Измену не прощают - Инна Инфинити
Я аж теряю дар речи. Даже сходу не понимаю от чего именно: от такой резкости в свой адрес или от того, что это произнесла именно Даша. На минуточку, Даша — это божий одуванчик, который, как огня, боится своего папу. Чтобы Даша когда-то вот так грубо кому-то ответила… Да это просто невозможно.
Я так и остаюсь стоять в растерянности, пока спина Даши не скрывается из моего вида. Настроение уходит в отрицательную плоскость, на глаза наворачиваются предательские слезы. Дальше каждая минута тянется мучительно долго.
Сначала я стою в унизительном одиночестве, пока Стас показывает Веронике гоночные автомобили. Потом Войцеховский берет дочку на руки и несёт на выход. Я плетусь сзади. На улице Стас направляется не к своему автомобилю, а снова к Даше. Я не иду за ним. Наблюдаю со стороны, как они звонко смеются. Ну просто лучшие друзья.
К ним присоединяется Витя. Разговор и смех становятся громче. До меня даже долетают обрывки фраз. Звучит что-то про следующую субботу. Стас опять захочет куда-то повезти Веронику?
И тут меня осеняет. Быстро достаю из сумочки телефон и открываю календарь. Точно.
В следующую субботу у Даши день рождения…
— Ну все, до субботы, — Даша приобнимает Стаса и целует его по-дружески в щеку. — И ты приезжай, — гладит по голове Веронику.
Стас жмёт руку Вите, целует в макушку Алису и, по всей видимости, обещает быть на дне рождения Даши. Вместе с Вероникой. Но без меня. Я ведь не приглашена.
Даша залезает в машину мужа, даже не посмотрев на меня напоследок. В горле завязывается тугой ком обиды. На автомате семеню к автомобилю Стаса и сажусь назад рядом с детским креслом Вероники. Дочка радостно щебечет всю дорогу. У нее горят глаза, она воодушевлена. Только что папа исполнил ее мечту: показал настоящие красивые машины.
Стас поднимается в квартиру и закрывается с Вероникой в ее комнате до самого ужина. Я сижу в одиночестве на кухне и думаю, как так вышло, что моя лучшая подруга теперь дружит не со мной, а с моим бывшим. В голове крутятся слова Даши: «Прежде, чем делать поспешные выводы, лучше бы разобралась в ситуации».
Но в чем тут разбираться? В том, что бедный-несчастный Стас очень не хотел мне изменять, но бес попутал? Он ведь сам мне сказал: был в сознании, понимал, что изменяет. Сам признался. В чем тут еще разбираться? В том, что мне кто-то специально прислал смс и оставил открытой дверь в номер? Мне это неинтересно, если Стас осознавал, что изменяет.
Войцеховский ожидаемо остается на ужин. Глядя на то, как мы втроем сидим за обеденным столом, со стороны можно подумать, что мы семья. Ради Вероники мне приходится поддерживать дружескую беседу со Стасом. Я уверена, что скоро дочка задаст вопрос, почему папа не живет с нами. Пускай ей на него отвечает Стас.
Когда Ника засыпает, на кухню заходит Войцеховский. Это уже стало традицией: я убираю посуду, а он, привалившись к дверному проему, наблюдает за каждым моим действием.
— Во сколько ты завтра приедешь? — спрашиваю.
— Часов в двенадцать.
— Хорошо, в пять вечера я уеду. Вернусь где-то в десять.
— Куда ты поедешь?
— На свидание, — отвечаю, как ни в чем не бывало.
Возникает гнетущая тишина, прерываемая только звоном посуды.
— С этим что ли? — в его голосе отчетливо слышится пренебрежение.
Не очень понимаю, кого Стас имеет в виду под «этим». Наверное, Алексея.
— Я состою в отношениях, у меня есть мужчина. И тебя это не касается.
Стас порывается ответить. Наверняка что-то излишне эмоциональное. Но подавляет это в себе. Я прямо вижу, как он делает усилие воли, чтобы сдержаться: сцепил челюсть, сжал кулаки.
— До завтра, — напряжённо выдаёт через мучительно долгое мгновение и разворачивается на выход из кухни.
Я хочу ответить ему в спину «до завтра», но сами собой вылетают совсем другие слова:
— Расскажи мне, что тогда произошло. Ты говорил, что тебя подставили.
Глава 25. Все равно не прощу
Стас замирает в дверном проеме. Несколько секунд неотрывно глядит мне в глаза, будто пытается определить, не шучу ли я. А я не шучу. Я правда хочу услышать, кто и зачем якобы подставил Стаса и прислал мне сообщение. Не знаю, зачем мне эта информация. Просто…
Просто меня задел тот факт, что Даша, очевидно, во всей этой истории на стороне Стаса. Я очень хорошо ее знаю. Даша может обижаться на меня за то, что я не отвечала на ее многочисленные сообщения, когда уехала в Париж, но если бы Стас действительно совершил гнусный поступок, то Даша не стала бы с ним дружить.
— Ты серьезно?
Все-таки не верит в искренность моего вопроса.
— Да, серьезно.
— Почему ты вдруг захотела узнать?
— Банальное любопытство.
Стас все еще выглядит удивленным. Но не уходит, а, наоборот, заходит обратно на кухню. Думаю, рассказ будет долгим, поэтому я сажусь за стол. Стас опускается на стул напротив. Задумчиво молчит, не сводя с меня глаз. А мне же под его взором хочется поежиться. Почему-то взгляды Стаса имеют какую-то силу надо мной. Каждый раз, когда он вот так пристально меня рассматривает, мое сердце начинает биться чаще.
— Я не собирался тебе изменять. Я никогда бы не сделал это намеренно, — прерывает долгую паузу.
— Я это уже поняла. Но тем не менее, ты отдавал себе отчёт в том, что изменяешь, даже если и выпил лишнего на том мальчишнике. По крайней мере, ты сам сказал, что осознавал.
— Да, в тот момент, когда ты зашла, я уже мог более-менее нормально мыслить. Девушка, с которой ты меня увидела, была нанятой проституткой. Моя вина лишь в том, что я не скинул ее с себя, когда она на меня залезла.
Это оказалось больно — обсуждать со Стасом его измену. Рана в груди вновь начинает кровоточить. Впрочем, она и не переставала на протяжении всех пяти лет.
— Расскажи все, как было, — глухо прошу.
И Стас рассказывает. С самого начала: от того, как два автогонщика решили его опоить, чтобы не вышел на гонку, до суда над всеми ними. Я внимательно слушаю каждое слово, впитываю, словно губка. Когда он в подробностях описывает, как лежал в номере без способности пошевелиться, стискиваю под столом кулаки.
Боль пронизывает меня насквозь
