Двойня - Виктория Троянская
Во время этой тирады Петя встал и начал ходить из угла в угол по кухне. Я никогда его не видела в таком состоянии. Где-то в глубине души мне стало страшно и... немного жаль его. Ведь это он всем своим иллюзорным богатством закрылся от мира и думает, что может купить всё. А сам в душе глубоко одинок и несчастлив.
- Петя... Успокойся, - мне сейчас хотелось обнять сидящего в нем маленького ребенка, который говорил через его взрослый рот, но я понимала, что жалость не решит нашу ситуацию.
Я и так с ним из жалости и благодарности жила все эти годы.
- А я не хочу успокаиваться! – он злился больше.
Шаги становились размашистее. На лице ходили желваки. Кулаки сжимались и разжимались. Я понимала, что сейчас любое мое слово могло спровоцировать ссору, но у меня просто не было на нее сил.
- Петь, я уеду.
- К кому?! К нему?! Я тебя не пущу!
Неожиданный ответ ошарашил меня. Я начала часто хлопать ресницами, с изумлением разглядывая гнев на его лице.
- Это что же... – пробормотала я. – Ты ревнуешь?...
- Да! Ревную! Потому что люблю тебя! И тебя, и девочек! Я никуда вас не пущу, слышишь?! Вы всегда будете со мной! Я сделаю всё возможное, чтобы добиться тебя! Чтобы сделать так, что ты станешь моей не только по документам, но и в душе. Я сделаю так, что ты забудешь этого чертового Макса!
Петя всегда был добр, нежен и спокоен и никогда ничего не говорил про Макса. Ни плохого, ни хорошего. Я впервые видела его таким: ожесточенным, злобным, чересчур настойчивым. Медленно, боясь сделать неверное движение, отошла назад, видя, как грозное лицо направляется в мою сторону. Что с ним случилось? Почему он себя так ведет? Я не знала его таким...
- Ну что ты молчишь? – наседал он.
А что мне нужно было говорить? Я продолжала хлопать глазами.
- Что я должен сделать, чтобы ты осталась со мной? – Петя вдруг опустился на коленки и схватил мои руки.
Как всё сложно! Я закрыла глаза. Глубоко вдохнула. Выдохнула.
- Петя... Мы запутались... Подожди... Ничего пока не говори. Дай мне, пожалуйста, время разобраться во всем. Я уеду к родителям. Отец серьезно болен, а он ни разу не видел девочек. В деревне я наберусь сил, и потом мы спокойно все решим. Хорошо?
Я понимала, что говорю всё это только для того, чтобы обратиться к его разуму и успокоить его эмоции. В тот момент, когда он начал кидать угрозы, что добьется меня, я всё уже для себя решила. Никогда не любила напористых мужчин. Всегда уважала Петю за его автономность и самодостаточность. Оказалось, что всё это было показным... И он тоже пускал мне пыль в глаза...
Разочарование. Именно это чувство преследовало меня всю дорогу к родителям. Разочарование в богатой жизни. Разочарование в настоящей любви. Разочарование в мужчинах. Лишь в девочках не было ещё разочарования. Лишь они были моими розочками, плюшечками и ангелочками.
В деревне я надеялась восстановиться. Забыть всё, что происходило в последние месяцы с момента, как Макс начал искать пути общения с дочками.
Я смотрела, как потрескивает в старой закоптившейся печке огонь, слушала скрип половиц, когда мама ходила по дому и причитала, что отец так сильно болеет, убирала сугробы, которые все время наметал снег во дворе. Почему я не думала о родителях все эти годы? Ведь я давно могла скопить им денег и купить новое жилье. Тогда бы отец не простудился от сквозняков, которыми пропитан едва держащийся на ветру дом. Сидя в Москве, я не знала, что у них тут происходит. Не понимала, на сколько все серьезно. Хорошо, что я приехала.
- Мам... Давай отвезем его в Москву... Я найду клинику...
- Он не хочет... – качала головой она.
- Ну почему?
- Говорит, что внучек увидел и теперь может спокойно умереть.
- Ну что за глупости?! Какой – умереть?! Он ещё парень в расцвете сил!
- Дед... – раздалось кряхтение с постели больного.
- Да какая разница – дед, не дед... Это не имеет значения! Внучки тебя любят! Ты не можешь взять и умереть просто так! Ты нужен им! Ты нужен мне! Пап, ну, пожалуйста... – я присела на его кровать, а слезы непроизвольно покатились из глаз.
Дочки спали за печкой, но услышав наш разговор на повышенных тонах, проснулись.
- Дедушка... дедушка... – бросились к нему обниматься.
- Он болеет... Не подходите... – причитала мама, пытаясь оторвать их от деда.
- Вот видишь, пап... Пожалуйста... Поехали в больницу... – умоляла я.
- Я не выдержу дорогу. И смерть в незнакомом месте. Я хочу умереть дома, с вами со всеми вместе, ведь вы – всё, что есть у меня, моя семья. Вот оно, настоящее счастье, - улыбнулся отец и накрыл нос и рот рукой так, чтобы не заразить внучек.
Мы с мамой кое-как уговорили девочек отойти подальше от него.
Отец умер этой же ночью. Мама плакала навзрыд. Я старалась держаться. Девочки ничего не поняли, но сочувственно гладили бабушку по спине. Похороны прошли без происшествий. Провожали всей деревней. Отца очень любили.
На похоронах я встретилась с подругой детства Светкой. Помнится, мы с ней чуть не разодрались тогда из-за Макса. Он ей нравился, и она хотела быть с ним. После того, как я уехала в Москву, общение резко сошло на «нет». Возможно, она завидовала мне. Не знаю.
Мы договорились встретиться через несколько дней после похорон, посидеть на том сеновале, где когда-то мы были вместе с Максимом, поболтать о жизни, вспомнить детство.
- Ну как ты, Свет? – укутавшись в мамин тулуп, я плюхнулась в сено.
-