Заложница монстра (СИ) - Куш Ивона
Нет, я, как оказалось, больше не испытывала такого страха, как вчера. Теперь точно знала, что за мной следят. И если кто-нибудь попытается мне навредить, ему несдобровать. Больше беспокоило, что на работе возникнут ненужные подозрения и расспросы.
Пока шла до метро, решила позвонить матери и узнать, как у нее дела. Пусть Новак говорит все, что хочет. Сама я знала лишь то, что на самом деле переживаю за близких. И если о самочувствии Вовы я могла узнать только у Матвея, то вот матери я имела возможность позвонить.
— Алло, — после нескольких коротких гудков, ответила мать. Голос у нее был слабым и безжизненным. — Кто говорит?
— Мам, это я, — проговорила настороженно. Она не заметила, кто ей звонит? Странно. — Как ты себя чувствуешь?
Говоря это, смотрела себе под ноги, чтобы не угодить ботинками в лужу, которых сейчас на дороге было предостаточно. Сапожки я выбрала снова не совсем по погоде. Зато они подходили к брючному костюму стального цвета, на который сегодня упал мой выбор. Мне снова было холодно, но если идти быстрее, у меня были все шансы не замерзнуть окончательно.
— Как я могу себя чувствовать? — в голосе мамы появились капризные нотки. Кажется, сейчас мне снова начнут говорить о том, как все плохо. — Вова так и не звонил. О нем я могу узнать только через тебя. И это все больше настораживает. Врачи ничего не делают. Единственное место, где я могу гулять — это коридор. Но у меня нет никакого желания топтаться там с остальными больными. Мне нужны некоторые вещи. Привези из мне. Желательно, сейчас.
— Но я не могу сейчас, — от ее последних слов я споткнулась и таки угодила правой ногой в лужу. Почти сразу почувствовала, как через мокрую подошву просачивается холодная вода. — Я иду на работу.
— Меня это мало волнует, — чуть громче ответили мне. — Плевать я на это хотела. От твоей работы все равно мало толку. Брала бы пример с Вовы. Вот на кого я могла всегда положиться. Кстати… — вдруг спохватилась она. — А где он? Почему он мне не звонит? Почему я каждый раз слышу твой голос?
Ее слова задели. Я бы даже сказала — въелись в сердце и комом встали в горле. Почему так происходило каждый раз? Почему мои старания никогда для нее незаметны, зато Вова — свет в окошке, не меньше. И не скажешь ведь, где он сейчас находится. Потому что боюсь сделать хуже.
— Он занят, — снова на ходу стала придумывать. Мимо прошел тучный мужчина и задел меня плечом. Чуть было не выронила телефон из рук. С перепуга сердце снова застучало как бешеное. Черт, еще немного, и я обзаведусь седыми волосами. — Работать начинает сейчас раньше меня. Но он передавал тебе привет. Говорит, как только появится такая возможность, тут же позвонит. А пока узнает новости о тебе через меня.
— Вот видишь! — явно чему-то обрадовавшись, воскликнула мать. — А я говорила! Бери с брата пример. Ты только идешь на работу, а сынок уже там. Старается, зарабатывает нам деньги… Кто, если не он, сможет позаботиться о матери?
Знала бы ты, мама, кто на самом деле о тебе заботится, так бы сейчас не говорила. Лучше тебе и в самом деле оставаться в неведении. Так будет проще не только тебе, но и мне. И Вове…
— Напиши мне, пожалуйста, на телефон, что надо купить. Я заеду в больницу вечером и все передам. Хорошо?
— Мне нужно сейчас! — заупрямилась мать. — Так сложно отпроситься с работы и приехать к больной матери? Всегда знала, что не стоило тебя рожать. Никакого толку.
Прикусила себе нижнюю губу, чтобы не сказать парочку неприятных выражений. Да и нужно было на что-нибудь переключиться. Сжав губу чуть сильнее, почувствовала боль, на которой и смогла сконцентрироваться. Лишь бы проклятые слезы по щекам не потекли. Иначе на работу я приду не только помятая и уставшая, но еще и заплаканная.
— Это не так просто, мам, — вздохнув, сказала, не особо рассчитывая на то, что буду услышана.
И в самом деле, слушать меня никто не собирался. Мать снова начала заводиться. Еще немного и начнет кричать в голос.
— Тебе на меня плевать! — посыпались в мою сторону обвинения. — Как ты смеешь меня игнорировать?! Игнорировать мои желания!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})— Напиши, что нужно, я привезу вечером, — это произнести старалась как можно спокойнее. — И не кричи, пожалуйста. Иначе давление повысится или голова заболит. Тогда врачи снова начнут пичкать тебя таблетками.
Только когда речь зашла о врачах, мама заговорила тише. Хотя, я чувствовала, хотела снова закричать. Выплеснуть весь свой негатив на меня. Поэтому пришлось поспешно прощаться, в очередной раз заверив, что я обязательно приеду.
Если бы еще я сама верила в это. Потому что с Новаком я вообще не могла быть ни в чем уверена.
Заходить в офис не хотелось. Начинало казаться, что на меня уже косо смотрят из окон, расположенных на втором и третьем этажах. Даже посмотрела наверх, чтобы убедиться, что это всего лишь плод моего больного воображения. Откуда кому-то могло стать известно о случившемся?
Выдохнув, все-таки набралась сил и вошла в здание. Как всегда здесь было слишком шумно и суетно. Пора бы было привыкнуть. А никак не получалось. Сейчас особенно не могла спокойно на это реагировать. Нервы были на пределе.
— О, Лаврова, — первое, что услышала, когда вошла в отдел. — Чего это ты сегодня припозднилась, — заметила Света.
— Пришла на пять минут раньше, — заметила, смотря на настенные часы. — А у тебя, кажется, проблемы со временем. В отпуск пора.
Девушка поджала с досады губы и отвернулась. И вот спрашивается, зачем пристала? Сидела бы себе и продолжала делать вид, что работает. А так лишний раз только нервы треплет. Мне и так хватает переживаний, чтобы я еще и из-за нее нервничала.
Подойдя к своему рабочему месту, бросила на стул сумку, включила компьютер… В общем, делала все то, что делала всегда. Надеюсь, ничем не выдала своего волнения. А то мне все продолжало казаться, что за мной следят. И только и ждут, когда я совершу хотя бы незначительную ошибку. Это же такой повод потом пообсуждать меня в туалете. Больше же мест для сплетен нет.
После короткой перепалки со Светой, ко мне никто не цеплялся. Даже начальник, который явно был не в очень хорошем расположении духа. Зато Лизке от него досталось. Я, конечно, не злорадствовала, но испытала легкое чувство удовлетворения.
После того, как рабочий день подошел к концу, побежала по магазинам, закупать все по маминому списку, который она все-таки мне прислала. И был он довольно внушительный. Кажется, мать решила задержаться в больнице на месяц, не меньше.
Я хотела ее увидеть. Поэтому спешила успеть. Но меня к ней не пустили, а спускаться на первый этаж мама отказалась. Лишь спросила, все ли я купила. И, получив от меня по телефону положительный ответ, сразу же отключилась. Неужели обиделась? Или снова играет в капризного ребенка?
После того, как передала для матери вещи и продукты, вышла на улицу. И только там почувствовала, насколько сильно устала. И ноги болят так, что хочется сесть хоть на что-нибудь. Пусть даже и на асфальт. Еще и рука, которая и так постоянно ныла, кажется распухла из-за тяжелой сумки.
По-хорошему, нужно забежать в аптеку, купить мазь от ушибов. Сомневалась, что она поможет, но, а вдруг?
Домой идти не хотелось, поэтому я искала любую причину, любой повод, чтобы оттянуть момент, когда надо будет все-таки возвращаться. Завтра снова на работу и надо было все-таки лечь спать. А ночевать на улице — сомнительный вариант.
После того, как купила лекарство, снова отправилась в магазин. В холодильнике было не так чтобы пусто, но стоило закупиться. Потом я пошла в сторону дома самой длинной дорогой. Плелась, будто древняя старуха. А когда увидела знакомый дом, снова стало не по себе. Ноги не шли. Поэтому приходилось буквально заставлять себя двигаться дальше, к подъезду. Оказывается, без Новака это было сделать гораздо труднее. Рядом с ним я чувствовала себя защищенной. Сейчас же, будто потерянный беззащитный щенок.
Ветер бил в лицо, будто тоже пытался затормозить мое продвижение. Пробирался под одежду и холодил тело. В ушах свистело, щеки щепало холодом. Нет, долгие прогулки в такую погоду противопоказаны.