Дикая для Лютого - Лия Рой
– Блядь, ты что, совсем двинутая? – Я не мог поверить в то, что выяснил. Что Виола лишила меня возможности быть с ней, возможности пережить вместе самый необычный и ценный период в жизни каждого родителя – саму беременность… Я не мог поверить, что она готова была лишить меня столь долгожданного ребенка просто потому, что что-то там недопоняла. Выдумала невесть чего.
– А что бы ты делал на моем месте? – прошептала Виола.
– Я бы удосужился рассказать правду.
– Я хотела… – И вот тут Абрамова заплакала. Слезы покатились по щекам, наверное, она больше не могла их сдерживать. – Я хотела, когда он только родился, но боялась, что ты захочешь его забрать, что я больше никогда не увижу своего мальчика…
Виола говорила и, может быть, думала, что своими словами вызовет у меня жалость, сострадание, где-то раскаяние, но все, чего она добилась – новой волны гнева, которая разлилась в груди. Полностью противоположного результата.
Она хотела. Она думала. Вот так вот. Легко и просто. Хотела, но не стала, потому что думала о себе, о своей собственной заднице! А как же я?
– Ты могла мне просто сказать, Виолетта… в тот вечер, когда приехала из Кирова, нужно было только открыть правду…
– Ты не давал мне говорить… – попыталась возразить она, но я не дал.
– Два слова, Виола, всего лишь два *банных слова – «я» и «беременна»! – С новой силой закричал я. Только бы не убить ее прямо здесь и сейчас.
– Я…
– Значит вот, что… ты либо отдашь мне сына по-хорошему, быстренько соберешь все его вещи, и мы уйдем… – В глазах Абрамовой проскользнула паника и я понял, что легкий путь полетит в тартарары. Она будет зубами цепляться за Кирилла. – Либо… – Я подошел к ней вплотную и заставил снова вжаться в стенку, – я распотрошу твоего ненаглядного ботаника, и под словом «распотрошу» я имею в виду именно то, что говорю, а его милая и драгоценная Сара отправится жить в детдом. Тебя я отдам на утеху своим ребятам, пускай попользуют всласть, а твоих родителей я убью самым жестоким способом из всех, что только смогу придумать.
Кажется, Виолетта перестала дышать. Только смотрела на меня с открытым ртом и перепуганными глазами. А у меня просто закончилось терпение.
Смешно. А кого она думала встретила? Сопливого романтика? Знала ведь, всегда знала, кто я и чем занимаюсь. Просто с ней никогда не показывал свою темную сторону, но она сделала все, чтобы я продемонстрировал ее во всей красе.
– Ты отняла у меня сына на полтора года. Я отниму его у тебя навсегда. Как именно – решать тебе. Выбирай, Виолетта.
Я услышал, как входная дверь открылась и понял, что это вернулся ботаник. Как оказалось, с Сарой и моим сыном на руках. Сукин сын. Надо было убить его еще тогда, когда он пытался крысятничать за моей спиной.
Впрочем, его возвращение объясняло то, что мы нашими бешеными криками не добудились ни одного из детей. Их попросту не было дома. До сих пор. А сейчас… сейчас я, наконец, мог увидеть своего мальчика…
– Что он здесь делает, Виола? – прошептал побледневший Васильев.
Глава 38
– Тебе давали право слова? – прошипел я. Двинулся на него, читая необъяснимый ужас в глазах. Хотя… почему это необъяснимый? Я уже пытался его убить как-то раз. – Отдай мне его, – тихо произнес я, не желая пугать ребенка.
Рыжего малыша, который смотрел на меня во все глаза. Васильев посомневался, нехотя передал мне на руки сына и прижал к себе дочь.
Идиот, он что, полагал, что я трону маленькую девочку? И что он думал я ей сделаю? Кретин.
К слову, все то, что я наговорил Виоле было чистым блефом, но ведь она об этом не знала?
– Забирай дочь и уходи. Я на грани, не выводи меня из себя.
– Обещай, что не тронешь Виолу… – побелевшими губами прошептал Артем.
– Я не буду повторять дважды.
Васильев исчез довольно быстро. Спиной я чувствовал прожигающий меня взгляд Виолетты, но было почти все равно. Малыш на руках завозился, издал забавные звуки, а у меня сердце забилось чаще нужного.
Мое рыжее счастье, ну наконец-то… ты родился и теперь я перестану быть одинок.
– Привет… – Я поцеловал рыжую макушку и прижал ребенка к себе. – Вот мы с тобой и встретились…
– Алексей… – послышалось сзади.
– Что? – Я развернулся и взглянул на заплаканную и испуганную Виолу.
– Пожалуйста… – едва слышно взмолилась Абрамова.
– Что, пожалуйста? – так же тихо спросил я, не желая пугать ребенка.
– Умоляю… не забирай его…
Что, докатило, наконец, что я не шутил? Что борьбу со мной она не выиграет? Решила поменять тактику? Дура пустоголовая.
Я хмыкнул и отрицательно покачал головой, когда Абрамова опустилась передо мной на колени.
– Умоляю… – сдавленно прошептала она сквозь слезы. – Не отнимай… я не смогу без сына…
– Я же смог. Виолетта, поднимайся, я не куплюсь на этот цирк. Можешь не стараться зря, – холодно выдал я.
Она зарыдала уже в голос, а я закатил глаза. Я правда не куплюсь, она зря старалась.
– Говоришь, нужно было рассказать тебе сразу? Чтобы меня сразу постигла эта участь? – Абрамова кивнула в сторону ребенка, который осматривался по сторонам и иногда бросал на меня заинтересованные взгляды.
– Если бы ты рассказала мне сразу, хотя бы после его рождения, – я бросил взгляд на сына, – я бы приехал и умолял тебя вернуться ко мне. А сейчас я просто забираю своего ребенка.
– Нет… – Виола кинулась следом, но столкнулась с моим железным взглядом.
– Не доводи меня до греха, – прошипел я. – Мы спускаемся вниз. Я буду ждать в машине пятнадцать минут. Собери и принеси его вещи – самое необходимое, любимые игрушки и все такое. Не принесешь, значит, я просто уеду.
