Клеймо на душе - Ольга Вадимовна Горовая
Да и в личной жизни он не всегда следовал такому правилу.
Сейчас же ей присутствие Дана больше мешало. Она спиной чувствовала, что он на нее слишком часто смотрит. Словно пытается через все слои костюма и блузу ее новое тату увидеть. Или рассмотреть надпись с его именем под волосами, скрученными сегодня в небрежный низкий пучок на затылке. И этот внимательный взгляд, сосредоточенный на ней, нервировал, заставляя упускать нить обсуждения и стучать карандашом по столу, как будто у Юли нервный тик. Приходилось то и дело себя одергивать и мысленно за руки хватать.
Под конец заседания, когда настал черед Юли презентовать основную на сегодняшней повестке сделку по крупной продаже партии станков, договор на которую компания рассчитывала заключить с одним из основных заводов страны совместно с фирмой Ярослава, нервы уже ни к черту стали. Она жадно глотнула воды и включила свою презентацию, демонстрируя график планируемых поставок, предварительные схемы расчета и даты перевода платежей, а так же уточняя совместные моменты о партнерах.
Юля была хорошо подготовлена и работала над этой сделкой, они все детально обсудили с самим Ярославом, да и Дмитрий был посвящен в детали. И нервничала она, если уж на чистоту, как раз из-за внимания Дана, который, казалось, слушал ее с еще большим вниманием, чем все остальные. И все же ей удалось изложить то, что Юля планировала, ясно и четко, без запинок и внешней неуверенности. Она так долго готовилась, в том числе и ночами штудируя статистику рынка. Ее презентация была настолько полной, что ни у кого даже вопросов уточняющих не возникло. Всем все было ясно, все одобрили…
И, учитывая, что эти люди реально были в данном бизнесе поболее ее самой, на какое-то мгновение Юля ощутила триумф внутри и гордость… Гордость от того, что Дан был здесь, слышал все это и в его глазах, она прекрасно видела, спасибо собственным очкам, сверкало восхищение и одобрение. Тут уже пришлось прикладывать усилия, чтоб не позволить счастливой улыбке на губах расползтись. Да и одернула себя, напомнив, что его одобрение не меняет ничего, не искупает прошлого. Повернулась к отчиму, который тоже казался удовлетворенным ее работой. Но тут Дмитрий заговорил, позволив Юле сосредоточиться на ином.
Лучше бы оглохла, честное слово…
— Спасибо, Юля. Прекрасно подготовленная сделка. Уверен, все выйдет именно так, как ты и просчитала. Передай, пожалуйста, все бумаги и расчеты по этой сделке Богдану и введи его детально в дело. Как и остальные проекты. С этого момента он будет временно назначен исполнительным директором. Думаю, представлять отдельно Богдана Дмитриевича никому не нужно? — устало вздохнув, Дмитрий отвернулся к остальным сотрудникам.
А Юля… она так и осталась стоять, словно громом пораженная. Оглушенная, выпотрошенная. Ощущала себя грязной салфеткой, которой вытерли руки и выбросили в урну, небрежно и походя. И внутри дикая боль от нового предательства, и отчима, и…
Дан? Он знал об этих планах?!
Она резко выдохнула и хотела было развернуться к Богдану, чтобы посмотреть ему в глаза. Но только сейчас осознала, что в комнате для совещаний стоит оглушающая тишина — удивлены таким распоряженим владельца были все. Но ей от этого не легче… Тем более стоять в эпицентре.
Все пялились на нее.
У Юли словно «пробки» выбило, предохранители слетели!
И так противно стало. Так гадко!
— Да, конечно, — высоко вздернув голову, хрипло ответила Юля, потратив все оставшиеся силы на то, чтоб голос не дрогнул.
И, мысленно послав их всех далеко и матерно, резко повернулась и пошла вон из зала.
— Нет! Ни… черта! Я на такое не соглашался и не собираюсь становиться исполнительным директором! Даже временно! — за ее спиной уже возмутился схватившийся на ноги Дан. — Юля, стой, не уходи никуда! Это бред. Я согласился подстраховать и помочь Юле! А не на то, что ты устроил! — с реальным гневом и раздражением, обращенным против отца, резко обрубил Богдан.
— Я считаю, что так будет лучше и для компании, и для каждого из вас… — не отступил перед этим напором Дмитрий.
— Мне глубоко безразлично, что ты считаешь, понятно?! Как и всегда, — грубо и гневно оборвал Дан. — Юля! — он явно двинулся в ее сторону.
Интересно, как остальные этот спектакль наблюдали? Что думали?
Но Юля не остановилась, ни чтоб Дана послушать, ни чтоб на подчиненных… бывших, посмотреть, она просто не могла. Ей надо было срочно отсюда уйти, пока позорно не разревелась, как малая девчонка, на глазах у всех. Было безумно обидно. До удушья, до тошноты… Она столько сил вложила во все это за последние месяцы, да и годы, столько энергии, уйму своего времени… И теперь вот так вот «все, спасибо, свободна».
Она выскочила в коридор так, как и вчера от Богдана не убегала, сдернув очки, придавила глаза. Хорошо, что не красилась, сейчас бы тушь потекла.
— Юля! Да ну подожди же! Я вообще не в курсе был. И мы не об этом говорили вчера! — словно мысли ее слету прочитав, Дан пытался догнать и заодно убедить, наплевав на окружающих и все остальное.
И она почти ему даже верила. Только… боль от этого не уменьшалась ни на грамм. Потому Юля и не подумала остановиться, вместо этого ускорив шаг и направившись к лифту. Ничего не видела, слезы уже бежали по щекам, взгляд расплывался.
— Юля! — Дан, кажется, приближался, не намереваясь ее отпускать никуда.
Дурдом! Всхлипнула. Вторые сутки от него тут бегает! Неужели непонятно, что видеть сейчас его не может?!
В этот момент, когда до желанного лифта было еще несколько шагов, одна нога подломилась, каблук зацепился за ковровое покрытие, подозрительно захрустев. Она поняла, что теряет равновесие.
И точно бы рухнула, нелепо взмахнув руками, если бы в то же мгновение ее не подхватили сильные и надежные руки, плотно прижав Юлю к высокому и крепкому расплывающемуся силуэту в темном костюме.
— Юля?! Какого… черта?! Что случилось, Юленька? — удивленно и сосредоточенно, явно настороженно потребовал ответа Ярослав, оказавшийся ее спасителем.
А она… что ж, наверное, все просто накопилось, дошло до той черты, когда терпеть — не в человеческих силах. И Юля таки беззвучно разревелась, с единственным всхлипом «Ярик!», уткнувшись в грудь спасителя. И не важно, что одеколон не тот и руки чужие. Он ее жених, в конце концов! Уже полностью наплевала на тот факт, что за спиной, где-то настолько близко, что она его ощущала, замер Богдан…
