Запрети тебя любить - Кира Сорока
Твою ж мать!
Зажмуриваюсь. Этого мне только не хватало! Теперь на мою мать повесят клеймо сумасшедшей. Мы никогда не отмоемся! Из меня вырывается отчаянный стон.
– Ты как, Тап? – снова спрашивает Демьян поникшим голосом.
– В норме, – бесцветно.
– А серьёзно?
– Серьёзно.
– Эм... Звёздная там у тебя? Вот и отвлекись на неё! Хрен с ней, с этой новенькой! Хрен с этими взрослыми! Пусть хоть на ушах стоят! Нам-то что?!
Мне бы его оптимизм... хотя бы на полдня! Иногда я чертовски ему завидую. Никаких проблем по жизни, разве что выбрать страну, в которой он будет оттягиваться во время каникул. А у меня жизнь течёт совсем в другом измерении. И нет никакой возможности выбраться...
– Ладно... до связи, – бросаю бесцветным голосом.
Множество разных мыслей молотками бьют по вискам.
Варя разболтала Василисе, а та остальным! Язык без костей и у той, и у другой! А моя мать могла погибнуть!
– Хорошо, что ты позвонил. Я тут уже на людей бросаюсь от злости! – говорит друг на прощание, и я отключаюсь, не собираясь вникать.
Сейчас мне уже на всё пофиг!
На чёртову школу. На новенькую… На грандиозный долг в двести тысяч.
Я тоже хочу быть сумасшедшим и ни о чём не думать.
Иду на кухню, отдаю Звёздной телефон. Она участливо сжимает моё плечо и даже сострадание разыгрывает.
Да что она знает?
Какого чёрта меня жалеет?
Потому что я жалко выгляжу?
Я ЖАЛКИЙ, ДА?!
ЧЁРТ!!
Внутри меня всё клокочет.
– Тап, поделись со мной, – говорит она, слегка надувая губки. – Я же вижу, что ты подавлен. Иногда ведь просто нужно высказаться.
Прямо сейчас мне хочется просто её заткнуть. Ничего лучше не придумав, впиваюсь в губы девушки, и она тихо охает.
Я ничего не чувствую.
Ничего...
Мы перемещаемся в мою комнату, не прекращая поцелуя...
Глава 14
Остап
Я помню, как тогда в моей голове родился «гениальный» план, который перекликался с планом матери.
Она попросила меня ткнуть носом Аверина в тест на отцовство. Чтобы он меня признал! Признал перед всем обществом, что я его сын!
Я решил, что это поможет мне избежать позорного клейма, которое наверняка уготовило это самое общество. Посчитал, что лучше быть сыном гаишника, чем сыном наркоманки и суицидницы. В основной своей массе люди должны были заткнуться о втором и мусолить лишь первое.
Да это просто сенсация, чёрт возьми! Остап Войнов – отстающий в учёбе, привлекаемый по уголовной статье, работающий в стрип-баре – и вдруг сын гаишника!
И в тот же вечер я заявился в дом Аверина и потребовал признать себя его сыном.
Меня колбасило от самого себя и оттого, насколько мне был противен этот мужик! Последние годы именно он был источником моих бед. И назвать его отцом я мог только в порядке бреда.
Но тогда мной руководила месть...
Варя была ошеломлена моим визитом, но и словом не обмолвилась о моей маме. Вела себя так, словно ничего не произошло. Словно моя мать не находилась между жизнью и смертью.
Я дал ей два дня, чтобы понять её отношение к тому, что произошло. Она же должна была знать о случившемся от той же Василисы!
Шоколадная принцесса, кстати, мне позвонила, чтобы извиниться, считая себя причастной к трагедии. Ведь это же она болтала налево и направо о беременности Вариной мамы. Меня, конечно, не особо тронуло, что в Ваське проснулась совесть. Ведь даже Эрик от неё отвернулся.
И я ждал, когда совесть проснётся у Вари...
Сейчас, спустя две недели после трагедии, я уже даже знать не хочу, кто именно принёс «радостную» весточку моей матушке. Мне так глубоко насрать на это, потому что есть иная цель! И есть те люди, которым я вынес приговор!
Аверин заплатит деньгами, я его заставлю! Его новая пассия узнает, какого ублюдка выбрала, и я надеюсь, это разобьёт ей сердце.
А Варя... Я пока не решил, что с ней делать... Хотел игнорировать, но не получается...
Это реально бесит!
Что в ней такого особенного?
Чистая? Никем не тронутая? Неиспорченная?
Так, может, не мешать Оскару, и он быстро это исправит!
Падаю на кровать как подкошенный. И совместная поездка в машине Руса, и наш разговор меня буквально вымотали. А искреннее недоумение в Вариных светло-голубых глазах раздражает до скрежета зубов!
Я допускал мысль, что она может быть «глухой» до чужих проблем. Мол, сплетен в школе не слышала, и Аверин с ней ничем не делился! И даже подружка смолчала об этом! Но тогда Варя не глухая, а тупая! Зачем мне тупая девка?
Да, чёрт возьми, я всё ещё злюсь!
И только это помогает мне держаться...
Вскочив с кровати, делаю пару кругов по комнате. Достаю телефон из кармана, набираю Гуреева, и без предисловий выпаливаю, когда он берёт трубку:
– Какого хрена сейчас было?
– Ну-у... началось, – фыркает Демьян.
– Зачем это всё? Нахрена за вещами решил ехать? Почему оставили нас наедине?
– Не стану врать и говорить, что это стечение обстоятельств, – сразу признаётся Демьян. – Ну не могу я смотреть на тебя, Тап! Ты должен разобраться с собственным дерьмом и двигаться дальше. Только так это работает, понимаешь? Вот если бы тебе было плевать на новенькую, я бы и слова не сказал... Но тебе же так не плевать, что яд капает с зубов, когда ты видишь Оскара в радиусе километра. Или скажешь, что это не так?
– Нет...
– Что «нет»?
– Не так! – отчаянно выпаливаю я.
Никому не признаюсь! Я и себе-то не признаюсь.
– Всё понятно. Для меня, значит, старался, – скептически подвожу черту. – Тогда знай – фокус не удался. Разговор у нас явно не клеится!
– Почему? Что она сказала?
– В том то и дело – ничего! Всё ещё делает вид, что не понимает.
Я жду, что Гуреев вновь начнёт приводить какие-то доводы в защиту Снежной. Кто бы мог подумать, вашу мать?! Но он ничего не говорит. В телефоне повисает молчание, и мне даже кажется, что это просто связь прервалась. Взглянув на экран, понимаю, что Демьян всё ещё здесь.
– Молчишь? Почему? Давай только без интриг, ладно?
– Да тебе, как всегда, не понравится то, что я скажу.
Я тяжело вздыхаю и, подойдя к окну, упираюсь разгорячённым лбом в прохладное стекло. Злость немного
