает себя взглядом, поджимая губы.
Угу, ясно.
— Ну да, он попросил меня. Сказал, что хочет предложить тебе поужинать, а я пока с Ульяной, чтобы ничто вас не отвлекало…
— Этого не будет, — качаю головой и часто моргаю. — Я к нему не поеду.
— Понятно, — понимающе кивает Василиса. — Ты только, Лиля, не подумай, что я какое-то заинтересованное лицо. Я просто…
— Я понимаю. Вас просто попросили. Если хотите, то мы еще можем выпить по чашке чая? Вы же только что приехали. Не хочется выгонять вас вот так сразу.
— Ой, знаешь, не откажусь. Я бы присела ненадолго, — женщина снова смотрит на Ульяну. — Малышка, кажется, уснула. Она просто сказочная… Очень красивая.
— Да... Я сама постоянно ей любуюсь.
Она все, что у меня есть.
— Не обижайся, но мне кажется она на Мирона похожа.
Да что тут обижаться… Это так и есть. Похожа. И что-то подсказывает, что с возрастом это будет проявляться только сильнее.
— Да… Разрез глаз, цвет глаз… — признаю немного с грустью.
— А губки твои.
— Точно, — улыбаюсь. — Ладно, пойдемте на кухню. Пускай она спит.
За чаем Василиса рассказывает мне о новом доме Мирона. Я не спрашивала сама, но и не тороплюсь ее останавливать. Я не против послушать, хотя сама туда не собираюсь. Это ведь ловушка. Решил тронуть меня вещами, которые мне были дороги. Да, тронул. Не скрою. Но не настолько, чтобы я бежала к нему, нацепив всю эту красоту. Он же прислал все это именно с тем расчетом, что я все это надену и прибегу к нему.
Василиса уходит, а я не знаю, что делать. Написать ему, что не приеду, или просто молчать… Правда не знаю.
Через час он сам мне звонит. Я немного медлю с ответом. Сначала выхожу из комнаты дочери. Иду к себе, чтобы поговорить за закрытой дверью.
— Да, говори.
— Василиса вернулась, — разочарованно. — Это значит…
— Это значит, что тебе не удастся заманить меня в ловушку.
— Никакой ловушки нет, Лиля, — еле сдерживая свою злость, произносит Мирон. — Я хотел поужинать, пообщаться… Прислал Василису, потому ей можно доверять. Ты бы отдохнула.
— Пообщаться ты хотел, да?... — кривлю губы, расхаживая по комнате. — Черт, ты как будто не слышишь меня. Общаться ты должен с дочерью. У нас об этом с тобой был уговор.
— Лиль, я все тебе уже сказал. Я от тебя не отстану. По крайней мере, пока ты не согласишься меня выслушать.
Так, вот это уже интересно.
— Так, я правильно тебя расслышала: ты успокоишься, если все мне расскажешь? Если я тебе позволю?
Помалкивает, размышляет устраивает ли его то, о чем сам заикнулся. Какой же он все-таки...
— Да, — звучит твердый ответ. — Я сейчас приеду за тобой. За вами. У Ульяны уже здесь есть комната и все необходимое. Можешь об этом не беспокоиться.
— Нет. Приезжай сюда сам. Мы здесь поговорим. По-быстрому.
— По-быстрому не получится. Но хорошо, я приеду.
Отключаюсь, бросаю телефон на кровать и накрываю лицо ладонями, вою в них.
Мне страшно. Мне правда очень страшно. Я спонтанно пошла на это, дала согласие, а теперь сомневаюсь.
А может, оно и к лучшему. Возможно эта правда заставит меня еще сильнее в нем разочароваться, а он после этого, надеюсь, сдержит свое обещание.
Малышка проснулась. Надо ее покормить. Иду в кухню, к холодильнику, достаю сцеженное молоко… Все делаю на автомате, а мысли только об одном. Подготовить себя к этому просто невозможно. Уверена, что все будет куда более шокирующе, чем я себе представляю.
Накормив дочь и уложив ее в кроватку, я иду к себе, чтобы переодеться. Ульяна сильно обляпала меня.
Только я натягиваю джинсы, звучит звонок в дверь. Хватаю свободную желтую футболку и, надевая ее, направляюсь к двери.
Смотрю по привычке в глазок, а после, убедившись, что это он, все равно не тороплюсь открывать. Упираюсь лбом в дверь и делаю несколько вдохов и выдохов.
Он снова звонит, и это меня «возвращает», не дает глубже утонуть в страхе и сомнениях. Открываю ему.
Мирон выглядит так, будто всю ночь провел без сна. Синяки под глазами, и он сегодня утром не побрился.
— Проходи, — будничным голосом приглашаю его. — Я сделаю кофе…
— Тебе можно кофе?
— Тебе кофе, а себе чай. Давай пальто.
Вешаю его пальто, а когда закрываю шкаф и оглядываюсь, то не вижу его рядом. Но я догадываюсь где он.
Как я и думала, он в комнате дочери. Держится за бортик кроватки и смотрит на Ульяну.
— Ты отлично справляешься, — произносит Мирон. — А я и не сомневался... Всегда знал, что ты такая.
— Какая такая?
— Та, с которой не захочется расстаться.
Это даже смешно. Только мне не до смеха...
— Но ты расстался.
— Должен был.
— Это такая прелюдия, Мирон? Я же тебе разрешила все рассказать мне. Давай. Но только здесь, — холодна в своем голосе как никогда. — Жду тебя на кухне. Прикрой только дверь.
Быстро удаляюсь, а в кухне занимаю руки готовкой чая и кофе.
Когда он входит, мои руки начинают дрожать еще сильнее, и я чуть не обжигаюсь его кофе.
— Тебе помочь? — звучит за спиной. Не получается у меня скрывать нервы.
— Нет, — поворачиваюсь с чашкой кофе для него. — Садись. Я сделала черный.
Мирон присаживается, а я напротив него через полминуты, когда заканчиваю готовить себе чай.
Мы смотрим друг на друга и молчим. Сейчас я даже не против немного помолчать. Он опускает взгляд на мою чашку чая.
— Не бойся, что бы ты не сказал, я не стану тебя обливать кипятком.
Это заставляет Мирона слабо улыбнуться.
— Я это полностью заслужу.
— Все равно не буду. А заслуживаешь ты чего похуже…
