Ты подчинишься - Алекс Хант
Наши отношения начались со ссоры.
Причем ругались мы знатно, сжимая кулаки и выплескивая на оппонента все содержащееся в черепушке красноречие.
Я понял, что питаю к ней чувства, когда в попытке поставить точку в споре оттолкнул ее к стене, придвигаясь следом. Смотрел в озера глаз, видел, как в гневе расширяются ее ноздри, вдыхал цветочный запах дезодоранта и… возбудился.
Потерял голову, подался вперед, зло целуя ее, наше светило.
Но вместо того, чтобы получить отпор… получил страстный поцелуй в ответ.
Ира сгребла меня, вжимая в собственное тело.
Роман закрутился бурный, с крышесносным сексом и минетами, заставляющими выть в голос.
БДСМ пришел в нашу постель позднее. Наверное, нам не было нужды прикасаться к темной наших натур при помощи дополнительных аксессуаров, когда хватало рук, губ и зубов.
И все-таки рискнули.
Я был инициатором.
Помню, как застегнул ошейник на белоснежной коже. Как приказал ей в первый раз.
Помню ее стоны от ударов.
Помню, как она кончала, дорвавшись до кульминационной точки нашей сессии.
Казалось, это было идеально.
И только с ней. С ней единственной я согласился сам встать на колени. Склонить голову. Безоговорочно слушаться.
Но в последний раз, когда Ирина хотела видеть меня склоненным, я почему-то вспылил. Не знаю, что произошло. Почему именно в тот день я хотел продавить ее. Зачем?!
Мы поругались. Она обвиняла меня в том, что я не готов пойти на такую малость ради нашего общего удовольствия. Я стоял на своем. Хотел, чтобы моя милая Ирочка оказалась связана. Думал опробовать новую фишку, после которой она бы и забыла о том, чтобы снова меняться.
Ссора вышла за рамки.
Она ушла, хлопнув дверью.
Я разгромил собственную комнату. Сломал стул о стену, снес все со стола, разбил посуду. Кулаком стукнул в зеркало, раня костяшки до крови. Серебряная поверхность устояла, но когда я начал собирать осколки с пола, еще раз в гневе стукнул о пол… зеркало решило покарать. На меня посыпался душ из острых лезвий.
Один из осколков распорол мне руку в очень неудачном месте. Я, кое-как обмотав поврежденную поверхность полотенцем, отправился в больницу. Нужно было наложить швы.
Не знаю, какой черт дернул меня позвонить Ире. И сказать те самые обидные, неправильные, ложные слова.
Но это были последние слова, которые я сказал ей.
Она сорвалась, поехала в больницу, превышая скоростной лимит. Думала, я из-за нее решил свести счеты с жизнью.
А в результате… лишилась своей.
Авария. Не справилась с управлением. Ее мелкая легковушка ничто по сравнению с многотонной фурой.
Она спешила ко мне. Чтобы помириться.
После смерти Иры я закрылся в себе. Ожесточился.
Решил, что больше никому не позволю вставать с Ней в один ряд.
И удачно избегал чувств все эти годы.
Возможно, не встречалось людей, которые своей энергетикой могли напомнить человека, заставившего меня перевернуть собственное мировоззрение.
Не встречалось. До недавнего времени.
Потянулся, выключая вентиль.
Довернул руку, рассматривая длинный шрам на тыльной стороне предплечья. Вечное напоминание о собственной глупости, упертости и юношеском максимализме, когда нужно было просто уступить. И трагедии могло бы не быть.
Вышел из ванной, лег на постель, но долго не мог уснуть.
Принципы. Делал все из принципов. Зачем-то.
И получил слишком жестокий урок жизни. В мой день рождения. Четвертого апреля. Это случилось в этот самый день.
И теперь Боталова, не зная моей истории, предлагает стоп-слово «Любимый» и цифру четыре в качестве запрещающего жеста.
Застонал, закрывая глаза.
Это мой рок?
Диана… мое наказание?
Глава 16
Диана
Поставила подпись.
Юдин не обманул. Учел все. Абсолютно. Так что я и хотела бы прикопаться к контракту, но не cмогла.
И цена «нашего единственного раза» обозначалась более чем приемлемыми цифрами. Пятьдесят тысяч.
И это без секса. Я перечитала несколько раз, чтобы убедиться.
Нет, не было даже намека на оный.
Значит, просто БДСМ-игра. Легкая сессия без боли, но на грани чувственных ощущений.
Интересно-интересно. Как вообще моя психика воспримет это вот все?
Передала подписанный договор, посмотрела, как Николай поставил свою размашистую подпись, после чего один экземпляр передал обратно мне.
– И когда это произойдет?
Юдин улыбнулся.
– И снова нетерпение? Боталова, кажется, ты больше меня рвешься в Тему.
Я постучала по бумагам.
– Если все будет согласно этим пунктам, не добавляя лишнего… почему бы не увеличить свою месячную зарплату? Тем более… я же правильно поняла, эта пробная сессия может открыть дверь в новые горизонты?
Говорила про возможность продления контракта на таких же удачных условиях, после которых в моих карманах осядут приятные оранжево-розовые банкноты. Но решила, что «новые горизонты» подтолкнут Николая Максимовича к размышлениям на тему нашего дальнейшего плодотворного сотрудничества наиболее полно. И охотно.
– Правильно понимаешь. – Юдин отложил ручку в сторону, сцепляя пальцы в замок. – На следующей неделе, Диана. Предлагаю пятницу.
– Не эту пятницу, а следующую? – Нахмурилась.
Зачем так тянуть? Думала, как только поставлю свою закорючку, мы тут же, не сегодня-завтра, и приступим. Я упаду на колени, приму на себя образ послушной девочки, а через пару часов снова поднимусь с гордо поднятой головой, имея неплохой запас денежных знаков для удовлетворения жизненных потребностей.
А ведь мне нужно!
Буду рассматривать наше соглашение как подработку. Ничем не хуже той, в клубе.
Только в клубе мои танцевальные па в одних шортах и топе могли видеть все, кому не лень, здесь же зритель будет один. И танцевать будет не обязательно.
– Следующая пятница, – подтвердил Николай Максимович. – Отработай эту неделю до конца, а на следующей предстоят еще две деловые поездки. Если покажешь себя хорошо, отправишься в сопровождении.
Я свела брови вместе.
Еще две встречи?.. Прошлая мне понравилась. Вынесла много полезного для себя.
Если просто молча присутствовать и подмечать детали, получался эффект практики, которой я чуралась раньше.
Но теперь, в новых реалиях…
– Хорошо. Значит, с меня только следование должностной инструкции в эти дни?
– Все предельно просто.
Просто… Оказалось, действительно просто.
Так что… обязанности, на которые я так плевалась при озвучивании Виктором моей судьбы, сейчас даже приносили радость.
Я понимала, что собственным умом и трудом зарабатываю на жизнь. Как и мои коллеги. Слушала их истории, понимала, что я, в общем-то, действительно до двадцати двух лет и не знала, что такое нужда, проблемы и необходимость срочно искать варианты, где можно достать деньги… просто, чтобы купить еду.
С каждым следующим днем я чувствовала, что мой первоначальный гнев на дядю, Юдина и отца нивелируется. Он исчезал, уступая место
