Золотая орда (СИ) - Дрим Мила

Мы быстро пересекли охраняемую стоянку, на которой, помимо бмв, было еще 6 иномарок, и, наконец, сели в теплый салон машины. Я с наслаждением откинула голову на сиденье и, прикрыв глаза, потерлась щекой о ворот куртки Тимура, впитывая в себя аромат ее хозяина.

– Подарить тебе мою куртку? – самодовольно сверкнув глазами, вопросил Тимур.

Я, понимая, что меня подловили на этом интимном моменте, робко улыбнулась, отвечая:

– Нет, ты что. Это твоя вещь. Ты и так мне многое, что дарил.

Тимур завел бмв, и машина плавно двинулась с места. Железные ворота, издавая протяжный гул, открылись, выпуская нас наружу. Я заскользила усталым взглядом по темному небу – на нем сиял одинокий месяц. Ни звезд, ни облаков.

– И что же я тебе дарил? – Тимур послал мне задумчивую улыбку, и я тихо вздохнула – видимо, его настроение стало улучшаться.

– В прошлом году пакет с вкусностями, на днях – телефон, – я мечтательно улыбнулась, вспоминая, как мама занесла тогда мне, больной, гостинец «от друзей».

– И ты считаешь, это много? – Тимур вывернул на главную дорогу, увеличивая скорость.

– Не знаю как для кого-то, – я пожала плечами, – но для меня много. Почему-то общаясь с тобой, я часто ощущаю себя обогащенной, будто меня осыпали подарками. Ну, когда у тебя хорошее настроение, естественно. Когда ты злой со мной – эти подарки у меня словно отняли.

Тимур усмехнулся и покачал головой – я задержала на его красивом, мужественном профиле, взгляд, любуясь им и пытаясь понять – о чем же он думает.

– Есть хочешь? – поинтересовался Тимур.

Еда, это было последнее, что я хотела бы сейчас.

– Нет, спать хочу, – отозвалась я, ощущая, как окутывающее меня тепло, делает мое тело расслабленным. Все же, переживания имели истощающую силу – сегодняшний вечер забрал у меня немало энергии. Мне хотелось скорее принять горячий душ и забраться в свою тепленькую постельку, чтобы, как и прежде, справиться с трудностями, навалившимися на меня. Только я догадывалась, что в этот раз будет сложнее. Одно дело – думать, что твоя некогда близкая подруга просто нашла компанию лучше, и другое – знать, что она стала шлюхой, которая, скорее всего, развлекала человека, которого выбрало твое сердце.

Сердце.

Я зажмурилась, чувствуя, как мое смелое, нежное сердце начало ломить от боли.

– Правильно, Камила, такие маленькие, домашние девочки, как ты, в это время должны спать и видеть сладкие сны, – назидательным тоном, но не без тени сарказма, заметил Тимур.

– Ты прав, – просто ответила я, и наши взгляды, на миг встретились. Я успела прочесть в глазах Тимура какую-то нежность, прежде чем он вновь перевел взор на дорогу. Нежность. Я улыбнулась, пряча улыбку в ладонях. Тимур покосился на меня, но ничего не сказал.

Всю оставшуюся дорогу мы ехали молча. Так же, сохраняя молчание, вышли в темноту. Слабый свет одинокого фонаря скудно освещал 5-этажный дом, в котором я жила. Я бросила взгляд на окна – на нашей кухне горел свет: видимо, мама ждала меня, так и не ложившись, спать. Тимур сканирующим взглядом всматривался вдаль, затем, кивнув мне, потянул к двери.

В подъезде, конечно, было тихо. Тусклые лампочки освещали нам ступеньки, и мы поднимались наверх, все так же – в тишине. Ни слова, ни шепота. Ничего. А хотелось бы – слышать ЕГО бархатистый голос, а хотелось бы чувствовать его шепот у себя на лице. Но я молчала, и не собиралась выпрашивать. Нет – так нет.

Наконец, мы остановились у двери моей квартиры. Я, стараясь, не шуметь, медленно провернула ключ в скважине. Я чуть приоткрыла дверь, оборачиваясь на Тимура – он стоял в полшаге от меня, наблюдая за мной. Спохватившись, я спешно сняла его куртку и протянула со словами:

– Спасибо.

Тимур забрал свою куртку и чуть улыбнулся мне. Я вздохнула – понимающе, громко.

– Спокойной ночи, – выдавила я из себя, отворачиваясь. Вот и все. Пора.

– Хорошие девочки не должны ходить по клубам, иначе с ними могут случиться плохие истории, – бархатистый голос защекотал мне затылок. Я обернулась, попадая в объятия Тимура. Он смотрел в мои глаза, обжигая и лаская меня своим взглядом. И я поняла, что таю. Мне так хотелось остаться в объятиях Тимура! Усилием воли, я заставила себя чуть отпрянуть от него и произнести:

– Ты прав. Спасибо за заботу, – я по-доброму улыбнулась, – и доброй ночи, Тимур.

– Увидимся, – он коснулся теплыми губами моих губ, целуя сдержанно, легко.

Я зашла в квартиру. Стараясь не греметь, я аккуратно сняла сапоги, и едва не выдохнула с облегчением – наслаждаясь свободой от этих неудобных каблуков. Я посмотрела на свое отражение – ого, вот это глазища – такие яркие, удивительно. Неужели это воздействие витамина по имени Тимур? Я улыбнулась себе – наконец-то, этот вечер закончился, и он закончился не так плохо, как я ожидала.

С кухни лился свет, поэтому я решила заглянуть сначала туда, чтобы поговорить с мамой, и лишь потом – в ванную комнату. Заварю себе сейчас чай, посижу-подумаю. А потом… Я тихонько толкнула дверь и замерла…

За кухонным столом сидел незваный гость.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Мои глаза уперлись в мужскую фигуру, прошлись по лицу, не отмеченному растительностью, спустились на толстые пальцы, сжимавшие мой личный бокал, с надписью на ней английскими буквами «доброе утро». Это Славик сидел на моем излюбленном месте, и пил из моего бокала чай. Я сглотнула, наблюдая, как его пальцы сжимают мой бокал, отчего-то мне показалось, что они сжали и мое тело: я тут же брезгливо поморщилась. Надо будет потом выкинуть этот бокал. Он перестал быть моим, он перестал быть моим любимым.

– Камила, вернулась, – раздался позади меня мамин голос, полный тревоги.

– Добрый вечер, Камила, – поздоровался Славик, одаривая меня улыбочкой. Я резко отвернулась от него, даже не удосужившись ответить на его приветствие, и обратилась к маме с вопросом:

– Мам, а почему Славик, ночью, у нас дома?

Мама виновато улыбнулась:

– Камил, у них квартиру сверху соседи затопили, а родственников-то у них нет. Вот приехали у нас переночевать, день-другой.

Переночевать. День-другой. Это звучало, как приговор.

– Да ты не беспокойся, тетя Ира со мной в комнате будет спать, Славик – в бабушкиной, я уже постелила.

В бабушкиной. Через стенку от меня. Я качнула головой, давая понять маме, что поняла. Я хотела бы ей что-то ответить, но слова застряли в горле. Я еще раз посмотрела на Славика: он облизал свои губы и сделал жадный глоток чая. Незваный гость уже переоделся, совсем по-домашнему: на нем была пижама и бордовый халат, вид которого вызвал у меня тошноту. Мне стало так мало воздуха, так заплохело от этой картины «маслом», что я, ни слова не говоря, ринулась в ванную комнату. Заперев дверь, я прошлась взглядом по полочкам возле зеркала: мои шампунь и гель для душа, были отодвинуты к краю, а на их место водрузились пена для бритья, гель для волос, какой-то флакон с темной жидкостью. Я опустила взор вниз – под раковиной стояли мужские тапки. Наверняка Славины. Наверное, он уже помылся в нашей небольшой ванной. Сама мысль, что я буду мыться теперь в ней, после того, как он голый стоял здесь, трогал кран, касался моего полотенца, вызвала очередной прилив тошнотворной брезгливости.

Внутри меня поднялся протест. Яркий, стремительный. Он придал мне решительности, и я, достав из своей сумочки телефон, впервые воспользовалась мобильником и набрала Тимуру. Прошло всего два гудка – и я услышала его голос:

– Ну, что тебе еще, колыбельную спеть, чтобы ты заснула?

Я чуть улыбнулась, а затем, вновь посмотрев на славины тапки, произнесла с отчаянием, которое, все же, вырвалось из меня беспокойной, стремительной птицей:

– Тимур, забери меня, пожалуйста, из дома.

И он не стал долго думать и расспрашивать меня. Всего лишь одно слово.

– Еду, – и он положил трубку.

Я, на миг, спрятала лицо в своих дрожащих ладонях. Правильно ли я поступила? Но было поздно сокрушаться – я уже позвала Тимура. Я медленно вышла из ванной комнаты, прижимаясь спиной к ее двери. Мам подошла ко мне, заглядывая в мои глаза и шепча: