Я тебя помню - Мария Зайцева
Нужно успокаивать.
Вот прямо сегодня и начну.
Машину, к сожалению, приходится оставить около института.
Иду за Катей на приличном расстоянии.
Она топает впереди, не оглядываясь, напряженная такая, а я целеустремленно следом, не выпуская из вида.
На улице пасмурно, тучи над городом так собираются, что сумрачно становится, а ведь ещё не вечер.
Катя пару раз оглядывается все же, и я не пугаю её . Отправляю прямо на ходу несколько сообщений, чтобы успокоить.
Не хочет, чтобы видели вместе, я всё для этого делаю.
Доходим до станции метро, спускаемся под землю и запрыгиваем в один вагон.
Я протискиваюсь сквозь толпу к Кате.
Она тихим мышонком стоит в уголке, скромно прижимая к себе свой портфель. Какая-то адская толкучка, и я кидаю руки с двух сторон от её головы, скрывая от всех, не давая никому прикоснуться к маленькой пугливой лаборанточке.
Она вначале стоит лицом ко мне, упираясь носом в грудь, а потом отворачивается.
Я, склонив голову, утыкаюсь носом в её волосы, вдыхая какой-то очень странный аромат специй и приятного ментолового шампуня.
И она не двигается, не дёргается.
Тогда я прижимаюсь ещё ближе, чтобы она могла почувствовать, насколько я твёрд в своём решении пойти сегодня к ней.
А сам рассматриваю её краснеющие ушко. По плечу провожу, опускаю руку и ловлю её холодные пальцы, скрещиваю со своими.
Едем мы в вагоне, качаемся мерно, с полном молчании. Собственно, и говорить-то нечего, чувства настолько горячие и неожиданные, для меня по крайней мере, хотя и для нее, надеюсь, тоже, что хочется просто тишины. Осознания происходящего. И того, что будет дальше.
Я слышу ее дыхание, тихое и взволнованное.
Голова все ниже клонится, Катя словно покоряется моей воле… И это так сладко, что все силы бросаю на то, чтоб сдержаться, не начать ее целовать прямо тут, в вагоне.
Но нельзя, здесь могут быть студенты…
Вместе с потоком пассажиров нас прямо выносит на станцию. Когда выбираемся из метро, уже темно.
Думаю, что здесь вряд ли кого-то знакомого встретим, а потому я догоняю Катю и беру ее за руку. Она не сопротивляется, покорно позволяя вести себя к дому.
Я пару минут думаю о том, что надо бы разговаривать, но почему-то не хочется совершенно.
После случившегося, после нашей совместной поездки в метро, как-то нереально спокойно и даже уютно рядом с ней. Нет нужды без конца трепать языком, чтоб развлечь девочку, строить из себя не пойми кого, чтоб залезть к ней под юбку… Можно просто молчать, держать в ладони хрупкие пугливые пальчики, подставлять лицо вечернему воздуху, мокрому, холодному, но с уже отчетливым привкусом скорой весны.
Странное ощущение, но мне нравится.
Вижу продуктовый магазин и медленно заворачиваю туда, и опять же, Катя ничего не говорит, не возражает. Просто послушно идет.
В магазине глаз с неё не спускаю, пытаясь выяснить, чего ей больше всего хочется, что купить, а, заодно, сканирую пространство на предмет появления всяких там Кошелевых… Ну, мало ли, я не спец в слежке, хвосты отсекать не умею, а он все же очень неожиданно свалил сегодня, не похоже на него совсем.
Хотя, насколько я помню, пацаны болтали, что кто-то приехал за Серёгой и увез его на дешёвой старой тачке.
Затарившись на вечер, мы выходим с Катей из магазина.
— Расскажи что-нибудь, — неожиданно просит она.
Надо же, оттаяла?
До её общежития остается ещё минут десять ходьбы, и я совсем сбавляю шаг, потому что спешить явно некуда. Все успеем, а момент ее разморозки надо использовать по полной.
Рассказать? Что рассказать? О себе, наверно…
Девочки, сегодня скидка 40% на мой дерзкий, горячий роман РАСЧЕСКА ДЛЯ ЛЫСОГО!
НИЖЕ КУСЬ И ССЫЛКА НА РОМАН.
Дядя Миша совершенно не изменился с той ночи, когда он трахал меня так, словно завтра конец света наступит, и, в приниципе, чего бы ему меняться?
Все такой же высокий, крепкий и жесткий. Нехило я о него ударилась. Прям бок болит. А голова нет. Хотя ей тоже досталось. Но нет, не болит. Только кружится чего-то. И глаза оторвать невозможно от его лица серьезного. Но это от испуга и неожиданности ступор, само собой.
Я прихожу в себя быстро, игнорирую легкую усмешку на жестком лице и дергаю опять локти. Нифига. Ну, это понятно. Попала опять, Ленка. Вот как спросит сейчас за бабки сожженные... А плевать! Сначала надо с ментом приблудным разобраться. И быстро. А для этого надо из лап загребущих вырваться.
- Пусти, чего лапаешь, - шиплю я, раздраженно дергая руками.
- И тебе привет, малех, - щерится он, и я опять немного подвисаю.
Ох, и усмешка. Вроде блатная и неприятная, а по ногам бьет слабостью. И коронка блестит нахально и весело. Так, что прям хочется в ответ улыбнуться. Но я сдерживаюсь, хмурюсь наоборот, опять дергаюсь.
- Пусти!
- Да стой ты, коза, - встряхивает он меня, затем легко перехватывает одной рукой оба запястья, а второй подтаскивает меня ближе за талию, сразу же щедро лапая за зад.
Я, конечно, с ним спала, но, бл*, это перебор! И не вовремя!
Опять дергаюсь, опять безуспешно. Только прижимает сильнее, и прям животом чувствую, что радуется мне! Извращенец! Кругом одни извращенцы! И ты, Ленка, самая главная, потому что кровь в лицо приливает, и сразу мысли неприличные и воспоминания ненужные.
- Не пустишь, пожалеешь, - шиплю я, косясь на поворот. Скоро мент поймет, куда я срулила, и выйдет на тропу охоты. И лучше бы мне в этот момент подальше отсюда быть. Сильно сомневаюсь, что дядя Миша захочет связываться с капитаном полиции.
- Да ладно тебе, - примирительно говорит Миша, наколняясь ко мне и с удовольствием вдыхая запах моих волос. Точно, как в "Парфюмере"! Да блин! Все мужики маньяки! Никогда больше сексом заниматься не буду! Один раз за последний год дала себе волю, и вот на тебе! Считает, что может меня хватать, держать и нюхать!
Глава 23
Глава 23
О себе рассказывать странно, непривычно.
Раньше как-то не приходилось
