Когда мы встретились - Шей Шталь
И моя вторая причина. Я продолжаю думать о том, чтобы затащить Кейси в свою комнату и заняться горячим, потным «я тебя не знаю» сексом, который ничего не значит.
К черту, можете подать на меня в суд.
Вот где витают мои мысли, они борются друг с другом за первое место. Мой член твердый, понятное дело. Три года. Прошло уже три гребаных года с тех пор, как я имел сексуальную связь, и поверьте мне, в последнее время я думал о том, чтобы заплатить за секс. Не потому, что не могу получить его здесь, а потому, что не хочу драмы, которая с ним связана.
Перевернувшись, пялюсь на стену и окно. Через открытые жалюзи вижу, что снег все еще идет. На земле уже лежит, как минимум, фута два (Прим. пер.: 2 фута — 60,96 см) и до восхода солнца выпадет еще больше.
Я переворачиваюсь и смотрю на дверь. Испытываю искушение. А если ей холодно? Это поступок джентльмена — проверить, как она, верно? Может посмотреть, не нужно ли ей еще одно одеяло?
О боже! Оставайся в своей чертовой комнате.
Было бы неправильно пригласить ее сюда? В моей постели теплее.
Нет, не теплее. Там догорает огонь. Наверное, ей слишком жарко. Может, мне следует убедиться, что это не так?
Бл*дь. Нет!
Провожу руками по лицу, переворачиваюсь на спину и устремляю свой взгляд на потолочный вентилятор.
— Почему я пригласил ее остаться здесь? — бормочу, когда дверь моей спальни открывается.
— Папочка?
Боже милостивый, я не могу получить немного гребенного покоя. Вздыхая, закатываю глаза. — Кэмдин, сейчас три часа ночи. Возвращайся в постель.
Она этого не делает и забирается на мою кровать. Сидит, поджав под себя ноги.
— Я думаю, что в моей комнате есть монстр.
Я смотрю на нее, медленно моргая. Не могу вспомнить последнюю ночь, когда спал больше четырех часов.
— Нет, его там нет.
— Я могу поспать с тобой?
— Нет. — Помните мое правило не позволять им спать в моей постели? Оно все еще действует. — Пойдем, посмотрим, есть ли там монстры. — Беру ее на руки и выношу из комнаты. По крайней мере, так я смогу проверить, все ли в порядке с девушкой. Верно?
Кэмдин кладет голову мне на грудь и зевает.
— Папочка?
— Да, милая? — Мы проходим мимо Кейси, спящей на диване. Она повернулась к подушкам, и я не вижу ее лица. Видно только изгиб ее талии и волосы, рассыпавшиеся по подушке. Мне хочется провести кончиками пальцев по ее округлым бедрам и убрать волосы с ее плеч. В этом ничего такого, правда?
Ага, размечтался, придурок. Оставь ее в покое.
Кэмдин ерзает у меня на руках, поднимая голову, чтобы посмотреть мне в лицо. Коснувшись пальцем моей челюсти, она склоняет голову набок.
— Серенити сказала мне, что кенгуру не могут пукать. Как ты думаешь, это правда?
Меня это бесит. Меня это пи*дец как сильно бесит, потому что мне не нужно знать это дерьмо. Когда я встаю в три часа ночи из-за детей, и они говорят мне такой бред, я вынужден думать об этом.
— Меня не волнует, могут они или не могут. — Пинком открываю дверь в их комнату и вижу Сев, которая храпит, растянувшись на своей постели, причем наполовину свалившись с кровати. — Меня волнует, когда ты будешь спать.
— Но здесь монстр. Я знаю, что есть, — ноет она. — Я слышу, как он дышит.
Кладу Кэмдин на верхний ярус и прислоняюсь подбородком к перилам. Слышу, как Сев разговаривает во сне.
— Ешь тушеное мясо, — бормочет она, поднимая руку вверх, а затем снова опускает.
Мы оба тихонько смеемся.
— Единственный монстр здесь — Сев.
Кэмдин смотрит на меня, держа в руке мягкую куклу Эльзу, а рядом с ней плюшевый мишка, которого Морган подарил ей на прошлой неделе, в тот день, когда она упала с Лулу, а потом сразу же залезла обратно.
— Ты знаешь эту девушку?
— Нет. Не знаю. Пожалуйста, спи.
Она закрывает глаза.
— Хорошо. Но я хочу поговорить с ней утром.
— Почему?
— Она симпатичная.
Покачав головой, беру Кэмдин за лодыжки и тяну, пока она не плюхается на матрас, и накрываю ее одеялом.
— Засыпай.
Она поднимает голову, улыбаясь, потому что знает, что испытывает мое терпение.
— Откуда она приехала?
Я хочу наорать на неё, чтобы она закрыла свои чертовы глаза и уснула, но, по моему опыту, дети на это не реагируют. Они задают еще больше вопросов, и, в конечном счете, вы сомневаетесь в своем здравом уме из-за того, что произвели их на этот свет. Я люблю своих детей больше, чем собственную жизнь, но когда мало спишь, теряешь способность думать ясно.
— Из
