(не) Отец моего сына - Эмилия Марр
– Вы не причините мне вреда, вы… вы… же хотите денег? Я вам их отдам, но, но… – мысли мечутся, когда вижу его заинтересованность, – вы не убьете Андрея, и не будете применять ко мне силу…
Сомнение отражается в его взгляде, мужчине не нравятся мои условия, он уже чувствует себя владельцем всего, что принадлежало Вове. И меня в том числе.
И, боюсь, из-за последнего пункта у него уже свербит в одном месте.
– …Пока я сама не допущу вас к себе, – тихо выдвигаю последнее требование. – Уверена, вы сможете добиться взаимности, – стараюсь придать голосу нотки кокетства и вдруг спиной упираюсь в стену. Больше отступать некуда, сейчас решится моя судьба.
Его глаза блестят похотью, и это уже приговор для меня.
Одним грубым движением он валит меня на кровать лицом вниз. И прижимает собой, чтобы не рыпалась. Перехватывает за спиной обе руки.
– Нет, пожалуйста, нет! – кричу что есть мочи.
Глаза застилает влага, волосы на лице… Верчу головой, пытаюсь упереться, чтобы привстать, но силы наши не равны. Одной рукой он удерживает мои запястья, а другой – фиксирует мою голову, сильнее придавливая к кровати.
– Никакая сучка не сможет выставлять мне условия. Поняла? Даже такая цыпа, как ты.
Тянет мою кофту, желая обнажить мое тело, причиняя мне боль. Грубая ткань одежды больно впивается в кожу.
– Натянула на себя свитер, умно, – противно пыхтит мне в ухо. – Но ты не учла: я с женщины любую одежду могу снять.
Продолжает задирать кофту.
– Нет, нет, – брыкаюсь, пытаюсь скинуть его с себя.
– Да, да. У-у-у, обожаю строптивых, интереснее усмирять.
Его потные лапы трогают меня, сжимают, вызывая внутри меня рвотные позывы.
Наша борьба продолжается, всячески стараюсь противиться его похотливым касаниям, через всю неприязнь и страх. Сопротивляюсь, пока он со всей силы не бьет меня. Один, второй, третий раз… Удары такой силы, что мне кажется, он сломает мой позвоночник. Боль распространяется по телу, заставляя заскулить от адского жжения в спине.
– Успокойся, дура! Или смирись, или убью сейчас!
Глава 19
Выстрел, прогремевший на улице, не дает мне времени обдумать его слова. Мы оба замираем, а после дверь спальни слетает с петель и на пороге я вижу Андрея, а затем и мужчину в маске, с направленным на нас пистолетом.
– Слез с нее, урод! – выплевывает вместе с кровью Андрей и делает к нам несколько шагов, как и вооруженный мужчина позади него.
Насильник медленно встает с меня, наконец освободив мои руки.
Подскакиваю и бегу к Андрею в объятия. Он буквально на лету хватает меня и крепко прижимает к себе.
Я захлебываюсь дыханием, от накатившей паники обнимаю его сильнее, почувствовав в его руках себя в безопасности.
– Все хорошо, Алена, теперь все будет хорошо, – шепчет мне, приглаживая мои растрепавшиеся волосы.
Позади себя я слышу шум какой-то потасовки, а после мимо нас проходят два бойца, таща за собой вырубленного главаря банды.
– Ты вся дрожишь, – обеспокоенно проговаривает Андрей.
Я ничего не понимаю и не ощущаю. И вообще, я еще не до конца осознала, что опасность миновала.
Отрываюсь от него и смотрю на заплывшее от ударов, когда-то красивое лицо. Глаза видны через маленькие прощелины, но даже сейчас в них читается неподдельное беспокойство. И мне отчего-то это приятно.
Значит, ему не все равно, что со мной будет.
Неожиданно его хватка ослабевает, глаза закрываются полностью, а после и вовсе он тяжелеет и наваливается на меня сверху.
– Андрей? Что с тобой? Андрей! – пытаюсь до него докричаться, но он ничего не слышит.
– Помогите! Помогите мне, – еле удерживая Андрея на своих руках, кричу людям в масках, – помогите!
А дальше все как во сне. К нам подбегает пара бойцов, один забирает Андрея и несет на улицу, второй берет меня за руку и тянет вслед за ними. Нас сажают в машину и на высокой скорости везут в больницу. Все это время я смотрю только на Андрея и мысленно молюсь, чтобы он остался жив. Ведь я не вывезу просто это все без него. Какие бы у нас раньше ни были с ним отношения, сегодня я поняла: он меня не ненавидит. Какие бы чувства он ко мне ни испытывал – это точно не ненависть, что угодно другое, но не она. Я ему небезразлична. Он боялся за меня, хотел спасти, уберечь. И поплатился своим здоровьем за это.
Нас кладут в больницу. Рядом. Эрик Миллер ворвался к нам в палату буквально сразу и, когда увидел состояние Андрея, побледнел. По выражению его глаз я поняла, что он испугался. Сильно. И почему-то этот взгляд посеял панику и во мне.
Эрик некоторое время смотрел на Андрея в бессознательном состоянии и нервно сжимал кулаки, ничего не говорил и не спрашивал у меня, лишь раз вообще мазнув по мне взглядом. Он переживал за друга, который истекает кровью у него на глазах. А после будто очнулся: стал гонял народ вокруг, врачей, медсестер, кому-то названивал, орал в трубку, требовал что-то. Все это я наблюдала за стеклянной дверью. Сама же сидела возле кровати Андрея, надеясь, что он откроет глаза.
Нас и так до этого быстро приняли, подключили разного рода трубки к Андрею, а сейчас паломничество в нашу палату буквально открылось. Подходили врачи разных специальностей, осматривали Андрея, приносили аппарат УЗИ и на месте проводили исследования. Брали кровь на всевозможные анализы, а также делали переливание.
Приезжали работники правоохранительных органов. Брали показания у меня. Уходили, вновь возвращались и отвлекали меня от Андрея, что меня жутко бесило. Но я все равно сидела с ним рядом и надеялась, что он выкарабкается.
Врачи давали прогнозы не сильно утешительные, говоря, что за эти сутки все должно решиться.
Я же сидела рядом с ним и шептала молитвы. Чем еще помочь, я не знала. Сон не шел, есть не хотелось. Было лишь одно желание – чтобы он остался жив.
Ночью наконец вокруг стало чуть потише, ближе к двум. Эрик все это время находился рядом, за стеклом.
Решает вопросы и руководит процессом. И, как я узнала позже, только из-за его влияния и денег мы оказались с Андреем рядом. Это же реанимация, а я только сейчас это осознаю.
Мне обработали раны, принесли чистую больничную одежду. И теперь я, как и медсестра, приставленная к Андрею, сижу в палате, жду, когда он проснется.
Как сказал доктор, недолеченные прежние раны, плюс сложные сейчас. Переломано несколько рёбер, закрытый перелом руки, лицо
