Ещё один шанс (СИ) - "Miss Spring"

— Саш, Саша, посмотри на меня. — он похлопал её по щекам.

— Я ничего не вижу… Круги…

— Саш, нельзя сейчас терять сознание. Говори со мной.

— Я не знаю, что говорить. Мысли… не вяжутся…

— Давай тогда стихи вспоминать. — придумал Мещерский. — У Лукоморья дуб зелёный… Помнишь?

— Златая цепь… на дубе… том. — будто обрадовавшись и собрав остатки сил, произнесла девушка.

— Молодец. И днём и ночью… Давай дальше.

— Кот учёный… — таким образом Алексей буквально "удерживал" её в сознании до того момента, когда, наконец, Мерседес притормозил около приёмного покоя одной из больниц.

Потом всё было крайне быстро. Врач осмотрел Александру, медсёстры забегали туда-сюда, пришли ещё несколько медиков один за другим. В итоге, один из них сказал бизнесмену:

— Мы срочно увозим её на операцию. Перитонит. Хорошо, что вы успели привезти. Ещё сутки и она бы уже лежала не у нас, а в морге.

— Что нибудь нужно для операции? — обеспокоенно поинтересовался Мещерский.

— Нет, всё есть.

— А сколько она продлится?

— Пока не могу точно сказать. Не меньше двух часов. Там будем смотреть по ситуации. Ожидайте. — и врач быстрым шагом ушёл.

Операция продлилась три часа, которые Алексей провёл в больнице не отходя ни на шаг от операционной. Ему несколько раз звонила Вика, которая сходила с ума от неизвестности, решая все рабочие вопросы в бюро.

Сам же мужчина, хоть и понимал, что теперь всё должно быть в порядке и упрямая Саша в руках профессионалов, но всё равно волновался, не находя себе места. Он уже точно знал длину больничного коридора, количество дверей по пути от начала и до конца, и всех медсестёр операционного отделения в лицо. Впервые в жизни, Мещерский почувствовал, что значит переживать за любимую женщину.

Наконец, по истечении трёх часов, вышел хирург.

— Василий Зиновьевич! — бизнесмен сразу кинулся к нему. — Как она?

— Операция прошла успешно. Думаю, можем надеяться на благоприятный исход. Ей повезло, перитонит местный, область поражения была небольшая, остальные органы не задеты. Так что жить точно будет! — он похлопал Алексея по плечу.

— А к ней можно, доктор?

— Она в палате интенсивной терапии, да и от наркоза ещё не отошла.

— Пожалуйста. — и Мещерский привычным движением хотел достать бумажник, но хирург его остановил.

— Перестаньте. Что ж вы все всё деньгами мерите! Можете пройти, посидеть рядом, но когда Александра придёт в себя, разговаривать долго я запрещаю. Ей нужен покой.

— Спасибо! — обрадовался бизнесмен.

Арсеньева отходила от наркоза тяжело, долго, бредила, выкрикивая, почему то имя «Даня», чем вновь доставила немало переживаний Алексею, хоть медсёстры и утверждали, что это вполне нормальная реакция организма.

Но спустя час, она, наконец то, пришла в себя.

— Больно… — с трудом произнесла девушка и медленно открыла глаза, увидев Мещерского. — Лёша…

— Как ты? — обеспокоенно узнал он, осторожно взяв её за руку.

— А ты как думаешь? — слабым, но ироничным тоном произнесла архитектор: — Ты что здесь делаешь?

— Как это что? Ждал, пока ты в себя придёшь. Я так испугался за тебя. Как подумал, что…

— Что больше никогда со мной не поссоришься? И некому будет тебе нервы трепать и дерзить? — усмехнулась она: — Даже не рассчитывай.

— Я смотрю, всё не так плохо, как я думал. — улыбнулся мужчина: — Шутишь, значит скоро пойдёшь на поправку и всё будет нормально.

— Конечно нормально. Как иначе? — Саше было всё ещё трудно говорить, но она справлялась. — Я не имею права умирать. У меня сын. — в этот момент, она нахмурилась, зажмурив глаза.

— Болит? — заволновался Алексей.

— Немного. — подтвердила Александра, и он понял, что на самом деле боль сильная.

— Я сейчас позову медсестру. — когда он вышел в коридор, то у сестринского поста застал и Василия Зиновьевича, изъявившего желание осмотреть пациентку.

Уже после того, как и врач, и медсестра, вколовшая обезболивающее ушли, бизнесмен вернулся в палату.

— Спасибо тебе. — произнесла Арсеньева: — Мне врач рассказал обо всём.

— Если бы ты не вредничала вчера, всё могло бы обойтись ещё легче. — аккуратно заправив за ухо локон её пшеничных волос, упавших на лоб, сказал Алексей.

— Я ненавижу больницы. Не особо то хотелось сюда загреметь. — пояснила она.

— Да кто ж любит, Саш? Но надо же знать какие-то рамки. Довела себя до критического состояния. Кому от этого лучше?

— Ты прав. Ну, ничего, сейчас денька четыре полежу и тогда с новыми силами можно возвращаться к работе и главное к Егору.

— Каких четыре денька? Минимум неделя, Саша! — возмутился Мещерский.

— Ну, это мы ещё посмотрим. Ты, кстати, позвони, пожалуйста, Вике, пусть она Егора заберёт. Ладно?

— Конечно. Не волнуйся только, без тебя мир не рухнет и Третья мировая не начнётся. Я пойду, иначе врач больше не пустит меня. Тебе надо отдыхать и набираться сил. — он встал и подошёл к двери. — Пока.

— Пока. — слабо улыбнулась Александра и мужчина ушёл.

На следующий день, её перевели в обычную палату, оценив состояние как стабильное и Арсеньева смогла позвонить подруге, переживая за сына.

— Сашка, привет! Ну как ты там? Жива?

— Спрашиваешь! Конечно жива. Куда я денусь?

— Ну, я не сомневалась. Как ты себя чувствуешь?

— Пока мне колют обезболивающие, я себя не чувствую. — усмехнулась Саша. — Нормально, бывало и похуже. Как там Егор?

— Слушай, ну я думаю, что у них всё в порядке. — спокойно ответила Кузнецова.

— В смысле? Он не у тебя?

— Нет. Подожди… Ты ничего не знаешь ещё что ли?

— Что я должна знать, Вика? — девушка не на шутку взволновалась.

— Спокойно, подруга. Не кричи. С Егором всё хорошо. Просто мой Женька где-то подхватил ветрянку, ещё и Илью заразил! Лазарет дома. Поэтому, я Егорку взять не смогла. Он у Мещерского.

— Что? Вик, ты в своём уме?

— Саш, а что было делать? Егор ещё не болел, я точно помню. Надо было и его сюда привезти, заразить, чтоб лазарет превратился в госпиталь? Ну правда, подумай сама.

— Ну почему он… — простонала архитектор.

— А кто? Не Нину же просить у тебя там навеки поселиться. А Мещерский сразу же предложил свою кандидатуру. Тем более, ты сама говорила, что они хорошо ладят. Ну побудет Егор недельку или две с ним. Мир же не рухнет? Кстати, тебя проведать когда можно? — поинтересовалась Виктория.

— Вроде бы с трёх до шести, но я уточню.

— Так, а что тебе можно кушать?

— Не поверишь, первые четыре дня — ничего. Потом врачи решат. Так что выйду отсюда как осинка. — пошутила Александра.

— Да ты вроде и так худая… Что ж от тебя останется?

— Характер! Ладно, Викусь, мне нужно позвонить Мещерскому и узнать про Егора.

— Хорошо, ещё созвонимся и я к тебе прибегу.

После разговора с подругой, пришёл Василий Зиновьевич, устроив осмотр. Едва освободившись, Арсеньева собиралась набрать Алексея, как он появился на пороге её палаты с большим букетом малиновых пионов.

— Привет! Как самочувствие? — бодро поинтересовался мужчина.

— Привет! Лучше, чем вчера. — ответила архитектор.

— Ну и прекрасно, выглядишь хорошо. — он поставил цветы в вазу, которую быстро занесла в палату медсестра.

— Ты мне ничего не хочешь сказать? — проницательно посмотрев на Мещерского, спросила Саша.

— Я помню, куда ты послала меня с моими букетами, но я решил, что в данном случае цветы, всё-таки, поднимут тебе настроение. Обещаю, ботанического сада здесь не будет. Пару красивых букетов, не более.

— Да при чём тут цветы? — не вытерпела она. — Они прекрасны, спасибо, но дело то не в них! Про Егора ты мне ничего не хочешь сказать?

— Нет, не хочу. Потому что служба оповещения по имени «Виктория Кузнецова» работает безотказно, как я понимаю. Ты и так всё знаешь. Егор поживёт пока у меня, у нас всё хорошо. Сейчас он с Ниной. Очень просился сюда, к тебе, но я пока не разрешил, решил с тобой посоветоваться. Что ещё… Я всё ему объяснил, он понял правильно. Никаких слёз, истерик не было. Он у тебя классный парень, умный. Читаем, играем, говорим о жизни, даже готовим вдвоём. — рассказал Алексей: — Так что мы справимся.