Татьяна Тронина - Милая, хорошая
– …погоди, а зачем тебе этот революционер понадобился?
– Да сон, понимаешь – я хотела Ромочкин сон разгадать!
– Ромочкин! – передразнила Сима, заливаясь хохотом. – Ой-ой-ой, какие нежности!
Они обе – и Алена, и Сима – были в прекрасном настроении. Потому что счастливы.
– Слушай, Алена… – вдруг возбужденно произнесла Сима. – У меня идея!
– Какая?
– Ты ведь завтра свободна?
– Да, но только до вечера, потому что вечером Рома обещал заехать…
– Отлично, до вечера мы управимся, – сказала Сима. – Завтра, в десять утра. Отправимся в твой Векшин.
– Куда?!
* * *Подобного бесшабашного авантюризма Алена от Симы не ожидала.
И вообще она с трудом узнала свою подругу, когда на следующий день села в Симкину «Оку».
Сима была свежа, в первый раз за долгие годы прилично одета и – похудевшая. Как уже говорилось, толстушкой Сима никогда не была, но тем не менее округлые щеки словно сдулись…
– Николя сегодня занят, – сообщила Сима. – А я не могу сидеть без дела. Знаешь, у меня словно крылья за спиной выросли…
– Николя… – пробормотала Алена. – Все ясно.
Они выехали на дорогу и с довольно приличной скоростью помчались по шоссе. Это тоже было удивительно – поскольку раньше Сима быстрее чем тридцать километров в час никогда не ездила. Алена сидела с картой в руках – она была штурманом.
– Ничего тебе не ясно! – спокойно произнесла Сима. – Теперь у меня новая жизнь. Другая.
– Симка, ты и раньше неплохо жила…
– Нет. Ты сама мне об этом говорила! – возмутилась та. – Я не жила, я существовала. Размеренное бытие между рождением и смертью. А когда я увидела Николя, со мной что-то случилось. Ведь он не просто красив – он прекрасен!
– Может быть… Может быть, я не вижу того, что видишь ты, – печально согласилась Алена.
– Так вот, в тот самый памятный вечер, когда увидела его, я поняла – передо мной два пути. Или все будет как раньше – я избегаю всего и всех, или иду туда, где еще никогда не была. Ты ушла тогда – помнишь? – а я осталась сидеть в своей машине. И думала… Ведь рано или поздно я все равно умру, а мне даже не о чем будет вспомнить!
– Сейчас налево.
– Мерси… Хотя бы немного страсти – для того, чтобы почувствовать себя живой! – возвысила Сима голос. – Ты знаешь, Алена, я тут недавно читала одну статью, так там говорится, что чаще сходят с ума благоразумные люди, а не те, кого считают сумасбродами…
– Неужели?
– Я тебя уверяю! И я тогда решила – будь что будет. Я ведь даже рисовала только так, как меня учили, а не так, как хотелось мне самой…
– Вы теперь вместе с Николя?
– Да. И мне плевать, что он младше, и вообще…
– Сима, все в порядке. – Алена положила ей руку на плечо. – Я не собираюсь тебя осуждать, я боюсь только одного – что он тебя обидит.
– Ну и пусть обидит! – закричала Сима. – Меня давно уже никто не обижал…
– Сейчас, по-моему, надо на мост.
– Я села на диету, – с вызовом сообщила Сима. – Заметно?
– Да. Тебе идет. Мы с тобой вместе сходим с ума – едем в этот загадочный Векшин! – засмеялась Алена. – Только что мы там будем делать?
– Просто… Мы туда едем просто так! Мы две сумасбродки!
Алена задумалась, а потом сказала тихо:
– Симка, в таком маленьком городишке, наверное, не так много кладбищ. Мы найдем могилу Калясина. Правда, не знаю, зачем нам это надо… Зато так приятно потакать собственному любопытству!
– Могилу Калясина? – с азартом повторила подруга. – Гениально!
Через некоторое время, правда, азарта у подруг поубавилось – ехать пришлось довольно долго, да и пейзаж за окном не радовал. После того как выехали за Кольцевую, потянулись какие-то унылые поселки, заборы, заснеженные поля…
В Векшин они прибыли около половины первого. И ничем он их не удивил – обычный подмосковный городишко, который напомнил Алене ее родной город.
Долго плутали по центру, спрашивая прохожих. Никто ничего вразумительного сказать не мог, только одна тетка в китайском пуховике и с золотыми зубами внятно объяснила, что в городе два кладбища – одно новое, а другое старое. Старое как раз во-он за тем монастырем…
Алена заметно приуныла – в отличие от Симы, которая была возбуждена и находилась в приподнято-агрессивном состоянии.
Они объехали монастырь вдоль краснокирпичной высокой стены, а потом увидели кладбище. Кованая ограда, открытая узкая калитка… Алене стало совсем не по себе. Кажется, Селетин в первый раз именно так описывал это место.
– Вылезай! – скомандовала Сима, паркуясь возле подтаявшего серого сугроба.
– Сима, мне страшно, – угрюмо произнесла Алена, не чувствуя никакой радости от своего «сумасбродства».
– Да брось ты…
У входа дед в телогрейке разгребал снег.
– Дедушка, это ведь старое кладбище? – решила на всякий случай уточнить Сима. – Это тут революционеров хоронили?
– И этих тоже… – хмыкнул дед. – Кого тут только нет… А в общем, тут и сейчас подхоранивают, у кого родственники здесь лежат.
– Алена, идем – нам сюда.
Сквозь калитку они прошли внутрь. Было тихо, лишь вороны каркали в ветвях деревьев.
– Сима, это липы? – мрачно спросила Алена.
– А я откуда знаю… Как твой Ромочка свой маршрут описывал?
– Сначала надо идти по главной аллее, среди лип…
– Ладно, будем считать, что это липы!
– …а потом слева должен быть ангел с крестом, возле могилы купца, умершего в тысяча девятьсот тринадцатом году…
– По-моему, у твоего Ромочки так называемое мортальное сознание! – с удовольствием произнесла Сима. – Нашел о чем с девушкой разговаривать…
– Нет, Симка, я же тебе объясняла – мы тогда друг другу свои сны рассказывали!
Они шли по пустой, покрытой плотным смерзшимся снегом аллее довольно долго. Нашли двух ангелов – один был без креста, а другой и вовсе справа.
– Слушай, Алена, может быть, тут два входа? Потому что если бы мы шли с другой стороны, то ангел…
– Я вспомнила, есть еще один ориентир – желтый склеп. Роман сказал, с ржавой дверью. Сима, мне не нужен этот Калясин, пошли отсюда! – умоляюще заскулила Алена.
– Вижу! – вдруг завопила Сима, игнорируя царящий вокруг покой. – Вон наш ангел! Здоровый какой… С крестом, точно по левому борту!
– Где? А, точно… – растерянно пробормотала Алена. За ангелом, сквозь черные деревья, проглядывал второй ориентир – склеп желтого цвета, напоминающий маленькую часовенку.
Как уже упоминалось, Алена заранее объяснила себе, что Селетин мог быть здесь когда-то с экскурсией и запомнить случайно эту картинку, которая через некоторое время трансформировалась в сон. Объяснила себе, почему картинка снилась Селетину, – возможно, потому, что тема смерти преследует каждого человека, а у Селетина это выражалось именно таким образом…
