Чеченец. На разрыв - Ульяна Соболева
Чего она тогда желала? Просто потанцевать? Реально? Черта с два я верил в такое. Пришла вилять задницей…И попалась. И мне хотелось давать ей все больше и больше. Денег, подарков, драгоценностей. Не позволять быть игрушкой, вещью даже моей. Хотелось большего…
Почему-то вдруг перед глазами возникло лицо матери…не знаю какого хера и зачем именно сейчас, когда я собирался трахнуть свою куклу.
Я был ребенком… я глушил в себе воспоминания о той ночи когда ее не стало. А сейчас, когда придавил Алису к стене, срывая с нее одежду я вдруг вспомнил как двое ублюдков по приказу моего дяди рвали вещи на моей маме, как они завалили ее на пол, и…дергались сверху под ее стоны и крики, под ее дикий плач. Тогда я думал, что они ее душили. Эта картинка вспыхнула в воспаленном мозге.
Они…они были такими же как я сейчас… а у матери почему-то вдруг оказалось лицо Алисы. Я чуть не заорал. Дернулся, оторвался от ее губ. Впечатал руки в стену, наклонив голову и тяжело дыша. Меня накрыло панической атакой и тошнотой. Как в детстве. Рыдания матери, ее крики стояли у меня в голове, оглушали и я с адской яростью ударил кулаком по стене разбивая в месиво костяшки. Несчастный, конченый лох, ублюдок слабый не смог вылезти из своего укрытия и рвать их зубами, не смог защитить ее. Не смог ей помочь.
Маленький, беспомощный придурок…и я помню это желание разгрызть их всех зубами, крошить их кости.
И вдруг ощутил, как женские ладони заскользили по моей спине. Я стою согнувшись, уперевшись лбом в стену и обеими ладонями. По моим вискам стекает пот, и я задыхаюсь. От прикосновения пальцев Алисы по телу прошла волна дрожи. Меня словно окатило кипятком там где она коснулась. Перестал дышать прислушиваясь…ладонь скользит по моему плечу, затылку, она гладит мою спину. Я вздрогнул как будто реально обжегся. И прикосновение исчезло.
А мне как наркоману захотелось еще, внутри прям заломило от этого дикого желания. Поймал губами воздух когда женские руки вдруг обняли меня.
Что, блядь? Реально? Это происходит на самом деле? Кто-то осмелился прикасаться к Марату Салманову, когда его накрыло? Когда он может одним движением свернуть шею или сломать все ребра?
Но ладошки продолжали поглаживать мою спину, как бы утешая, успокаивая. Я почти не дышу, сцепив зубы, скривившись от удовольствия, изнемогая от него. Мне нравилось то, как она обнимает меня, гладит.
И мы стоим рядом, она прижимается ко мне. Не крепко, осторожно. А мое сердце отбивает бешеный ритм. Сильно, резко, болезненно. Для меня это был шок ее объятия. А еще…еще мне казалось, что это как-то правильно, что именно она меня вот так касается, потому что я хочу только ее рук, только ее пальцев на своей коже. Хочу, чтоб ей было на меня не все равно. Я всю свою жизнь не хотел подобных ощущений, они были мне чужды.
Даже с теми, кто был мне дорог…даже с членами своей семьи, где не появлялся годами. Я любил свое одиночество, я оберегал его и хранил от любого посягательства, не давал нарушить ни одной суке… и вдруг сам захотел, чтобы Алиса была рядом. Присвоил ее себе. Казалось, вот выкину через одну ночь, еще раз трахну и выкину… или в следующий раз. И эти разы проходят и проходят, а моя страсть к ней нет.
А еще…еще мне хочется узнать каково это быть любимым ею. Каково это узнать как она любит не своего конченного мужа, а меня.
А внутри какой-то паршивый гнусавый голос «кому ты на хер нужен, чеченец? Кто будет любить тебя по настоящему? Ты разве достоин? Что хорошего ты сделал, Марат? Когда ты в последний раз видел свою семью? Что ты им дал? Бабло? Говорят, что за деньги можно купить что угодно…даже гребаную любовь. И плевать, что рядом с тобой будут претворяться, играть, отрабатывать. За иллюзии надо хорошо платить как и за фантазии. Есть деньги – мечты сбываются.
Не знаю какого хера я сейчас думал об этом, стоял у стены, сжимая челюсти и понимал, что она тоже продажная. Но мне по хрен. Я готов раскошелиться чтобы она для меня играла. Вот так гладила, кончала подо мной, заливала своими соками и содрагалась когда мой член долбился в ее тело. Я хотел чтобы она просыпалась рядом, ела со мной за одним столом и улыбалась мне. По-настоящему. Я выдохнул и стряхнул ее руки, обернулся. Посмотрел в голубые глаза…в них не было ненависти, но уже затаилась искорка страха.
Сука! Ничего плевать я хотел на ее чувства. Не любит меня – куплю ее любовь! Мне хватит денег!
Выдохнул и вышел из комнаты с яростью услыхал как она с облегчением выдохнула.
***
Лежа в темноте, я чувствовала каждый удар своего сердца. Марат вернулся в спальню. Все мое тело напряглось, когда он приблизился к кровати, разделся и лег рядом со мной. Он дернул меня к себе, я сделала глубокий вдох и притворилась спящей, чувствуя, как его рука окутывает меня и прижимает к своей груди. Его дыхание было тяжелым и ровным, а я продолжала лежать неподвижно, прижимая веки в надежде, что он поверит в мое притворство. Он уложил мою голову себе на плечо, и я почувствовала его шелковистую горячую кожу под своей щекой. Его прикосновения были требовательными, заставляя меня чувствовать себя еще более уязвимой. Зачем ему это? Зачем укладывать меня к себе, обнимать? Чтобы что? Создать иллюзию чего? Я не могла понять…он менялся и эти перемены пугали и настораживали. Каждая секунда казалась вечностью, пока я ждала, чтобы он уснул. Его дыхание становилось все более ровным и глубоким. И наконец по расслабленному телу и сопению я поняла, что он крепко спит. Только тогда я позволила себе вздохнуть и осторожно, стараясь не разбудить его, начала высвобождаться из объятий. Как только я оказалась на свободе, медленно поднялась с постели, стараясь не издавать ни звука. Мое сердце бешено колотилось в груди, каждый мой шаг был очень осторожным. Я огляделась в комнате, погруженной в полутьму. Мне нужно было действовать очень тихо, чтобы не привлечь внимание. Я чувствовала, как адреналин
