Порочная страсть на двоих - Юлия Бузакина
– Ты ведь… первый раз изменяешь мужу? – поглаживая ее обнаженную спину, улыбнулся он.
– Первый… – едва слышно прошептала она.
Он обхватил ладонями ее щеки. Потянулся к ней и накрыл губы нежным поцелуем. Ее ресницы дрогнули от неожиданности – так не похож был последний поцелуй на все предыдущие.
Хлопнула дверь. Раздались шаги в кабинете.
Мари вздрогнула всем телом и отпрянула от Макара. Ужас пронзил ее душу от осознания того, что она только что сделала.
– Оденься и будь здесь, пока я за тобой не приду, – буркнул он.
Резко бросил ей вещи. Быстро натянул на себя одежду и исчез за дверью.
– Какого черта? – слышала она возмущенный тонкий голос, и лихорадочно натягивала на себя одежду.
«Хоть бы Макар уговорил его уйти… хоть бы уговорил…» – напуганная до смерти своим поступком, мысленно молила она.
Он вернулся довольно скоро.
– Идем, я выведу тебя через черный ход, – поманил за собой Мари. Мучимая чувством вины, молодая женщина покорно последовала за ним. На ее счастье, в темном коридоре никого не оказалось. Даже девочки из гримерки куда-то пропали. Видимо, отправились на охоту за клиентом с «вип-столика» номер шесть.
Макар проводил Мари до самой машины.
– Прости, что все так неловко вышло, – уже возле открытой дверцы он вдруг сжал ее руку своей.
На миг их взгляды пересеклись. Она хотела что-то сказать, но слова застряли в горле. Хотела улыбнуться – но вышло как-то вымученно.
– Я найду тебя, – шепнул едва слышно Макар и коснулся пальцами ее щеки.
Она вздрогнула и отодвинулась. Стараясь не смотреть на него, развернула машину и помчалась в сторону дома.
Измена… Она стучала в висках, отдавала барабанной дробью в горло, и было ясно одно – с этой минуты дороги назад нет.
Глава 21
Мари припарковала свою неприметную машину в двух кварталах от дома. Забрала ключи и сумочку и выбралась на улицу. Вряд ли муж хватится старой машины, а ей машина нужна, как воздух, чтобы добраться в аэропорт.
Как назло, Борис оказался дома.
– Твою мать! – заорал на жену он. – Тебе разве мало того, что Веронику убили?! Какого черта ты ездишь одна по ночам?!
Мари взглянула на мужа, и ее руки безвольно опустились. Постельная сцена с Макаром и последующее раскаяние вытянули из нее все последние силы. Не было у нее желания выговаривать ему про любовницу, требовать развод. Хотелось одного – запереться в ванной и стоять под горячими струями душа, перебирая в памяти каждый миг той измены. Наслаждаться воспоминанием о каждом прикосновении, о каждом поцелуе…
– Да что такое?! Половина двенадцатого, где тебя носило?! Почему ты молчишь, Маша?!
Она пошла мимо него, будто он был пустым местом. Поднялась на второй этаж и заперлась в ванной комнате. Глушила всхлипы ладонью в горячих струях и все никак не могла успокоиться. Она и сама не понимала, от чего плачет. Может, от того, что перешагнула ту грань, за которой уже не сохранить ее брак. А может, от того, что предала Бориса, оказавшись в одной постели с его злейшим врагом – новоявленным старшим братом Макаром. Так или иначе – Мари теперь повсюду была персона нон грата – родственники проклинали ее за смерть Вероники, а мужа она предала, в один миг превратившись из идеальной любимой невестки Глеба Сергеевича Загорского в падшую предательницу, которую вряд ли простят и примут обратно.
Когда Мари выбралась из ванной комнаты, настенные часы показывали начало второго. Муж утомленно похрапывал в спальне, мама и Лиза спали в детской.
Она остановилась у открытой двери в детскую комнату и с горечью посмотрела на спящую в красивой кроватке Лизу. Ей казалось – она стоит не в полумраке холла, а на осколках своей семейной жизни. Воспоминания об их с Борисом коротком счастье мелькали перед глазами. Вот он признается ей в любви, вот она решается впервые остаться с ним в гостиничном номере и дарит свою невинность… свадьба, отдых на островах, нечаянная беременность… и дочка вместо сына.
Мари вздрогнула. «Да, да… наверное, наш брак дал трещину именно в тот момент, когда на свет появилась Лизонька», – горько вздохнула она и поплелась в спальню.
Когда на следующее утро Мари спустилась вниз, на кухне орудовала ее мать. Лиза весело болтала ножками на высоком барном стуле и раскрашивала фломастерами раскраску, а Бориса нигде не было.
– Маша, доброе утро. Я кашу Лизе сварила. И сырники сейчас будут. Тебе кофе налить?
Она кивнула в знак согласия, больше механически, и опустилась на высокий барный стул.
– Борис по делам уехал. Приказал тебе до его приезда из дома не выходить. У него к тебе какой-то архиважный разговор.
– Плевать, – хмуро покачала головой Мари и придвинула к себе чашку кофе.
Мать поставила перед ней тарелку сырников.
– Маша, что происходит, а?
– А что? – подняла на нее измученные глаза она.
– На тебе лица нет.
– Завтра девять дней Веронике. Считай, мне должно было девять дней исполниться… если бы не Макар.
– А что тебе Макар? – нахмурилась мать. – И куда ты ездила вчера ночью?
– Бориса искать ездила.
Мать покачала головой и снова принялась жарить сырники.
– Врешь ты все, – буркнула она. – С Макаром этим не чисто у тебя что-то. Чую сердцем, не чисто! И то, как ты на него на похоронах смотрела, я тоже заметила. Дался он тебе? Медом намазан?
– А если и намазан? Тебе что, мам? Он мне жизнь спас.
– Спас и спас. У тебя муж есть.
– Есть, как же…– отвернулась Мари.
В голове стучало одно – сегодня или никогда. Муж приедет в обед, а потом пропадет до глубокой ночи. Это ее шанс на побег вместе с дочерью. Если удастся забронировать билеты на самолет, считай, половина дела сделана.
После завтрака Мари закрылась в спальне. Открыла ноутбук и заказала два билета на самолет до Минеральных Вод. В Железноводске жила ее подруга Зоя, о которой Борис ничего не знал. Они с Лизой попросят о помощи, и Зоя им не откажет. Писать подруге заранее Маша побоялась. Вполне возможно, что Борис контролирует ее телефон.
Бронь прошла успешно. Оставалось лишь дождаться окончания семейного обеда. Она вытерла влажные от волнения ладони о шелковое покрывало и на миг зажмурилась. У нее получится. Обязательно получится.
В обед приехал Борис.
– Маша, нам надо серьезно поговорить, – встретившись с женой в холле, без приветствия произнес он.
– О чем? – как можно безразличнее пожала плечами она. Ей было совсем
