Арина Ларина - Три мушкетерки
– Лен, разве я много требую? Просто прошу отселить маму!
– Ну, ты даешь! Я бы тоже хотела отселить тетку, она мне все нервы своими нравоучениями вымотала. Я ее люблю, но лучше бы ходить к ней в гости. Денег у меня нет на то, чтобы ей квартиру купить. Подозреваю, что твой Дима тоже не таскает в кармане чемодан с баксами.
– Ты не понимаешь, я вообще о другом, – чуть не расплакалась Вика.
– Не понимаю, – грустно подтвердила Ленка. – Может, потерпишь? Если ты на него станешь наезжать, то вы так долго не протянете. А он парень хороший. Сейчас вообще нормальных мужиков – как тюленей в Сахаре. Проще говоря – нет. Нашла приличного и держись за него двумя руками.
Вика с ее мнением не согласилась.
Это Дима должен за нее держаться, потому что таких, как она, нет. А мужиков – их вон сколько бегает. И каждый был бы счастлив получить в жены такую, как она. Только повезло не кому-то, а Диме. Но он, на удивление, не ценит это.
И Вика пошла на форум. Только там можно было получить дельный совет или найти подруг по несчастью, благо темы «Караул – свекровь!» появлялись там несколько раз в день.
Форум – странное место. Там сидят те, кому срочно нужна помощь, и те, кому нечем заняться, и те, кому просто хочется попинать ближнего. Удобная функция «аноним», позволявшая оставаться невидимым для оппонентов, давала простор для упражнения в остроумии, местами переходящем в разлив желчи по организму. Самым удивительным являлось то, что иногда, забыв воспользоваться этой функцией, форумчане оставляли совершенно чудовищные по степени злобствования и нецензурщины сообщения под своими именами. И оказывалось, что молодая ясноглазая мать круглощекого карапуза, только что ласково чирикавшая в разделе новорожденных, в соседнем разделе превращалась в невменяемую фурию с богатым лексическим запасом матерого уголовника.
Не успела Вика отправить первое сообщение, как сразу появились анонимы. Они набежали, будто муравьи к разбитой сахарнице, и принялись азартно перемалывать своими жадными челюстями чужую беду. Пару раз она прочитала примерно то же самое, что когда-то писала сама: надо головой думать, а не другими местами. Вот у меня так никогда не будет. Анонимы радостно смаковали очередную жареную тему и требовали подробностей, предлагая Вике пройти тест на ай-кью, сдать мозг на опыты или срочно указать место, где гнездятся такие тупицы, как она. Затем прискакали умудренные жизненным опытом тетки с криками «Если мой сын приведет такую, вышибу обоих!», «Еще будут какие-то малолетние…кхм… диктовать, где жить матери мужа!» и «Шоб твой сын на такой же женился и тебя из дома выставил!» Никаких разумных Викиных доводов оголтелые оппоненты не слушали, резвясь каждый по-своему. Поэтому одинокая реплика девицы с аналогичной проблемой, решившей подбодрить подругу по несчастью, просто потерялась в вое этой стаи шакалов.
Посоветовав всем проверить желчный пузырь, Вика закрыла форум и расплакалась. Можно, конечно, позвонить маме, но она вообще не поймет. Анна Павловна, всю жизнь подчинявшаяся мужу и нередко им битая, посоветует лишь одно: молчи и слушайся.
* * *Лето обрушилось на город, придушив население немыслимой жарой. Студенты, сдававшие сессию и госэкзамены, бродили по коридорам вузов как сомнамбулы. Когда вокруг все расцветает, деревья взрываются свежей зеленью, а голубое небо пронизано бесшабашным детским восторгом, сложно оставаться несчастной.
Аня физически ощущала свою инородность, словно гроб на свадьбе. Красный диплом не радовал. То есть он, конечно, вызывал смутную гордость за собственные достижения. Но к чему все усилия, если на работу в школу берут хоть с красным, хоть с синим, хоть с зеленым дипломом? По правде говоря, могли взять и вовсе без диплома.
С коллективом Аня сработалась быстро. Коллектив был женским, а дамы, как известно, благодушно относятся к соплеменницам с невыдающимися внешними данными. Детей она обожала, те платили взаимностью. На последнем собрании родители, пошушукавшись, выдвинули делегата – пожилую, полную даму с килограммом бижутерии под тройным подбородком. Та долго и красиво воспевала достоинства молодого учителя, проработавшего всего полтора месяца, но уже настолько родного и близкого человека, что они совершенно не представляют, что произойдет, если Анна Георгиевна бросит их класс. Конечно, вызвано это было не столько Анькиными достоинствами, сколько боязнью снова остаться без преподавателя. На лето она получила несколько учеников, которых очень просили подтянуть. Естественно, за вознаграждение. Личная жизнь не налаживалась, зато материальный уровень хотя бы приближался к нижней границе нормы.
Жару Аня не любила. От духоты у нее болела голова и портилось настроение. Наверное, если бы ей было с кем поехать, например, на дачу или на озеро, все выглядело бы иначе. Но она была совершенно одна.
Ей даже по ночам постоянно снились всякие ужасы. Вот она одна пробирается сквозь чащу, но шансов выйти нет: вся планета – сплошной черный лес, и Аня лишь ходит по кругу. Или она одна бредет по ледяной равнине, трясясь от холода. И снова ходит по кругу, потому что больше на этой планете нет ничего, и лед – ее бесконечное одиночество.
Очередной кошмар был прерван диким грохотом. Лед во сне разверзся, и Анька полетела в бездонную трещину. Проснувшись от собственного крика, вся в поту, она вскочила и безумным взглядом уперлась в стену. Сверху грохотал потолок. Казалось, еще немного, и он рухнет.
– Ремонт у соседей, – радостно сообщила мама, заглянув в комнату. – Пошли ругаться?
Аня с удовольствием поругалась бы, но аргументов не было. В одиннадцать утра любой гражданин страны имеет право долбить перфоратором потолки, полы и стены. Главное, не пробить сквозной ход к соседям. Выпив чай под адский грохот, она отправилась на рынок за продуктами. Но вернувшись через пару часов, Аня, едва открыв дверь подъезда, снова услышала тот же звук, от которого закладывало уши.
– Этак он дом развалит, – высунулась соседка с первого этажа, вытирая руки о фартук. – А вы творог почем брали?
– Не помню, – ответила Аня. Голову словно стиснул обруч. – Нет, это невыносимо! Он же не может так весь выходной над нами издеваться!
Она занесла сумки домой и решительно поднялась этажом выше.
Ни на звонок, ни на пинки в дверь соседи не реагировали. Расслышать что-либо за таким грохотом было нереально.
– Хоть из дому беги! – внезапно крикнул у нее над ухом мужской голос.
От неожиданности Аня присела и оглянулась. Сзади хмурился жилистый брюнет с приятным лицом и острым, внимательным взглядом.
– Я ему уже и в стену стучал. Оглох там, наверное, от своей тарахтелки, ничего не слышит. – Он попинал железную дверь, махнул рукой и ушел.
