Ложь моего монстра (ЛП) - Кент Рина

Он должен быть в безопасности.

Используя всю силу, на которую я способна, я отталкиваюсь от пола, но вскоре принимаю сидячее положение, прислонившись к стене.

Что-то обжигает мне руку, и когда я смотрю вниз, то вижу разрыв на рукаве моей куртки и рубашки. Должно быть, меня задела пуля. Но это не то, что заставляет меня паниковать.

Дело в том, что у меня есть доступ только к десяти процентам моей энергии, и большая её часть уходит на то, чтобы дышать и стараться не проглатывать язык, который кажется мне слишком большим для моего рта.

Я похлопываю себя по карманам и, как и ожидалось, не нахожу свой телефон.

У меня дрожит подбородок, и я думаю, что снова превращусь в плаксу, как это обычно бывает, когда речь заходит о Кирилле.

Что, если его подстрелили во время сегодняшнего нападения, и на этот раз меня не будет рядом, чтобы помочь ему?

Всего несколько дней назад я обещала быть рядом с ним и защищать его ценой своей жизни, но я здесь, живая, а он может быть нет.

Я смотрю на дверь. Мне нужно выбраться отсюда, но как я это сделаю, когда я едва могу двигаться?

Кроме того, почему они похитили меня? Для них имеет смысл забрать Рай, поскольку её можно использовать, чтобы угрожать Пахану, но как насчёт меня?

Они сделали это, чтобы угрожать Кириллу мной?

Эта теория не имеет смысла по двум причинам. Во-первых, известно, что у Кирилла нет слабостей, кроме его предполагаемой гомосексуальности, которой ему угрожает Рай. Во-вторых, он не близок ни с кем из своей семьи, кроме Карины, но они этого не знают.

Это невероятно, что они хотят использовали меня, чтобы угрожать ему, когда я всего лишь охранник. Если только у них не было кого-то, кто наблюдал за его повседневной жизнью и сообщал о ней тому, кто является лидером этих парней?

В этом нет никакого смысла.

Но, тем не менее, это та теория, в которую я хочу верить. Мне отвратительна перспектива быть использованной, чтобы иметь воздействие на Кирилла, но если они похитили меня, чтобы угрожать ему, то это означает, что он жив, и я должна перестать думать о наихудшем сценарии.

Стон боли исходит от Рай, прежде чем она пытается встать, как я делала раньше. Её волосы, которые обычно очень хорошо уложены, растрёпаны по бокам. Тем не менее, её макияж можно советовать для экстремальных ситуаций, потому что в основном остался на месте, за исключением нескольких черных пятен под глазами.

— Это бесполезно, — говорю я тихим голосом.

Рай вздрагивает, прежде чем поднять глаза, на её лице отображается усталость.

— Они ввели нам что-то, — продолжаю я. — Я не знаю, что это такое, но это отнимает у меня энергию.

Она пытается встать, но только для того, чтобы снова упасть с оглушительным стуком.

— Лучше поберегите свою энергию, мисс, — я говорю своим вежливым «мужским» голосом.

— Дерьмо, — выдыхает она.

— Действительно, дерьмо.

Она смотрит на меня тем дотошным взглядом, которым она всегда наблюдает за всеми. Она известна как безжалостная, лично мне она мне не очень нравится из-за угрозы, которую она представляет для Кирилла, но я уважаю её прямолинейность.

Она указывает на мою руку.

— Ты потерял много крови?

Я смотрю вниз, чтобы понять, о чём она говорит. Слишком много думая о состоянии Кирилла, я даже забыла, что была ранена.

— Нет. Все должно быть в порядке.

— Как ты здесь оказался?

— Они взяли меня вместо Босса.

— Кирилла?

У меня начинают дрожать губы при новой мысли о том, что ему могут причинить боль, но я сжимаю их.

— Да.

— Зачем им понадобилось забирать Кирилла?

— Я не уверен. Я просто знал, что должен защитить его.

Она молчит, как-то странно глядя на меня в течение секунды, прежде чем яркий блеск появляется в её глазах.

— Нам нужно придумать план побега.

Я киваю.

— Наш лучший вариант, это если один из нас устроит диверсию, а другой сбежит.

— Я сделаю это.

— Нет. Вы внучатая племянница Пахана. Я одноразовый, так что я это сделаю.

— Несмотря на то, что ты охранник Кирилла, ты не одноразовый. Никто из наших мужчин не такой, даже если ты меня ненавидишь.

Это застаёт меня врасплох, и мне приходится несколько раз сглотнуть, прежде чем заговорить.

— Я не ненавижу вас.

— Твой босс ненавидит.

— Это потому, что вы угрожаете ему, мисс.

— Только для того, чтобы защитить себя. Я не причиню никому из вас вреда, если вы не причините вреда мне.

— Значит ли это, что вы не...— я прочищаю горло. — Ну знаете, против его предпочтений?

— С чего бы мне быть против? Это его предпочтения, и ничье мнение не имеет значения. Как я уже сказала, я буду использовать его ориентацию против него только в том случае, если он будет угрожать мне. Я бы предпочла этого не делать, но это единственное, что у меня есть на него, учитывая, насколько он замкнут. Если ты скажешь мне что-нибудь ещё…Я могу отказаться от этого варианта.

— Хорошая попытка, мисс, — я слегка улыбаюсь. Эта женщина действительно заслуживает того, чтобы быть в совете директоров и входить в узкий круг избранных.

— Не помешает попробовать, — она улыбается мне в ответ. — Давай сначала сбежим, а потом поговорим.

Я пытаюсь придумать, как она может отвлечь внимание. Шпильки, удерживающие её французский пучок на месте, могут помочь мне вскрыть замок...

Дверь распахивается, с грохотом ударяясь о стену. Мы с Рай обе замираем. По негласному соглашению мы не пытаемся сбежать. Нам нужно сохранить нашу энергию до того момента, когда у нас появится реальный шанс.

Пятеро мускулистых мужчин с угловатыми чертами лица вальяжно входят внутрь, как будто это их шоу, а эта ужасная комната их сцена. Они одеты в черные кожаные куртки и брюки, как будто они члены клуба мотоклуба.

Лысый парень со шрамом, который пересекает его голову и заканчивается над веком, определённо их лидер, направляется в сторону Рай с «грязным» взглядом в глазах.

— Мы должны начать с неё. Ты будешь звать своего дядю и мужа, правда, котёнок? — у него сильный акцент, скорее восточноевропейский, чем русский.

Двое его людей набрасываются на Рай, каждый хватает её за руку. Она пинается и брыкается, но из-за наркотика, который они нам вкололи, она не может причинить им вред. Они смеются над ней, разговаривая между собой по-албански.

Я делаю рывок в их сторону, пиная одного в голень, но двое других мужчин толкают меня на колени, и один из них давит на мою рану. Боль взрывается в моей руке, и я впиваюсь зубами в нижнюю губу, чтобы остановить звук, который пытается вырваться.

— Поставьте её на колени, — приказывает лидер. — Я хочу, чтобы эти губы обхватили мой член.

Черт.

Мужчина толкает Рай в нужное положение, и один из них даже делает грязный жест, проводя рукой по своей промежности, как свинья.

Лидер подходит к ней, расстёгивая брюки, затем он вытаскивает свой короткий толстый член и прижимает его к её поджатым губам.

Рай смотрит на него так, словно он не более чем грязь под её ботинками.

Его глаза красные выпучиваются, и он указывает на мужчин, которые держат меня. Один из них бьёт меня кулаком в живот, и такое чувство, что он вырвал мои кишки. Стон вырывается из меня, когда я падаю на пол. Затем два придурка поднимают меня, а другой впивается пальцами в мою рану.

Я стону, когда рана пульсирует от сильной боли.

— За каждую секунду, пока ты не отсосёшь мне, как хорошая шлюха, этот женоподобный педик будет получать удар, — говорит лидер с отвратительным высокомерием. — Интересно, как скоро он умрёт?

Мужчины начинают бить меня снова и снова. Кровь брызжет у меня изо рта, и я чувствую, что меня сейчас вырвет.

Чувство разочарования проносится сквозь меня, как буря. Почему, черт возьми, я должна была именно сейчас потерять свою энергию? Я практически бесполезна.

— Подожди секунду, — один из мужчин присаживается передо мной на корточки и хлопает ладонью по моей груди.