Клянусь, я твоя (СИ) - Эндри Полина
Его ледяной, покрытый горечью голос ломит меня. Я отрываюсь от него и отчаянно мотаю головой. Слезы душат меня, подкатывая новой волной бессильного отчаяния, и это чуть ли не заставляет меня умереть.
– Я не люблю его. Кейн, услышь меня, пожалуйста, мне нужен только ты!
Он поднимает ладонь к моей щеке и его горящий синий взгляд смотрит на меня. Его взгляд плавит меня. Кейн выдает глубокий выдох и убирает ладонь от меня, словно резко о чем-то подумал, и качает головой.
- Что ж ты не согласилась выйти за него, Кимберли? - а в голосе его столько тихого бессилия и тоски. - Жила бы роскоши и ни в чем не нуждалась. Каждый день получала бы цветы да ни в чем себе не отказывала.
– Мне плевать на его деньги. Мне плевать, есть ли деньги у тебя, и сколько раз ты подаришь мне цветы. Неужели ты этого не понимаешь? После всего, что ты знаешь обо мне!
Как он может так ошибаться? Как он может так говорить, если я умираю от своей любви? Неужели он не видит, не чувствует, что происходит у меня внутри? Почему он думает, что я способна променять его на деньги, неужели не видит, как я его люблю? Нет, конечно. Не видит.Сейчасне видит. Я не могу определить чувство, которое разгорается во мне изнутри. Не сразу я понимаю, что это за чувство, которое я ошибочно восприняла сначала за бессильную ярость. Страсть. Она вливается в жилы, бьет меня током, сжигает и пожирает мои внутренности, поглощает душу. Она вживляет в кровь мощный адреналин, и здесь смешанновсё: тоска, ярость, тревога, страх потерять Кейна и безумное, дикое, неукротимое желание. Он думает, я к нему ничего не чувствую, он мне не нужен.
Паника колет меня во все вены. Я дышу слишком часто, сердце будто прыгает через скакалку. Одержимость клокочет во мне, что-то происходит со мной. Я готова. Это чувство переполняет меня до краев, выплескивается через душу и изливается в отчаянных рыданиях, сжигающих душу:
– Клянусь, я твоя! Только твоя!
Что-то меняется. Я не сразу понимаю, что он целует меня.Дико, страстно, неукротимо. Я покачиваюсь назад от его силы, мое сердце готово выскочить из груди, когда с его губ срывается затяжной стон, переходящий в рык. Я никогда еще не знала Кейна таким, и это пугает и одновременно пьянит и волнует, волнует воображение. Я хватаюсь ладошками за его шею, и отчаянно целую в ответ. Его рот теплый и властный, он ведет этот поцелуй в жаркую пропасть, в сладкий, губительный дурман, завлекающий соблазном... Как сопротивляться ему?
Но дело в том, что я не хочу сопротивляться.
Всего слишком много: эмоций, гнева, страха, тревоги, я дезориентирована и потерялась в этой груде чувств, и не способна дальше мыслить. Но, несмотря на это, я очень отчетливо чувствую все происходящее. Дыхание Кейна учащается, становится сбивчивым, тяжелым; я никогда не видела его таким зависимым, таким хрупким, таким уязвимым. Я никогда не думала, что он может смотреть на менятак. Теплое дыхание Кейна щекочет мою кожу, и я до глубины души поражаюсь тому, сколько в нем страсти и одновременно нежности: чувственные мягкие губы снова безумно накрывают мои, не причиняя мне боли, но взрывая меня, превращая в россыпь фейерверков, утешая, лаская. Моё сознание заполняется блаженной пустотой, внутри царит гармония и порядок. Всё расставлено по своим местам. Возможно, поэтому у меня не кружится голова и не подкашиваются колени – я очень ясно чувствую все, что происходит и готова к этому. Это не только страсть, но и любовь, утешение и бесконечное доверие. Я полностью отдаюсь этому чувству, яростно отвечая на поцелуй, и когда я почти полностью растворяюсь в нем, как в воздушном покрывале, Кейн опускает руки на мои бедра и резко притягивает меня к себе.
Я вслепую пытаюсь стянуть с него пиджак, и когда у меня не выходит, он сам себе помогает, не разрывая поцелуй. Мои руки нащупывают пуговицы рубашки, расстегивая одну за другой дрожащими пальцами. Он яростно стягивает с себя рубашку, бросая ее на пол, к пиджаку, и его губы становятся более требовательными, дыхание – сбивчивым, объятия – жадными, пламенными. Его запах сводит меня с ума, мое тело мгновенно наливается тяжелым желанием. Его руки крепче сжимают меня, тянут за одежду, у меня уже не хватает дыхания, чтобы продолжать поцелуй, но Кейн резко отрывается от меня. Его дыхание действительно как пламя. Мои руки скользят вверх по его обнаженному торсу, кончики пальцев горят от прикосновения к его бархатной загорелой коже, ощупывают рельеф напряженных мышц на животе, груди и плечах, мои пальцы сцепляются у него за шеей, а мое тело само подаётся вперёд. Я чувствую, как его горячие ладони опускаются мне на бедра. Проводя ими вверх, он охватывает меня за талию и притягивает еще ближе к себе, хотя, казалось бы, ближе уже некуда. Наше дыхание сливается в унисон; сердца безумно сражаются друг напротив друга. Кейн почти трогает меня губами, в ярких аквамариновых глазах горит огонь.
— Ты же понимаешь, что только сама подтолкнула меня к этому? – ревностно шепчет он мне в губы, прожигая меня взглядом. - Ты... - он тяжело проглатывает, будто ему трудно говорить. – Ты понимаешь, что я уже не остановлюсь?
Все мои нервы словно обнажились до предела, и я чувствую то, чего раньше, казалось, была неспособна почувствовать: сумасшедшее биение своего сердца, стук крови по жилам, удивительную чувствительность в груди и нарастающий жар внизу живота. И это не описать словами.
– Да, – твержу я ему в губы и улыбаюсь, накрывая ладонью его щеку. Это гораздо больше, чем ответ. И судя по его глазам, вспыхнувшим огнем, он это понимает. Воздух в комнате становится тяжелым и плотным. Кейн выдает пламенный выдох и в неукротимой страсти разрывает на мне верх платья. Да, обратной дороги нет. Подхватив меня под бедра над полом, легко, как пушинку, он с жаром впивается в мой рот и забирает в постель.
Большая луна таинственно смотрит на нас, отсвечивая лучами в комнату сквозь незашторенные окна. Сегодня она единственная, кто станет свидетелем нашей маленькой тайны. Всё исчезло. Вокруг никого. Только Вселенная, и мы, и ночь.
Вселенная, и мы, и ночь.
45
Сначала я ощущаю приятную тяжесть на своем животе. А ещё мне жарко. Низ живота налитый приятной ноющей болью, а шея, кажется уже просто горит от горячего дыхания. С заторможенным опозданием понимаю, что я все ещё нахожусь в крепких объятиях любимого. Но окончательно просыпаюсь от чьего-то тихого вздоха. Нет, серьезно.
Затем - осознание.
Распахиваю глаза и стрелой подлетаю вверх. Руки сами подтягивают одеяло до самой шеи. Под ним - я полностью голая. На пороге - стоит моя мама.
А взгляд не её.
- Мама? - мой голос вздрагивает на октаву, и я запоздало осознаю, что Кейн тоже подорвался следом, приходя в быстрое движение. - Господи, мама, тебя не учили стучаться?
Гневная дерзость, за которой на самом деле скрывается дикая паника. Вчера я настолько была преисполнена происходящим, что забыла запереть дверь.Боже, о нет.Мама смотрит на меня, а глаза будто не её. В них какое-то безумство, глубокий шок, осознание, транс, называйте, как хотите. Это как медленный отходняк от наркоза, который потом бьёт по тебе резкими последствиями после тяжёлой операции.
- Я хотела поговорить с тобой, извиниться за то, что надавила вчера, вот, испекла пирог... - мама с заторможенным осознанием смотрит на свой пирог, который только чудом не вываливается из ее рук. - ОГосподи.Джордж!
Теперь она всё поняла. И когда я это осознаю, ужас захлестывает меня вдвойне больше. Я не могу сдвинуться с места. Не могу даже встать или просто взглянуть нанего. Не могу подойти и просто взять его за руку, потому что они у меня дрожат, как у больного старика. Кейн, который почти сразу же подорвался с кровати, на ходу собирает разбросанные вещи; сначала он продевает ноги в штаны, схватил с пола белую рубашку и успевает только просунуть в нее руки, взявшись за болтающийся на брюках ремень, когда в комнату встревоженно влетает на мамин крик папа. Он начинает бешено выискивать глазами, раздувая ноздри, как дикий буйвол, который не с первого раза замечает жертву перед носом, но потом его взгляд останавливается на Кейне. Отец мгновенно меняется в лице. Никогда ещё я не видела его таким.
