Удобная - Виолетта Иванова
Вода перестала течь, Инга, что-то напевая себе под нос, вышла из туалета. В груди у Марии образовался вакуум. Обычный такой вакуум. Ни одной мысли не возникало в голове. Пустота, всепоглощающая пустота. Она нашла в себе силы, умылась, вышла из туалета, отпросилась у Звягинцева, сказала, что раскалывается голова и Руслана просили пораньше забрать из садика, ушла домой. Во дворе она встретила тетю Полю, попросила забрать Руслана, так как плохо себя чувствует. В квартире она упала на свою кровать и разрыдалась. С каждой слезой ей становилось легче. Она не заметила, как заснула. Проснулась уже поздно вечером и пошла к соседке, которая отдала ей Руслана.
— Не волнуйся, Машенька. Я его покормила, мы с ним сказки почитали. Ты чего такая бледная? Не заболела?
— Немного приболела, голова раскалывается. Спасибо Вам, теть Поля, не знаю, что бы без Вас делала.
Дома осталось только уложить Руслана спать. Наблюдательный ребенок заметил состояние мамы и стал расспрашивать, что произошло. Она отговорилась головной болью, поцеловала его и отправила спать.
— Мам, если у тебя что-то случилось, ты лучше мне расскажи. Я всегда помогу тебе, — совсем не по-детски сказал ее такой маленький взрослый сын. Она прижала его к своей груди и поцеловала в светлые волосики.
— Ты у меня самый лучший! Мой самый любимый человек на свете! Спасибо, что ты у меня есть!
Руслан правильно понял состояние мамы и обнял ее своими ручонками, гладил по голове и говорил:
— Мамочка, я всегда буду с тобой и помогать тебе. Я же мужчина и всегда буду тебя защищать.
Когда сын заснул, Маша ушла к себе в комнату. Слез уже не было, сердце уже не болело. Пустота постепенно наполнялась грустью. Она твердо решила забыть все то, что ее связывало с Кириллом. Жили они без него все эти годы и дальше проживут. Подумаешь, пришел к ней! А потом что? Сделал вид, что совершенно не знакомы. И потом завел себе постельную девочку и совершенно не скрывал это. И слухи о его походах по кабакам с увеселительной программой регулярно доходили до редакции.
* * *
Прошло еще время. Мария почти успокоилась и даже смогла отвечать на совещаниях, когда Карасев о чем-то спрашивал ее. Она по-прежнему старалась меньше попадаться ему на глаза. И у нее это получалось довольно хорошо.
Редакция жила своей жизнь. Женщины обсуждали «семейную» жизнь Кирилла Олеговича, ругали его новую «швабру, которая строит из себя не зная что». Казалось, что все встало на свои места. Но однажды Мария пришла на работу и застала там Татьяну, которая неожиданно пришла раньше всех:
— Машка, я не могу это сдерживать в себе! Что вчера было! Что было! — она сияла каким-то возбуждением.
— Да успокойся и рассказывай нормально, — сказала Мария, заваривая им кофе.
— Вчера я с подругами решили оттянуться в рестике. Заняли самый дальний столик, чтобы не отсвечивать. А тут оп-пачки! В самом зачетном месте собралась компания. Всех называть не буду, но люди о-о-о-чень богатые. И среди них угадай кто? — Она сделала загадочное лицо.
— Или рассказывай, или замолчи навечно, — сказала Маша.
В это время в кабинете появился их сосед Сорокин. Увидев загадочно-восторженное лицо Северцевой, он сказал:
— Что, уже последнюю сплетню рассказываешь?
— А ты откуда знаешь? — удивленно воскликнула Татьяна.
— Да я же знаю все, что происходит в районе, пора это уже запомнить, — и он подмигнул подруге. — Продолжай, хочу услышать твою версию.
— Ну правда, давай рассказывай, — поддержала его Мария.
— Ну так вот! И среди них был наш дорогой директор. Сидели они пили, потом девочки-бабочки к ним подсели. И ту-у-у-ут как появится наша Инга, да давай истерику Кириллу устраивать, типа я тебя дома, скота, жду, писька простаивает без дела, а ты тут с шалавами прохлаждаешься!
Сорокин кивком головы подтвердил ее слова.
— Ну вот, — продолжила Татьяна, — наш Кирюша подскочил, схватил эту прошмандовку за руку и вытащил из рестика.
— И что дальше? — спросила Мария, когда подруга замолчала.
— Ну не знаю. Но то, как он ее вытащил, это было феерично! Миш, а ты не знаешь, случаем, что все закончилось?
— Подозреваю, что это был ее последний фестиваль, — меланхолично ответил сосед. — Сейчас Марьяна придет на работу, у нее и узнаем. Хотите, я схожу? Мне даже самому стало интересно, простит дуру или пинком под зад.
Через полчаса Михаил вернулся от Марьяны Валерьевны и доложил, что Инга у них больше не работает.
— Значит пинком под зад, — констатировала Татьяна. — А я всегда говорила, что вывести девушки из деревни можно, а вот деревню из девушки никогда. Не будь она дурой, жила бы за счет Кирюши и горя не знала. Мне наша главбуха шепнула по секрету, что он ей такой оклад сделал, что Марьяна нервно курит в сторонке. И за секс-услуги тоже платил. И вот почему я не нашла такого мужика, который содержал бы меня и жила бы я у него на всем готовеньком? — Она мечтательно закатила глаза.
Они еще какое-то время пообсуждали эту новость. Татьяна сбегала на разведку в другие отдела и снова вернулась возбужденной.
— Оказывается наша кадровичка живет в доме, рядом с домом, где Кирюша купил квартиру! Кстати, Машка, это почти через дорогу от тебя. Окна ее квартиры выходят на подъезд Кирюши. По старческому стечению обстоятельств, ей не спиться по ночам. Говорит, что видела, как он привез эту дуру, вытащил ее из машины чуть ли не за шиворот, поволок домой. А через десять минут вытащил ее с вещами. Думаю, что увез ее обратно к родителям-алкоголикам. Вот радость то им будет!
Маша и Миша слушали ее и улыбались. Принесла ли это новость Маше облегчение? Она не поняла. Но на душе было противно. Она изо всех сил старалась это не показывать друзьям. И ей даже повезло, так как Татьяна снова куда-то упылила, а Сорокин собрался и честно убыл домой:
— Я отпросился у главреда, — ответил он на вопросительный взгляд Марии.
День для Марии прошел сравнительно спокойно, она написала все, что хотела, даже закончила небольшой очерк про депо, где когда-то работал ее дед, подобрала в архиве интересную информацию
