Золотая рыбка для мажора - Анна Абинская
Зато там взялся мой отец — Удачин Андрей. Они с ним, по маминым рассказам, влюбились друг в друга с первого взгляда и буквально тут же поженились, а через семь месяцев родилась я — недоношенная немного вышла. Поэтом, наверное, ростом пошла не в маму. Хотя… Я ведь никогда не видела отца, может, я в него. И родни его я тоже никогда не видела. К сожалению, вскоре после моего рождения папа погиб — дом, в котором мы жили, сгорел, когда папа спал после ночной смены, а мама пошла со мной гулять, чтобы ему не мешать. Вот тогда случилась беда. В том пожаре сгорело всё, и фотографии тоже. А сам папа был приезжий откуда-то с Северного полюса и с родственниками не общался. В общем, мама после этого вернулась в родной посёлок к родителям и с тех пор жила тут безвылазно и замуж больше не вышла.
— Да было дело, — говорит мама, вздохнув, и глаза прячет, — ещё до твоего рождения. Но я на всю жизнь урок усвоила.
Очень интересно.
— Расскажешь? — спрашиваю аккуратно.
— Куда я денусь? Раз сказала «а», скажу и «б». А ты расскажешь?
— Конечно. Давай после ужина завалимся на мою кровать и будем болтать.
Мы с мамой любили так делать, вот и сейчас я спешу закончить ужин, чтобы поскорее перейти к увлекательному времяпровождению и окончательно выкинуть из головы сообщение Гесса. А то нет-нет, да и тянет его прослушать.
Пьём чай с выпечкой, но я уже сыта и осиливаю лишь один блинчик. Мама видит моё нетерпение и тоже не разводит чайные церемонии. Убираем со стола и идём в комнату. Мама достаёт чистое белье, и мы застилаем кровать в четыре руки. А телефон, зараза, так и маячит перед глазами, искушая, всё время попадаясь под руку.
— И где же ты познакомилась с богатеями? — спрашиваю, чтобы отвлечься.
— Не я, подруга моя. Ты её не знаешь, — говорит мама, и я с облегчением выдыхаю, — потому что она уехала после того случая жить в другой город.
— Мне уже страшно, мам, — берусь за кончики пододеяльника, а мама за два других, — надеюсь, все живы?
Мы встряхиваем одеяло и стелим на кровать. Маська только этого и ждёт — ныряет под него и замирает. Я переодеваюсь в пижаму и забираюсь к кошке, а мама ложится на одеяло.
— Да нет в той истории криминала, — говорит задумчиво, глядя в потолок, — она про глупость девичью и доверчивость.
О, ну точно как моя!
— Он разбил ей сердце? — догадываюсь я.
— Да. Красиво ухаживал, рассказывал увлекательные сказки, водил в удивительные места, читал стихи и рисовал её портреты. Она влюбилась страшно. Прогуливала учёбу, врала родителям и нам — подругам. А потом в один прекрасный день он помахал ей рукой и укатил в столицу.
— Ну, мам, справедливости ради хочу заметить, что так и бедные парни иногда поступают.
— Да, но он ей сказал на прощание, что хотел бы на ней жениться, только ему никогда не разрешат этого сделать родители. А если он пойдёт против их воли, его лишат наследства.
— М-да, то есть он ей прямо в лоб сказал, что деньги ему дороже любви?
— Именно. Моя подруга тогда страшно обиделась на всех мужчин и поклялась себе никогда не выходить замуж.
— Бедная! Надеюсь, она передумала со временем?
На улице темнеет, а свет мы не включали. Болтаем в темноте, и от этого разговор ещё проникновеннее.
— Нет, не передумала. Тем более что этот богатый обманщик заделал ей ребёночка, и, как ты понимаешь, нужда в муже отпала.
— Ну, мам, мужей же не только ради детей заводят, — хмыкаю я, — есть же и счастливые пары.
— Конечно! Но просто не всем это дано и не всем надо. Видимо, моей подруге не надо. Но знаешь что?
— Что?
— По твоей реакции я вижу, что с тобой ничего подобного не произошло, и это замечательно! Мне стало гораздо спокойнее, и теперь я готова выслушать все твои жалобы.
В этот момент я понимаю, что не надо маму расстраивать правдой и выдаю примерно то же самое, что и Михаилу. Потом рассказываю про жуткие рабочие задания: как пришлось изображать невесту мажора и стать его сообщницей в афере, про чокнутого скульптора и его кладбище шедевров. Привираю на ходу, используя ещё и странности из красной папки. Мама то охает, то смеётся, то вздыхает.
— Очень хорошо, что ты там больше не работаешь, — заключает она, целует меня в лоб, желает спокойной ночи и уходит.
А я таки тянусь к телефону и нажимаю на треклятую запись, иначе мне не уснуть.
Глава 15
— Ты чего это вскочила ни свет ни заря? — спрашивает мама, когда я выхожу, потягиваясь и зевая, проводить её на работу.
— Дел много, — вру я, — хочу сегодня узнать всё про ремонт.
На самом деле и это тоже, но встала я так рано, потому что не спалось. Всё сообщение Гесса виновато. Зачем я его только послушала?!
— Ты же к Роме пойдёшь? Иди к нему, он по-соседски скидку сделает, у него бригада хорошая, мужики не пьющие.
— Схожу, конечно, только у него, наверное, работы по горло и очередь.
— Скорее всего, — подтверждает мама, — но куда нам спешить? Подождём.
Мне ждать не хочется, я бы хотела к зиме хотя бы ванную и туалет в доме сделать, а ещё провести в кухню газ, а то мама с баллонами замучилась. Планирую поискать фирму в интернете. Вдруг на больших предприятиях всегда есть свободные сотрудники?
Но споры разводить не к чему, поэтому в тему не углубляюсь.
— Хорошо, мам, как скажешь.
— Вот и умница. Я сегодня до обеда и домой. Окрошку сделаем.
Мама уходит, а я иду умываться и по другим важным утренним делам.
У нас есть в доме холодная вода, а вот горячая только в бане. Чтобы её добыть, надо растопить печь и нагреть котёл. И туалет, хоть и не дырка в полу, но все равно в деревянном домике на улице. Летом ещё нормально — тепло, и есть летний душ, а вот зимой… Очень хочу это исправить.
Привожу себя в
