Ребёнок от босса. Научи меня любить (СИ) - Довлатова Полина
— Одежда, говорю, сменная есть у тебя в офисе? Ты вся промокла, пока бежала к зданию. Не хватало ещё заболеть. Проблем же мало тебе было.
Щёки заливает жаром от стыда и гнева. Снова он пытается меня обвинить в безответственности. Это просто смешно! Таким образом любой мой поступок может быть расценен как необдуманный. И что мне теперь, из дома не выходить?! Вдруг я упаду, вдруг дождь неожиданно начнётся, вдруг стая собак из-за угла выбежит?
— Есть у меня сменная одежда, — цежу сквозь зубы, не желая снова вступать в открытую перепалку.
Слишком много энергии потребляет этот мужчина.
Пара сменных блуз и юбок у меня действительно хранятся в шкафу. Я оставляла на всякий случай. На работе может что угодно случится. Идти на важное совещание, скажем, в испачканной чаем блузке, не есть хорошо. К внешнему виду в любой уважающей себя компании отношение всегда строгое.
— Ну, хоть что-то, Александрова.
Мою руку Воронцов отпускает только на пороге кабинета. От его пальцев на предплечье будто остаются огненные следы, но я упорно пытаюсь это игнорировать.
Вообще он всё испортил! Я хотела просто забрать кое-что из офиса и уехать, а из-за Воронцова мне теперь на работе будет неловко появляться. Ну, узналось бы позже про мою беременность. Я бы тогда, может, уже в декрет ушла. А сейчас ничего не исправишь.
— Давай, переодевайся, бери, что хотела, и поехали, — настойчиво произносит босс, пройдя вместе со мной вглубь кабинета и нетерпеливо взглянув на наручные часы.
— Глеб Викторович, я повторюсь, вам необязательно меня отвозить домой. На такси доберусь — ничего страшного в этом нет!
— Инна, не выводи меня из себя, пожалуйста.
— Да и вы и так всё время не в себе... — бурчу под нос, подойдя к шкафу, где храню вещи.
— Ты что-то сказала?
— Нет... Ничего...
Снимаю с вешалки нежно вишнёвую шёлковую блузку и белую юбку с разрезом. Блузка мне нравится, а вот юбку я на супер крайний случай держу. Надевала всего раз, и тогда Воронцов меня таким взглядом недовольным окинул, что я так и не рискнула больше. Слишком смелая она. Чуть выше колен, обтягивающая, да ещё и разрез по бедру идёт откровенный. Не знаю, о чём я думала, когда её брала. Я вообще редко ношу подобные вещи. Тогда наверное на меня волна бунта накатила. Это редко, но случается.
— И куда ты собралась? — рыкает босс, когда я с вещами направляюсь к двери.
— В смысле, куда? В туалет. Переодеваться. Не при вас же... я буду...
На последней фразе глаза Воронцова вспыхивают, отчего в моём животе снова становится горячо.
Да что это вообще такое?!
— Ну уж нет, Инна. Никаких туалетов. В моём кабинете переоденешься, а я тебя здесь подожду.
— Глеб Викторович, я никуда не собираюсь сбегать.
— Сбегать, в обморок падать — от тебя что угодно ожидать можно, Александрова. Так что, в кабинет давай. И побыстрее.
Обречённо вздохнув, я плетусь к Воронцовскому кабинету, где за закрытой дверью стягиваю с себя мокрые вещи и надеваю сухие. Юбка уже еле налезает. А сказали, что я похудела, да и на весах были неутешительные цифры.
— Инна, всё в порядке? — от резкого стука в дверь у меня блузка выпадает из рук.
Боже, ну что за человек?!
— Инна?
— Да всё у меня хорошо, Глеб Викторович!
Он все оставшиеся семь месяцев беременности будет так себя вести? А что будет, когда малыш родится? Он жить к нам переедет?
От этой мысли я вздрагиваю.
Вообще-то мы толком ещё и не обсуждали, как всё будет, когда ребёнок родится, но Воронцов ясно дал понять, что моя квартира ему не нравится. Если без шуток — я очень боюсь, что он заберёт малыша себе, а меня оставит в роли приходящей матери. Нет уж. Этого я точно не позволю ему сделать.
Выхожу из кабинета, аккуратно сложив мокрые вещи стопкой.
Босс стоит у окна спиной ко мне и с кем-то говорит по телефону. Вроде речь идёт о проекте по загородному комплексу, где мы были недавно.
Бесшумно подхожу к своему столу, открываю ящик и достаю оттуда папки, которые хотела забрать. Затем наклоняюсь к нижнему ящику и беру ещё схемы и отчёты, чтобы потом сто раз сюда не возвращаться. Шум позади привлекает внимание, поэтому я, всё ещё находясь в согнутой позе, оборачиваюсь через плечо и вижу, что Воронцов повернулся от окна ко мне и сейчас смотрит прямо на мою...
Вот же блин...
Резко поднимаюсь, что аж в глазах темнеет. Меня ведёт вбок, но, разумеется, упасть мне снова не дают. Босс оказывается рядом и подхватывает за талию.
Спина и бёдра плотно прижимаются к его телу, а над ухом раздаётся низкий хриплый голос.
— Да, понял... Тогда я вечером отправлю... Хорошо, договорились...
Горячее дыхание мужчины ползёт по моей шее вниз и касается верха груди. К собственному стыду, я чувствую, как твердеют соски и болезненно трутся о ткань лифчика.
Это из-за контраста. Да, точно. Бельё ещё немного влажное, а дыхание Воронцова горячее. Вот моё тело и отреагировало. Ничего удивительного и... странного.
— Осторожнее, Инна, — босс медленно меня отпускает и, откашлявшись, отходит в сторону. — Ты всё взяла, что хотела?
— Д..да...
— Отлично. Тогда держи мою куртку и поехали.
— А куртку зачем? У меня пальто.
— Пальто тоже мокрое.
— Это необя...
— Необязательно, — заканчивает за меня мужчина, окатив тёмным взглядом. — Я это уже сто раз слышал за сегодня. Просто надень куртку и всё. И, да... — его глаза сначала сверкают на моё декольте, затем на вырез юбки, — в такой одежде уже довольно прохладно ходить. Постарайся одеваться теплее.
— А зимой вы меня гамаши и валенки носить заставите?
Воронцов протягивает мне свою куртку. Я нехотя беру и надеваю, добровольно погружая себя в плен из его запаха.
— Я лишь хочу, чтобы ты была здорова. Ты мать моего ребёнка. Ещё не поняла, Инна, какое положение теперь занимаешь в моей жизни? Надеюсь, скоро поймёшь. Поехали.
Глава 40
Глава 40
— Зачем вы свернули? — недоумённо смотрю на Воронцова, когда на светофоре мужчина поворачивает направо, вместо того чтобы поехать прямо. — Мой дом в другой стороне.
— Мы не домой едем.
— А куда?
Тут же напрягаюсь. Кидаю взволнованный взгляд на босса, чувствуя, как ускоряется моё сердце.
Возможно, реакция слишком бурная, но Воронцов чересчур непредсказуемый. От него всего что угодно можно ожидать. Я понятия не имею, что могло взбрести этому мужчине в голову на этот раз.
— Заедем в ресторан пообедать, — отвечает, даже не поворачивая головы в мою сторону.
— Но я... вообще, мы так не договаривались. Я не хочу есть.
— Да? — вскидывает вверх тёмную бровь, явно иронизируя. — А мне казалось, вы с Морозовой планировали пойти пообедать.
Боже. Он везде и всё слышит и каждую деталь подмечает. Любую мелочь. Для этого человека ничто не остаётся незамеченным.
Эта черта в Воронцове пугает меня ещё больше.
— У меня нет аппетита, Глеб Викторович, — выдыхаю. — Снежане я собиралась просто составить компанию.
На самом деле, я была бы не против пообедать. Сегодня в кои-то веки у меня появился аппетит. В последнее время это случается настолько редко, что я уже стала забывать какого это — хотеть есть.
Но тот факт, что мне нужно будет провести ещё какое-то время в обществе своего босса просто напрочь перекрывает чувство голода.
Я не смогу. Под его подавляющей энергетикой мне не по себе. Этого мужчины слишком много. Его самого, его ауры, запаха, который ощущается сейчас ещё сильнее, потому что на мне надета куртка Воронцова.
В последнее время мне кажется, что он повсюду. Даже оставаясь одна в своей квартире, я ощущаю рядом его невидимое присутствие. Не знаю, возможно, это всё потому, что я ношу в себе его ребёнка.
Что чувствует женщина, вынашивающая ребёнка от своего мужчины?
Когда я считала, что мой малыш зачат от безликого донора, всё было иначе. Я знала, как выглядит этот человек. Мне ведь показывали фото. Но я никогда не встречалась с ним в живую. Поэтому для меня он был... неодухотворённым что ли. Всего лишь набор ДНК, который частично должен достаться моему малышу.
