Я тебе объявляю развод, майор! (СИ) - Романова Ульяна

Но долго любоваться собою Ярослав мне не позволил. Снова прижал к стене, проводя кончиками пальцев от шеи до груди, обвел сосок, легонько сжал его, погладил живот и опустился ниже. Коснулся пульсирующего, истекающего соками клитора и удовлетворенно зарычал.

– Я обещал тебе потребовать по максимуму, Рыжик, – прошептал мне на ухо, одновременно размазывая влагу по нежным складочкам.

Я застонала и посильнее прижалась к горячему телу Шведова, уткнувшись носом в его плечо.

Ярослав не торопился. Медленно обвел клитор пальцем, вызывая новый стон. Потом резко нагнулся, подхватил мою ногу под коленом и прижал ее к своему бедру, окончательно обездвиживая и буквально впечатывая меня в стену.

Почувствовав в себе сразу два его пальца, я выгнулась. В глазах потемнело, а голова снова закружилась, пока эти пальцы творили со мной что-то невообразимое. Низ живота скручивало приближающимися судорогами оргазма, с губ сам собой сорвался протяжный стон...

Яр усилил напор.

– Посмотри на меня, – потребовал он.

Я подняла помутневший взгляд, встречаясь с его глазами – дикими, черными. Зрачки расширились, скрывая радужку. Ярослав так сильно сжал челюсть, что желваки заиграли на скулах. Ни на секунду не прекращая движения пальцами, он пожирал меня взглядом. Подчинял, порабощал... Словно ставил клеймо принадлежности только ему.

И когда напряжение там, внизу, стало невыносимым, он вдруг резко развернул меня к себе спиной и одним мощным толчком вошел до упора, одновременно сжимая ладонью грудь. И я кончила с громким криком, царапая ногтями стену. Все тело пронзила острая волна невообразимого удовольствия.

Ярослав не остановился, продолжая двигаться. Яростно, совсем не нежно. Но шептал на ухо что-то невероятно милое. Этот контраст нежности и грубости заводил много сильнее любого афродизиака. И я потеряла себя... Потерялась во времени и пространстве, забыв свое имя. Были только его руки на моем теле, он во мне и невыносимая потребность в моем мужчине.

Он легко сдавил шею, заставляя выгнуться, обвел большим пальцем мои губы. Высунув кончик языка, я облизала подушечку его пальца. Ярослав снова зарычал, окончательно теряя над собой контроль. Толчки стали хаотичными. Сжал мои бедра, тихо выругался – и мое тело снова выгнуло в невероятных судорогах. Я содрогнулась всем телом, выкрикивая имя своего мужа, чувствуя, что и он в тот момент находился на пике.

Мы оба обессиленно опирались на стену, пытаясь отдышаться. Яр легко поцеловал мое плечо и медленно вышел, вызывая у меня новую судорогу. Прижал к себе и тихо прошептал, выдохнув мне в висок:

– В душ. А потом в спальню.

– Спать? – невинно поинтересовалась я.

– Пару часов, возможно, поспим, – хищно пообещал мой супруг…

Глава 17

Ярослав

Мерзкая трель будильника раздражающе въедалась в мозг. Я вырубил звук, развернулся на бок, протянул руку и… никого в постели не обнаружил!

Сон пропал мгновенно, потому что я точно знал, что моя жена должна была быть в постели!

Неужели опять…?

Резко вскочив, вылетел из спальни. Но стоило лишь сделать шаг за ее порог, как я услышал голос Стефании. Немного успокоившись, уже медленнее дошел до кухни и остановился в дверях. Прислонился плечом к косяку, наблюдая, как Стеша, одетая только в мою футболку, пыталась говорить с кем-то по телефону и одновременно жарить яичницу.

– До свидания, мама! Обязательно приезжайте в гости, мы соскучились! – сказала она напоследок в трубку и отложила телефон.

Медленно повернулась и, встретившись со мной взглядом, счастливо улыбнулась. Положила ложку на стол, хитро сощурилась и, сделав пару быстрых шагов, запрыгнула мне на руки, обвивая торс ногами.

Поймал, конечно! Как и всегда.

Стефания доверчиво прильнула ко мне, крепко прижавшись всем телом. И мое отреагировало соответственно! Она заерзала и напряглась.

– Даже не думай! – предупредила строго, пытаясь слезть.

Прижал к себе посильнее и улыбнулся уголком губ. Не мог оторваться от нее этой ночью, это было выше моих сил. И поспали мы, как я и предрекал, всего пару часов.

– Прости, Рыжик! – прошептал, с неохотой опуская Стешу на пол.

– Яичница пригорела! – ахнула моя жена, делая шаг к плите.

– Стой! – приказал я, заметив свежий ожог на ее руке. – Я сам!

– Просто… Я бы нормально пожарила, но позвонила твоя мама, и я отвлеклась, – виновато прошептала моя катастрофа.

Поцеловав место ожога, я выключил плиту и выбросил угольки, которые были когда-то яичницей, в мусорку. Открыл окно, чтобы избавиться от дыма и неприятного запаха, и развернулся к Стеше.

– Что хотела мама? – перевел я тему, наблюдая, как Стефания забирается на свое любимое место.

Когда я готовил, она всегда сидела на кухонной тумбе у окна, прижав колено к груди. Это тоже был наш своеобразный ритуал.

– Узнать, как дела. Я давно ей не звонила.

Мои родители ее сразу приняли и полюбили. И для Стефании не стало проблемой назвать свою свекровь мамой. В наших немногочисленных, но бурных конфликтах моя мама всегда занимала сторону моей жены.

– Я не хотела тебя будить, – созналась Стеша, – собиралась в кои-то веки приготовить нормальный завтрак.

– Понятно... – хмыкнул я. – Но давай завтраки оставим мне, ладно? Ты мне целая и невредимая нужна.

Она фыркнула, но возражать не стала.

Я снова подошел к своему Рыжику, взял ее ладошку в свою и погладил красное от ожога запястье большим пальцем, стараясь не касаться поврежденного участка кожи.

– Как дела в офисе? – поинтересовался наконец. – Чем ты занимаешься, кроме поездок в суд?

– Почти ничем. Помогаю адвокату в деле о разводе, – пробурчала Стеша и смешно сморщила нос.

– Что за дело? Расскажи, – попросил я.

– Депутат Датский разводится с женой. А мы представляем его интересы. Он хочет лишить супругу не только имущества, но и детей! – не выдержала Стефания и от избытка чувств даже хлопнула ладонью по столешнице. – Я не для того из последних сил училась и лицензию получала, чтобы вот таким заниматься! Это же несправедливо! Только потому, что у него деньги и связи… И молодая любовница!

Датский… Мирон говорил, что девица, которая приходила к Стеше – любовница Датского. Твою мать!

– Ах да, забыла сказать, – буднично продолжила моя жена. – Твою любовницу и любовницу Датского зовут Ирина. Она у вас одна на двоих.

Я поперхнулся воздухом и резко развернулся к Стефании, которая тем временем снова негодовала по поводу несправедливости и подлого поведения депутата.

– Откуда ты знаешь? – осторожно прервал ее.

– Она была в нашем офисе. А сегодня утром мне Влада сообщила, что она – любовница Датского, – отмахнулась Стеша.

– Тааак, – я отставил мокрую сковороду в сторону, уговаривая себя успокоиться.

– Ну что? Я случайно увидела ее с Глебом в офисе, она к Макееву шла. Попросила Владу узнать, кто она такая. Влада спросила у отца. Он рассказал ей, а она мне.

Все становилось слишком интересно! Нужно будет уточнить у Лехи, не замешан ли сам Датский в чем-то незаконном. И не он ли подкупает моих парней!

– И что было дальше? – мягко уточнил я.

– Ну, собственно, я тебя и простила потому, что задумалась: зачем брюнетке переодеваться в блондинку, и что она забыла в офисе. И почему уехала на моря, если у вас все так радужно в отношениях. А сейчас все подтвердилось. Ну зачем ей требовать у меня оставить тебя в покое, если у них с депутатом все серьезно, и он разводится с женой, чтобы жениться на ней? Странно, ты не находишь?

– Нахожу, – широко улыбнулся я. – С Глебом, значит, ее видела?

– Да, он ее в кабинет Макеева провожал. Но она приходила по требованию Датского – мне так Влада сказала. И с Глебом у них ничего общего. Он просто очень галантно ее провожал, словно боялся потерять хорошего клиента. Знаешь, немного так снизу вверх на нее смотрел и был очень вежлив. А он так ведет себя только с ВИП-клиентами, которых ни в коем случае нельзя потерять. Поэтому я и подумала, что он ни при чем.