А маме не скажем - Екатерина Аверина
Мысленно празднуя победу и почесывая за ушком Каспера, вышла во двор. Вдоль стены к тому же углу, где меня чуть не заметил Кристиан.
Шаг на открытое пространство, и рык прямо за спиной:
– Стоять!
Остановилась. Не дышу.
– Сбежать решила? – Герман обошел меня по кругу и замер в паре шагов.
Молчу. Объясняться перед ним я точно не собираюсь. Только Каспера прижимаю к груди сильнее.
– Да нахер не нужен мне твой кошак, – усмехается он. – Выкинь вон его куда-нибудь, пусть прогуляется.
Отрицательно мотаю головой, закрываю малыша свободной ладонью и молча отступаю назад. Не буду говорить с ним!
– Милли, – шаг ко мне. – Вернись в дом, пока я прошу по-хорошему, – в его взгляде столько льда, что можно охладить лимонад в жаркий день.
– А иначе что? – не выдерживаю и спрашиваю, гордо вздернув свой маленький носик. – Силком меня потащишь? – отступаю еще на шаг назад.
– Сомневаешься? – совсем недобро ухмыляется молодой мужчина.
И будь мы при других обстоятельствах, и не вел бы он себя как последняя сволочь с самого начала, Герман мог бы мне даже понравиться. Но сейчас хочется от него сбежать. Разворачиваюсь, собираясь сделать именно это, но мужчина резко дергает меня за рюкзак так, что только его твёрдое тело, на которое меня откинуло, не позволило упасть на землю. Каспер испугался и вцепился в мою футболку острыми когтями, протыкая тонкую ткань и царапая кожу на груди.
– Достало! – рычит Герман. – Ты так и будешь вечно от меня убегать? Что мне сделать? Может, трахнуть тебя, как Таю, чтобы ты начала смотреть на меня иначе?
Отрицательно мотаю головой.
– Это неизбежно, – он не торопится меня отпускать, а я благодарю объемный рюкзак, который отгораживает меня от него. – Завтра распишутся ваши родители и все. Можно заключать брачный договор. Ты уже моя, Милли. Чем быстрее смиришься, тем нам обоим будет проще. Михаил Реваль ничего не делает без извлечения выгоды. Даже личную жизнь устраивает с учетом интересов для бизнеса. Когда-нибудь я научусь так же просчитывать ходы на годы вперед, – мечтательно заявил Герман. – Идем в дом, рыжее недоразумение, – мужчина меня отпускает и, развернув, подталкивает в сторону парадного входа. – Иди, иди. Злой на Криса Михаил заперся в кабинете и занимается работой. Твоя мать вещи разбирает вместе с Таей. Никто не увидит твоего позора.
– Знаешь, что?! – развернулась на пятках и зло на него посмотрела.
– М-м-м, котенок умеет выпускать коготки… – довольно урчит Гер. – Так даже интереснее, – шагает ко мне, я отступаю и приземляюсь на задницу под громкий мужской смех.
Сзади, прямо под ногами оказался камень, который я, естественно, не заметила. Чуть не разревелась от досады, но решила, что этот гад не получит такого удовольствия, как мои слезы. Герман протянул руку. Проигнорировав ее, поднялась, устроила удобнее на руках Каспера и, гордо прихрамывая, пошла в дом.
Гер идет следом и откровенно издевается, отпуская глупые шуточки в спину. Правда попытался забрать рюкзак, но я не дала. Если уж быть гордой, то до конца, и не важно, что мне тяжело.
В спальне сбросила рюкзак на пол, отпустила котенка и развернулась ко все еще ухмыляющемуся мужчине.
– Выйди из моей комнаты, – говорю ему.
– Какие мы сегодня смелые, – Герман оказывается очень близко.
Я ощущаю запах его парфюма и сигарет.
– Ты можешь сопротивляться, сколько угодно. Знаешь, мне совершенно плевать. Все уже решено. Ты будешь моей, – протянул ко мне руку и тут же получил по ней от меня.
Еле сдержалась, чтобы от страха не отскочить, ведь в глазах Германа зажегся самый настоящий пожар.
– Не трогай меня! Уходи! – набираюсь смелости окончательно, и сама отхожу от него к окну, демонстративно повернувшись спиной.
– Я-то уйду, – он больше не приближается. – Но обязательно вернусь, и мы продолжим этот разговор, но уже по моим правилам.
За моей спиной громко хлопнула дверь, а я опустилась на пол и разревелась в голос. Ноги ватные. Руки дрожат, но у меня получилось! Я смогла дать отпор. И что Тая нашла в этом придурке? Он же чудовище! Бесчувственное, расчетливое, наглое, мерзкое чудовище!
– Он может быть совсем другим, – услышала тихий женский голос.
Оказывается, я так перенервничала, что не заметила, как произнесла последние слова в слух, а Тая услышала. Девушка присела рядом со мной и прижала к себе.
– Он снова вел себя как мудак? – спрашивает она, поглаживая меня по волосам.
Только киваю в ответ.
– Милли, – почувствовала, как она улыбается. – Знаешь, каким он может быть? – мечтательно произнесла девушка. – Нежным, внимательным, заботливым. Он умеет, просто считает, что чувства не для него. Что это слабость. Ему отец вбил это в голову, иногда… – она чуть сжала свои ладошки. – Иногда в прямом смысле этого слова. Гер стал жестоким и циничным, но он правда может быть другим. Я знаю. Я видела.
– Ты просто любишь его, – отвечаю… подруге? Да, наверное, за эти дни она ею стала. – Вот и все.
– Может быть, – Тая грустно улыбнулась и помогла мне подняться. – Твоя мама уже разложила большую часть вещей. Тебе помочь?
– Нет, спасибо. Я потом…
– Милли, а ты не знаешь, что случилось у Криса с отцом? Михаил так матерился, – заливисто смеется девушка.
– Нет, – поспешно ответила и сделала вид, что очень занята подбежавшим котенком.
– Жа-а-аль, – протянула Тая. – Чем займемся? Знаю! Надо подобрать тебе наряд на завтра. Хоть и будут только свои, но мы должны быть шикарны! – подмигнула мне подруга и протянула руку. – Идем. В твои пакеты я даже смотреть не хочу. Мне достаточно видеть то, что на тебе одето. Это ужас, Милли! Просто кошмар! – Она, смеясь, вытащила меня из спальни прямиком в свою комнату.
Уже входя в уютную комнату Стэфана и Таи, я вновь увидела злой взгляд Германа, направленный на меня, но решила полностью его игнорировать. Пусть себе злится, мне-то что?! Лишь бы руки не распускал.
