Пристрастное наблюдение (СИ) - Фенникс Николь

Я не поняла, как мы оказались в постели. Стефан любил меня долго, безудержно. Утомленные страстью, уснули под утро, переплетая наши тела.

На следующий день Стефан покинул меня так беззвучно, что, проснувшись, сначала подумала: «А не было ли все сном?».

Мы так и не поговорили. Разговор не состоялся ни в этот вечер, ни на следующий. Стефан, занятый многочисленными рабочими делами, обычно возвращался глубоко за полночь, уставший и голодный до моего тела. Уходил чуть забрезжит рассвет, задерживая задумчивый взгляд на моем лице, гладя пальцами мою скулу в тихой, прощальной ласке.

Я уже четыре дня маялась бездельем, запертая в этой квартире, ставшей для меня золотой клеткой, не решаясь требовать иного. «Давай не сейчас!» — обычно говорил Стефан, на робкие попытки начать разговор и набрасывался на меня с такой безумной жаждой, которая сметала на своем пути все.

***

Очередной бездарный день подходил к концу, полный разочарования в самой себе. Телефон мне Стефан, несмотря на обещание, так и не вернул. Время я узнавала по значку часов на ноутбуке с доступом лишь к ограниченному количеству сайтов, чтобы предотвратить передачу данных и исключить любую возможность общения, которым мой мужчина так любезно разрешил мне пользоваться.

Еду он обычно приносил из ресторанов, а когда однажды заказал доставку продуктов, то сделал это к подъезду и спустился за ними сам, не забывая запереть за собой дверь.

Что-то очень обидное и унизительное содержалось в этой его скрытности, в том, как он прятал меня, прикрываясь моей же безопасностью.

Было около шести вечера, когда Стефан пришел домой и застал меня лежа в ванной с бокалом вина за просмотром фильма.

Он присел на бортик ванны и, не боясь намокнуть, властно притянул меня к себе за шею и впился жгучим, собственническим поцелуем.

Я только успела просунуть руку между нашими телами и попыталась отстранить мужчину, уперевшись ладонью в грудь. Я бы не смогла долго противостоять его напору, но чувство собственного достоинства заставило меня решиться оттолкнуть его.

— Что-то интересное смотришь? — он удивился моей холодности и кивнул на экран ноутбука.

Было заметно, что спросил только лишь из вежливости. Сегодня он вернулся домой пораньше и теперь наверняка рассчитывал получить награду.

— Нет, — ответила как можно суше.

Стефан выпрямился, заложив руки в карманы.

— У меня была куча сделок, но я отложил все важные встречи, потому что спешил к тебе. Мне самому не нравится, что ты сидишь тут одна, но это все ради твоей же…

— …безопасности, — зло продолжила я за него, — Я не думаю, что есть какая-то угроза моей жизни. Стефан, я скорее умру тут от скуки.

— Ты не доверяешь мне, ласточка? — очень тихо спросил мужчина.

Я не знаю, почему не уловила в его голосе момент, который предшествует буре. Заметила только, как потемнели его глаза, и желваки заходили на скулах.

— А ты? Ты мне доверяешь? Ты ведешь себя, как больной извращенец!

Вместо ответа он до боли сжал пальцы на моем запястье и рывком поднял из ванны.

— Что это значит, ласточка? — прорычал Стефан, — Не ты ли мне говорила, что ты — моя? Теперь твой дом здесь. Ты всегда будешь со мной. Поздно передумывать!

Меня поразила его одержимость. Я вырвала руку и буквально выпрыгнула из воды. Мокрая и голая, я стояла перед ним на коврике. Меня била дрожь. От ярости, обиды и испуга я уже говорила то, чего вовсе не думала и не хотела высказывать.

— Это тюрьма, а не дом! Ты называешь меня невестой, но сам даже не спросил: хочу ли я такую бесправную роль в семье?

— Тебе-то откуда знать, какая должна быть семья? — с подчеркнутым высокомерным равнодушием спросил Стефан, — Все равно будет так, как я скажу.

Мучительная тяжесть сдавила грудь. Жестокость его слов причинила почти физическую боль. Меня замутило.

Вот, значит, как Стефан на самом деле ко мне относился! Да, я моложе, наверное, глупее, и гораздо менее опытна, но я не его собственность. Мое детдомовское прошлое, на которое он так открыто намекал не давало ему никакого права так грубо и бесчеловечно уничтожать меня.

— Лучше бы я никогда не встречала тебя! От кого ты меня так прячешь? Даже у Пантелеева я была более свободна, чем с тобой! — я щедро сыпала обвинениями. У меня их накопилось, как у дурака махорки.

— Я изо всех сил старался сделать твою жизнь комфортной. Ты даже не представляешь, ласточка, как далеко я готов зайти ради твой защиты! — он проговорил это чудовищно ласковым голосом. А сам нависал надо мной, как скала, подавлял. Мужчина наклонил свое лицо к моему и замер в жутковатой опасной близости, но больше не трогал, — Неужели ты тут настолько страдаешь? Так займись обычными бабскими делами! Закажи себе уже в конце-концов что-нибудь из одежды. Твой «дорогой» Пантелеев рассказывал, что он даже трусы тебе покупал! Такую свободу ты хочешь?

Вся краска бросилась мне в лицо. Я вспомнила, как радовалась в первый день своего приезда, когда действительно на кровати для меня подготовили в числе прочего и комплект трусиков.

У меня перехватило дыхание. Я замахнулась и залепила ему такую пощечину, что руку обожгло огнем. Но Стефан даже глаза не прикрыл и продолжал стоять каменным идолом. Через мгновение по его грозному лицу как будто прошла судорога, а в глазах поселилась такая тьма, что я в панике отшатнулась. Мужчина молча развернулся и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

Я завернулась в полотенце и выскочила из ванной комнаты следом. Квартира уже была пуста. Я снова осталась одна.

Можно было сказать, что я была расстроена или разочарована. Но это было бы не правда. Правда заключалась в том, что я была просто опрокинута, разрушена нашим разговором.

Я лежала на кровати, завернутая в одеяло как в кокон, страшась неизвестности, не ожидая чуда, но надеясь на него всеми силами развороченной души. Забылась на ночь тревожным сном и проснулась, как ошпаренная горем. Без энергии, без эмоций, без будущего.

В голове звучали его жестокие слова. Я чувствовала себя молодым, неразумным, взявшим разбег, животным, которому сделали подсечку. И вот зверь лежит со сломанной шеей, мучается, но не умирает.

Я жаждала его прихода и одновременно страшилась возращения Стефана. Поэтому, когда после обеда я услышала звук открываемого замка, то, как помешанная, бросилась в прихожую, не заботясь о том, как выгляжу и какие слова скажу.

Навстречу мне из прихожей вышел рыжий незнакомый парень огромного роста, но уже Стефана в плечах. В обеих руках он держал пакеты, а сам рассматривал меня с осторожным любопытством золотисто-карих глаз.

Я поколебалась лишь долю секунды и, нервно озираясь, быстро попятилась назад, чтобы забаррикадироваться в комнате. Неужели произошло то, от чего защищал меня Стефан?

Отступая, я запуталась в полах длинного халата и наступила на один конец. Пояс обвился вокруг моей ноги, и при следующем шаге я полетела на пол, шлепнувшись на попу и приложившись затылком о стену. В глазах потемнело.

— Не подходи! — взвизгнула я и закрыла лицо рукой. Второй рукой я попыталась запахнуть халат.

— Ой, детка, ты чего?

Он присел передо мной и мазнул по мне сочувственным, но веселым взглядом, чуть вытягивая шею, чтобы как можно глубже увидеть через раскрывшийся на груди вырез.

— Это я — Руди, — и он поднял брови в притворном изумлении, так, будто я должна его узнать.

— Ну, Ру-ди — Ру-дольф! — повторил он для меня по слогам, как для умственно неполноценной, — Я — партнер Стефана и, надеюсь, что друг.

— Хватит пялиться на меня, Ру… Ру-ди, — заикаясь выдавила я из себя.

Я сделала попытку подняться по стене, но ноги не держали. Тогда парень, мигом вскочив, протянул руку. Я, отказываясь, мотнула головой, но он сам схватил меня и приподнял. Задержав мои пальцы в своей ладони, Руди продолжал огорошивать меня:

— Мы сейчас с тобой прокатимся, ты только не шуми. Но почему-то мне кажется, что ты намерена покричать?