Рей и Рита - Татьяна Никандрова
Во-первых, это ее лошадиное лицо. Зубы у Вики белые, ровные, но чересчур крупные, а нижняя челюсть слишком сильно выдается вперед. Это делает ее неимоверно похожей на кобылицу. Молодую, красивую, но все же кобылицу.
Во-вторых, смех. Визгливый, истеричный и какой-то вульгарный. Это если она еще сдерживается. А если хохочет в полную силу, то тут вообще туши свет. Мне кажется, если попробовать задушить ворону, то из ее клюва будут вырываться примерно такие же звуки: трескучие и пронзительные.
Ну и, наконец, она стала жутко склочной. Все время злится на меня из-за того, что я, якобы, смотрю на Смирнову. Тут спорить не буду. Виноват, смотрю. Но поделать с собой ничего не могу. Когда рядом Рита, мои глаза живут своей собственной жизнью, так и норовят ощупать ее ладную фигурку вдоль и поперек.
Ну вот опять... Опять я представляю ее мягкие изгибы, молодую упругую грудь и твердые соски... Вспоминаю, как тепло и влажно было между ее ног, когда мы были на колесе обозрения... Каким горячим и прерывистым было ее дыхание... Как она стонала.
В джинсах мгновенно становится тесно, и я понимаю, что сдерживаться мне не под силу. Торопливо расстегиваю ремень, грубо дергаю ширинку и плотно сжимаю кулак. Двигаю торопливо, порывисто, стремясь как можно быстрее освободиться от наводняющих мое сознание образов... Ее губы, ее острые колени, ее пробирающий до мурашек невинный взгляд...
Разрядка наступает почти сразу, и мне правда становится чуть легче. Гляжу в потолок и посмеиваюсь над самим собой. Твою мать, Рей, ну до чего ты докатился? Ублажаешь себя, фантазируя о девчонке, как какой-то школьник. И смех, и грех.
Нет, дальше так продолжаться не может. Это настоящий морок. И от него нужно избавиться.
Встаю с дивана и бреду в душ. Ополоснувшись, натягиваю чистую одежду, выхожу из дома, завожу байк и направляюсь в кафе "Сирень". Мне нужно поговорить с Ритой, причем срочно. Сегодня суббота, и до понедельника я явно не дотяну.
Я готов извинится за свое тупое поведение, готов сделать все, чтобы попробовать наладить наше общение. Тогда, в августе ей было хорошо со мной. Я точно знаю. Поэтому шанс начать все сначала определенно есть.
Подъезжаю к кафе и с трепещущим сердцем захожу внутрь. Озираюсь по сторонам в поисках Веснушки и не сразу замечаю девушку-хостес, которая вопросительно смотрит на меня.
- Здравствуйте, - прокашлявшись, говорю я. - А Рита Смирнова сегодня работает?
- А вы с какой целью интересуетесь? - сохраняя доброжелательность на лице, уточняет она.
- Мне... Мне нужно ее увидеть.
- В данный момент Риты здесь нет.
- А когда она будет?
- Извините, но я не могу разглашать эту информацию, - учтиво, но вполне твердо отзывается девушка.
Несколько секунд я внимательно смотрю на нее сверху вниз, а затем, скользнув взглядом по бейджику на ее груди, говорю:
- Алена, я понимаю, что у любой информации есть цена. Может, у нас все же получится договорится?
Девушка моментально понимает, о чем я, и коротко кивает:
- Подождите меня с снаружи, за углом около курилки. Я буду через пять минут.
Я одариваю ее одной из самых очаровательных улыбок в своем арсенале и покидаю кафе.
Вскоре за весьма умеренную плату Алена предоставляет мне график Ритиных смен. Изучив его, я узнаю, что сегодня Смирнова придет в кафе к трем и проработает до десяти. Поразмыслив, я решаю подождать вечера и выловить ее в конце трудового дня: так она никуда не будет торопиться, и у нас получится поговорить.
Весь день я не знаю, куда себя деть. Пытаюсь поработать, но мысли витают где-то далеко. В итоге просто бесцельно шарахаюсь по городу, параллельно зависая в Интернете в попытках хоть чем-нибудь занять свой мозг.
В десятом часу опять еду к кафе, припарковываюсь в метрах тридцати от входа, около здорового тополя и жду. Минуты тянутся бесконечно долго, и мне кажется, что проходит вечность, прежде чем в половине одиннадцатого наконец показывается Рита.
Она одета в тонкое шифоновое платье, которое развевается на теплом вечернем ветру, оголяя ее стройные ножки, тронутые легким загаром. Я двигаюсь с места, рассчитывая завязать с ней разговор, но вдруг мои планы резко рушатся.
Буквально из ниоткуда появляется парень, тот самый, которого она ждала после концерта в институте. Он приближается к Рите, притягивает ее к себе и (твою ж мать!) целует. Судя по всему, она не имеет ничего против его лап на своей талии, потому что привстает на носочки, обвивает шею этого остолопа руками и совершенно точно отвечает на поцелуй.
От этой отвратительной сцены мои кишки скручиваются в три погибели. Ощущение, словно меня только что ударили под дых и вышибли весь воздух из легких. Я почти физически ощущаю привкус обиды и разочарования, которые железной хваткой сдавливают горло.
Мне бы развернуться и уехать, чтобы не лицезреть, как этот кучерявый мудак поглаживает Ритину спину, как по-хозяйски убирает с ее лица волосы, как касается ее губ. Но, вопреки здравому смыслу, я продолжаю стоять на месте, оперевшись на байк, и пытаюсь испепелить взглядом эту до противного слащавую парочку.
Никогда раньше не испытывал ревности. Не знал, как она ощущается в теле и что напоминает. А теперь, кажется, знаю. И чувство это, мягко говоря, неприятное. Тягучее, вибрирующее, болезненное, заполняющее собой все пространство грудной клетки. Что же это со мной? Ведь Рита по сути мне никто. У нас даже секса не было. Почему тогда видеть ее с другим так невыносимо?
Когда эти двое наконец расцепляются и, взявшись за руки, движутся в сторону проспекта, Рита замечает меня. Не знаю, хотел я этого или, наоборот, не хотел. Сейчас мне уже плевать, что она видит меня, наблюдающего за ней издалека. Пусть видит. Если она не дура (а она не дура), то уже давно просекла, что мне есть до нее дело. Сотню раз ловила на себе мой голодный взгляд на парах, в этом я уверен.
Лицо Смирновой вопросительно вытягивается, будто она не понимает, что я здесь делаю. Да я и сам, если честно, уже не понимаю. Какого черта приперся? Только посмешищем себя выставил.
Гневно сплевываю на асфальт, злой на самого себя и на нее. В душе ревет буря, и хочется напиться.
Сажусь на байк и резко даю по
