Доу Джонс против Айенгара - Регина Грез
– А что другого мужа не нашла? – грубовато спросила Марианна Васильевна, расправляя на столе кораллового цвета ткань для вечернего платья.
Нурия Рахимовна прикрыла глаза, вспоминая. Загадочно улыбнулась.
– Я люблю видных, статных мужчин. Чтобы от одного взгляда сердце таяло. Чтобы был сильный, веселый и щедрый. Ничего для меня не жалел. Ох, трудно найти…
Марианна Васильевна почему-то смотрит на меня из-под очков:
– Дина, можно спросить? Говорят, наш Роман ухаживает за тобой?
– Кто такой? Какой Роман? – встрепенулась Нурия.
Я понимаю, что нужно отвлечь ее от грустных воспоминаний, поднять настроение. Отвечаю шутливо:
– Младший Ордынов. И как раз подходит под ваше описание: красивый и щедрый. Дарит цветы, угощает тортиками.
– Надо брать, Диночка! – хором советуют пожилые дамы. – Вы прекрасная пара.
И вдруг Нурия сомневается:
– А он не сильно старый для нее?
– Ему всего тридцать пять, – деловито поясняет Марианна Васильевна. – Состоятельный, обходительный, умница такой… Завидный жених. Даже в журнале пишут.
Она сбросила кипу тканей в корзину и подала мне июльский номер «Нашей тусовки». Вот сюрприз! Мне становится жарко, почти так же, как вчера в ванной, когда Роман в одном полотенце стихи читал по телефону.
– Спасибо, я уже ознакомилась с ассортиментом. У меня тоже вопрос – никто из ваших знакомых не сдает квартиру или пансионат? Маленькую, чтобы не очень дорого… без риэлторов.
– Хочешь уйти от Светланы? – понимающе вздыхает Нурия Рахимовна. – Это правильно. Тяжелая женщина твоя тетка. Уж прости за прямоту. Советовалась с Романом? У него больше возможностей помочь.
– Он тут вообще не причем! – отвечаю резковато. – Хочу поменять жилье и работу. Уроки йоги сделаю платными. Мне разрешили наверху занимать помещение до января… ну, примерно. Уже заказала рекламный баннер и оформила самозанятость. Легко и быстро через личный кабинет, зря я трусила поначалу.
Нурия Рахимовна восторженно ахает, а Марианна Васильевна усмехается.
– Вот это правильно, Дина! Твоя дорога для молодых и амбициозных, хватит крутиться среди граждан пенсионного возраста.
– А нас что ли в утиль? – хмурится Нурия. – В некоторых пенсионерах энергии и задора больше, чем у молодых и ленивых.
– Я Шарфика имела в виду и твоего каленого Орешка, – виляет Марианна Васильевна, не желая спорить с подругой. – Второй год добивается тебя приличный мужчина, почему на свидание не идешь?
– Это Орешек – приличный мужчина? Во-первых, одного со мной ростика, во-вторых, слишком высоко задирает свой нос-картошку. И что он может предложить кроме дачи? Я ведь еще не старуха, мне нужен друг для полноценных близких отношений.
– Так на лице у него не написано, насколько он способен к таким отношениям. Надо пробовать в деле, – убеждает Марианна Васильевна.
– А если не сложится, как потом с ним вместе работать? – чуть не плачет Нурия Рахимовна. – Стыдно в глаза смотреть. Я – добрая, я чувствительная. Всех жалко.
И тут же обращается ко мне:
– Диночка, кушай чак-чак! Ай, удался – золотистый, хрустящий. Вечером целый таз напекла.
– Спасибо, я уже попробовала. Очень вкусно.
– Забирай контейнер, там половинка осталась.
– Ты не понимаешь, что Дина о фигуре заботится, в отличие от тебя! – грозно восклицает Марианна. – Оставь девочку в покое.
– А мне значит не надо думать о фигуре? Мне скоро по сцене ходить и гербы вспоминать.
– Вот и я не знаю, зачем постоянно сюда стряпню таскаешь! – повышает голос Марианна Васильевна. – Печет и печет она каждый вечер целые тазы… Нечем руки занять? Пришла с работы без сил – полежи в ванной, посмотри телевизор, почитай с внучкой. Нет, она печет и печет, как подстреленная!
Нурия обиженно шмыгает носом.
– Я хочу полезной быть, хочу людей радовать. Я тесто завожу, сама себе улыбаюсь, напеваю что-то под нос, и все заботы отступают, тяжелые думы тают, а когда по комнате идет сладкий хлебный дух, вспоминается старый дом, милая мамочка и дорогая бабуля. И потом, когда постряпушки людям раздаю, кажется, будто делюсь теплом и светом, чтобы его в мире было побольше.
– Динамическая медитация, – задумчиво прошептала я.
Нурия Рахимовна вскинула на меня увлажнившиеся серо-зеленые глаза, но я не стала вдаваться в подробности, быстро поднялась, поцеловала ее в красноватую от румян щеку, заверила, что не пробовала домашних сладостей аппетитнее, схватила коробку с чак-чаком и убежала к себе за стойку. И так затянулся перерыв.
Разобравшись с парой арендаторов, проверила телефон на беззвучном режиме. Пять пропущенных звонков от Вари, больше десятка фотографий отправлено мне через соцсеть и несколько голосовых сообщений:
– Мы катались на теплоходе, потом были в Кунгурской пещере. Там холодно и прикольно, хотя нудный экскурсовод, сейчас ждем концерт на улице. Выступает местная группа, интересно, как будут отжигать. Завтра потащит в этноцентр, где лошади и верблюды, потом аквапарк. Я не хочу верблюдов, я бы лучше в кино.
– Жалко, ты не с нами. Папа дергается, когда говорю про тебя. Наверно, влюбился. Ночами сидит в телефоне, днем ходит сонный, чуть не свалился в воду, когда брали катамаран. Как ты там? Не скучай. Скоро приедем!
– Назло папе Роме купила рыжую толстовку с Чебурашкой и красный купальник. Сказал, что черная одежда подчеркивает прыщи. Никого такта у человека, да? Утром пытался накормить кашей – фу-у, отобрал чипсы, наорал из-за макияжа, потом извинялся. Бесит уже! Лезет в мой телефон, контролирует, будто я мелкая. Ну, правда, достал… Теперь понимаю, почему до сих пор живет один. Кто способен выдержать такую опеку? Сейчас девушки самостоятельные, уверенные в себе. Как ты.
Похоже, каникулы Вари проходили насыщенно. Я долго рассматривала фотографии, невольно задерживая взгляд на Романе. У него обаятельная улыбка, даже когда небрит и вид немного уставший. А в черных очках невероятно брутальный, похож на ковбоя, пирата, рыцаря… его можно представить в любом образе.
Выбирает девушек с чувством юмора и стриптиз. Ужин при свечах, романтическую прелюдию… прикосновения, ласки – это я уже фантазирую, дополняю список.
А стихи мне читал наизусть или по книжке? Почему вдруг "Александрийские песни"?
Любит путешествовать, любит воду – лодки, катамараны, пещеры… А там золотые слитки, пиратские сундуки и похищенные красавицы с испуганными глазами. Платье распахнуто, корсаж разрезан кинжалом так, что обнажена маленькая, нежная грудь с розовыми сосками, веревки стягивают сзади хрупкие запястья…
Большой мужчина, пахнущий порохом и пиастрами, усаживается рядом на корточки, проводит жесткими пальцами по нежной коже, замирает на дрожащих приоткрытых губах, грубый голос обещает не
