Дай мне развод (СИ) - Тес Ария
Не только у меня.
Мои одногруппники счастливые, довольные, наперебой разговаривают с преподавателем о том, как они отдохнули — за окном солнце жарит. А я думаю, что за волшебная пора? Когда мягким ветром приходит время перемен, пора новых начал.
Все теперь будет иначе. Шепчу самой себе, подложив руку под голову: все-все-все! По-другому. Лучше. Я чувствую, что лучше!
Тук-тук-тук
Тихий стук даже не сразу слышен из-за громкого, настойчивого смеха. Да вы бы тоже смеялись! Наш местный комик как раз рассказывает историю о том, как он съел медузу, пока катался на водных лыжах. Очень театрально, кстати. В лицах. В действиях. Актер! Харизма у него бомбическая, никто устоять не может, но стук становится настойчивее, и преподаватель переводит взгляд на дверь.
- Да! Войдите!
В аудиторию просовывается голова. Кто это? Я его никогда не видела. Какой-то рыжий мальчишка с сережкой в ухе и хитрющим прищуром.
- Здрасте!
- Здравствуйте, молодой человек. Вы к нам?
- Типа того. Я с доставкой.
- Доставкой?
- Меня кое-что просили передать.
- Мне? Так давайте...
- Не вам.
Кустистые брови нашего Геннадия Юрьевича вмиг взлетают, парень же никак не реагирует. Разве что на лиса больше становится похож.
- Можно?
- Ну…пожалуйста?
- Спасибо. Заноси!
Заноси?!
Он что, правда сказал «заноси»?!
О да. Еще как, блин!
Дверь открывается пошире и в аудиторию заходят человек двадцать гуськом. Но это еще не самое странное. И уж точно не самое ужасающее и пугающее.
У них в руках пионы.
Мои любимые пионы.
В количестве миллиона, блин!
И раньше, чем они повернутся и найдут меня глазами, я знаю: по мою душу.
Мамочки…
Я вся сжимаюсь, краснею, бледнею, снова краснею. Не могу дышать. Скукоживаюсь сильнее, а парни с дерзкими улыбочками подходят по очереди и ставят цветы вокруг меня. Кто-то даже подмигнуть умудряется! Вы издеваетесь?!
Точнее…
ТЫ, КОЗЕЛ, ИЗДЕВАЕШЬСЯ?!
Боже…я же только подумала, что освободилась, но тут мне протягивают конверт, и тот самый «лис» усмехается.
- Это тебе.
Так, в аудитории повисает молчание. Так, меня снова окунают в пучину гневных, завистливых взглядов, но мне…честно, плевать! Холодными пальцами я открываю записку, а там все один вопрос размашистым, хорошо знакомым мне почерком.
«Трус?»
Глава 14. Трус?
Мой первый день был разрушен так, что не собрать, размашистым жестом одного напыщенного, самовлюбленного козла! К работе которого я как раз подхожу.
Подбегаю даже.
Если честно, то момент, как я сорвалась с места и, схватив только свой телефон и плащик, стерся. Я его вообще не помню, как будто на глаза красная пелена ухнула. В такси получилось немного прийти в себя. Мне хотелось клокотать от ярости, рвать и метать, но обстоятельства были стесненными — водитель. Я поставила себе галочку напротив «нужно сдать на права», сжалась на заднем сидении и кипела внутри. Иногда, правда, «фырки» вырывались в момент, когда мой внутренний монолог натыкался на вопрос из разряда «как он только посмел?!», но я сразу ловила взгляды того самого «стесненного» обстоятельства и затыкалась.
Нет, мне точно нужно сдать на права! У всех моих подруг уже машины есть, одна я, как дура! Ильяс никогда против не был, он просто кивал, это я сдавала назад. Почему, интересно?
Ох, боже, опять этот чертов Ильяс!
Фыркать теперь могу от души — на улице поднялся ветер и будто подталкивает к двери, ведущей в «зону» для персонала, и это дико бесит! Нет, я стараюсь не замечать символизма (который все равно замечаю), просто волосы мои теперь похожи на гнездо! Все поистрепались.
Черт!
Приглаживаю их ладошками пару мгновений перед кабинетом с проклятым именем, и это бесит тоже. Не хочется мне, чтобы он видел меня в каком-то «неподобающем» виде, а еще немного страшно. Вдруг он там сексом занимается?! А что?! Теперь его ничего не стесняет, хотя когда стесняло то, собственно?! Меня вон водитель тормозил, а его от интрижек и жена не смогла. Ха! Даже бонусом будет, если я смогу обломать кайф! Так и надо!
И все равно, прежде чем бестактно толкнуть дверь, я прислушиваюсь. Сказать — одно, но страх так просто не сотрешь. Хуже то кому будет? Мне. Видеть его с другой, спорю на что угодно, все еще больно: да, больно. Летом мне такое пару раз снилось, и я просыпалась вся мокрая от слез. Не хочу…
Так, поменьше тут соплей! Пошла!
Точно!
Толкаю дверь, однако мысленно, несмотря ни на что, я выдыхаю: Ильяс один. Он резко поднимает глаза, пока говорит по телефону, на губах зреет усмешка.
- Я перезвоню.
Мамочки…
От низкого голоса мужа — ДАРИНА, БЫВШЕГО МУЖА! — проходят мурашки, и я сразу краснею. Тушуюсь. А он встает из своего директорского кресла и улыбается уже явно.
- Ну здравствуй, Дарина.
Ненавижу!!!
За то, что развод дался ему так просто. За то, что нет и тени страдания, душевной смуты! Мелко так думать, но я бы хотела. И чтобы пил, как в фильмах, и чтобы разрывался от боли — а ему хоть бы хны! Кажется, он даже стал красивее.
- Что ты себе позволяешь?! - натурально рычу, Ильяс спокойно поднимает брови и указывает подбородком на дверь.
- Закрой дверь.
- Ты меня не слышал?!
- Ты достаточно громко предъявляешь мне претензии, так что слышал. Не хочу, чтобы это слышали мои сотрудники — закрой дверь.
Вы посмотрите на этого «большого» начальника только! Кого ты строишь из себя?! Как ты смеешь мне указывать?! Однако по выражению лица Амаева я понимаю, что разговор будет только на его условиях.
Поэтому закрываю дверь. Хотя зачем мне нужен этот разговор? Хм…не знаю. И почему я раньше об этом не подумала? До того, как полотно ударилось о проём.
Теперь отступать, как будто и некуда. Нет, есть куда — за моей спиной же земля не разверзлась, в самом деле. Нет геенны огненной и всякого такого — она скорее тут. Передо мной. В привычной, размеренной упаковке «хозяина жизни», который вдруг тихо говорит.
- Я рад тебя видеть.
Сердце предательски замирает на миг и пускается в бег. Честно? Я не ожидала, поэтому ненадолго теряюсь в пространстве и времени, почти допускаю улыбку, но резко и хлестко бью себя по рукам, делаю шаг на него и шиплю:
- А я тебя нет! Сто лет бы не видела!
- Но ты здесь.
- Потому что ты меня спровоцировал! Как ты смеешь?!
- А мне нужно было спросить твоего разрешения, прежде чем подарить цветы? - шаг на меня.
- Да, нужно!
- Я так не думаю.
Еще один шаг. Щурюсь, делаю свой ответный (зачем-то), выплевываю.
- Нет, у тебя нет никаких оснований дарить мне цветы, ясно?! Я тебе запрещаю!
Ильяс тихо, но явно усмехается. Еще шаг.
- Ты мне…запрещаешь, прости?
- Совершенно точно! Запрещаю! Ты не можешь!
- Какой-то глупый разговор.
- Почему это?!
- Потому что я все еще не спрашивал твоего разрешения.
Ильяс останавливается прямо напротив, и мне бы задаться резонным вопросом, как он оказался так близко?! Но я снова теряюсь.
От него пахнет, как и прежде, сладковато и уверенно. Говорят, запахи могут возвращать память — они ее провоцируют. Не знаю, запах меня провоцирует, или в принципе он? Но я точно теряюсь. Смотрю на него, а в груди так тепло сразу… и бешеный стук.
Ты — самое прекрасное ужасное, что со мной было.
Волнуюсь. Чего он так смотрит на меня?! Как истукан. Застыл и пялится-пялится-пялится.
- Ну что?! - не выдерживаю, правда, выше шепота голос поднять не получается — а Ильяс улыбается только шире.
Вдруг берет меня за предплечья, резко тянет на себя. Понять не успеваю, как оказываюсь в его объятиях, как лицо мое оказывается в обманчиво нежном капкане сильных рук, а потом я попадаю в капкан еще хуже. Тот, что сносит мне крышу — в поцелуе.
А мне ее сносит напрочь. Я же отвечаю…не сразу догоняю: он целует меня так страстно, жадно, будто безумно! И я отвечаю…как дура!
