Тайный наследник для миллиардера - Тала Тоцка
Потом Тимур пил чай и смотрел, как Полина и Соня, обнявшись, читают книгу. Читала, конечно, Полина, Сонька перебивала и засыпала ее вопросами. У Арсанова вечно терпения не хватало на все ответить. И главное, вопросы такие правильные, они его каждый раз в ступор вгоняли.
«А почему Русалочка не написала принцу письмо, что это она его спасла? И что у нее ведьма голос отобрала?»
А в самом деле, почему? Арсанов с умным видом объяснял дочери, что Русалочка была непослушной и плохо училась. Потому и не умела читать.
Интересно, что ответила бы на это Полина. Надо обязательно спросить, если только не забудет. Сейчас они обсуждали Дюймовочку, а Тимур смотрел и поражался, как Соня старается во всем копировать свою учительницу английского. Она даже волосы поправляет как Полина.
Соню хватило ненадолго, она быстро уснула, напившись чая с малиной. И как у Полины получилось ее так быстро уложить? Хотя, Арсанов сам бы не отказался, чтобы его тоже Полина укладывала. Но пока кроме чашки дымящегося чая ему вряд ли что-то светило. А жаль. В отличие от Соньки он бы засыпать и не подумал.
Сейчас она готовила то ли обед, то ли ужин. Тимур хотел заказать еду в ресторане, но Полина настояла, что больной ребенок нуждается в диетическом питании. Конечно нуждается, никто не спорит.
— Тимур, мне пора, ты покормишь Соню, когда она проснется? — девушка вытерла руки бумажным полотенцем и поправила хвост. — Ты можешь тоже поесть, здесь всем хватит.
— Куда ты собралась ехать? — поднялся он навстречу.
— За Бодькой.
Тимур взял ее за плечи и усадил на стул.
— Во-первых, Богдана я сам заберу. Я как раз жду, когда у них закончится послеобеденный сон. А во-вторых, — он наклонился ниже и заглянул ей в глаза, — когда я говорил, что не отпущу тебя, я не шутил, Полина.
— Тимур, — она возмущенно захлопала глазами и попыталась встать, но он держал крепко.
— Ты пообещала Соне. Она так просила, чтобы ты осталась, как же ты уедешь? И я прошу, — он присел перед ней на корточки и взял ее руки в свои, — очень прошу. Останься, не уезжай, Полинка. Полечка…
Прижал ее ладони к своим щекам и потерся колючей щетиной. Быстро отрастает, только брился… Ну что ему сделать с этой упрямицей, чтобы она согласилась?
— Мои вещи, Тимур, — она не проговорила, а прошелестела, — они дома. И Бодькины тоже. И… что мы ему скажем?
— Я привезу Богдана, а потом Саня отвезет тебя, чтобы ты собрала вещи. Бодьке скажем, что ты выходишь за меня замуж.
— Но я еще не решила… Извини, Тимур, я не могу так сразу!
— Хорошо, — сдался он, — давай пока ничего ему не говорить. Но ты можешь пожить здесь до конца недели? Мне снова лететь в Вену, мать с отцом еще не вернулись.
Ему надо только, чтобы она согласилась. Он бы сейчас поехал и купил все, что им нужно, но как отец четырехлетней дочери Тимур прекрасно знал, как привязаны дети к своим личным вещам. И какой трагедией может оказаться отсутствие любимой пижамы или какого-нибудь затасканного зайца.
— Все, я поехал, — Арсанов быстро прижался губами к обеим ладошкам по очереди, — а ты меня жди. Не представляешь, как я кайфую от того, что ты в моем доме.
И так же быстро вышел, чтобы не слушать сбивчивые возражения.
Уже подъезжая к детскому саду, запоздало сообразил, что Богдана ему могут не отдать. Догадалась ли Полина позвонить воспитательнице? Достал телефон. Полина Князева.
Так официально? Перебил на «Полинка» и нажал на вызов.
— Полина, позвони своим подружкам, пусть мне отдадут Бодьку.
— Тимур, — в ее голосе слышалось отчаяние, — теперь они точно решат, что мы с тобой любовники. Они и так уверены, что я с тобой сплю.
— Очень на это надеюсь, — серьезно ответил Арсанов. — Чем больше эти сплетницы будут нас обсуждать, тем быстрее ты свыкнешься с этой мыслью. Черный пиар всегда отменно срабатывает, не сомневайся.
— Неужели миллиардер Арсанов пользуется грязными технологиями?
Ему показалось, или она улыбается?
— Никогда не пользовался, — признался Тимур, — но теперь готов попробовать. Только бы был результат.
В ответ Полина только хмыкнула.
Он припарковался и вышел из машины. Детей уже вывели во двор. Тимур сразу выхватил глазами мальчика в инвалидной коляске, и в груди привычно защемило.
Документы Богдана уже ушли в работу, на следующей неделе будет собран консилиум, который вынесет решение с рекомендациями наиболее подходящей клиники. Ясно, что Полина выбирала ту, что подешевле. Тимур хочет выбрать ту, которая лучше.
Ему важно поставить парня на ноги. И как это ни странно, важно не из-за Полины, а из-за него самого. Из-за мальчишки, глаза которого вспыхнули от радости при виде Арсанова, а на щеках заиграли Полькины ямочки. Который должен ходить, бегать и играть в футбол, а не ездить в коляске.
— Богданчик, за тобой приехал Тимур Демидович, — сладким голосом заговорила воспитательница. — Твоя мама позвонила и сказала, что он тебя заберет.
— Это не Тимур Демидович, — заявил один из близнецов Тагаевых, Тимур даже не пытался угадать, кто именно. Они настоящие клоны, а не близнецы. — Это Бодькин папа.
— Что ты такое говоришь, Давид! — свистящим полушепотом заговорила воспитательница.
— Так это правда, — заступился за Давида его брат-клон, — они с Сонькой поменялись. Она нам сама сказала. А Полина Александровна теперь ее мама.
Воспитательница зарделась и смущенно отвела глаза, здороваясь с Арсановым. Он подошел к Богдану и протянул руку.
— Привет! Ты готов?
— А где мама? — мальчик недоверчиво посмотрел на Тимура, и тот постарался, чтобы его услышали все коллеги Полины. Особенно те, что кучкой стояли в стороне и косились то на него, то на его машину.
— Она дома с Соней. У нас дома. А я приехал тебя забрать, Богдан. Поехали?
Мальчик счастливо кивнул и двинулся к автомобилю. Тимур привычно взял его на руки и пересадил в автомобильное кресло.
— Дядя Тимур… — начал Богдан, но Арсанов его перебил.
— Вы же поменялись нами, Бодька? Ну?
Тот смущенно засопел.
— Мы понарошку, дядя Тимур… И мы не менялись, мы поделились…
— Так какой же я тебе тогда дядя, а? — Тимур проверил крепление и защелкнул пряжку. Оперся руками о спинку сиденья и посмотрел мальчику в глаза. — Богдан, я попросил твою маму выйти за меня замуж. Она пока упирается, но я надеюсь, мы втроем ее дожмем. И если ты захочешь говорить мне «папа», я буду счастлив от того,
