Прости, мне плевать, что нельзя (СИ) - Сакру Ана

Я уверена? НЕТ! Это ошибка. Это всё плохо кончится...Это не может кончиться по- другому...Никак!

Я могу сейчас развернуться и пойти обратно? Должна! Одно дело единственный раз (ну, хорошо, дважды) случайно оступиться и поддаться эмоциям. Другое - продолжить...Вот так... Осознанно...Когда Вадим здесь. Я не могу толком объяснить, но тонко чувствую ту последнюю грань, которую переступлю именно сейчас, если войду в гараж.

Устремляю расфокусированный взгляд на дверное полотно, будто способна что-то увидеть сквозь него. Для Антона это, скорее всего, просто игра...Избалованному мальчику захотелось вкусить запретный плод и подергать сурового папу за усы. Ему плевать, что будет со мной. Что будет с Тимуром...Просто похоть к той, которую трогать нельзя...А я...

Я ему это позволю?

Я не должна. Не должна!

Но я открываю дверь.

***

Антон с ногами сидит на низком подоконнике, лениво выпуская сигаретный сизый дым в настежь открытое окно. Поворачивает голову в мою сторону, но я не вижу его лица. Сплошное черное пятно на фоне лунного света, льющегося с улицы.

- Привет,- хриплю, сгорая от смущения.

Мне неожиданно ТАААК стыдно. Прибежала по первому зову. Как собачонка...К нему. Антон молчит, делая затяжку. Ощущаю его пристальный взгляд, ощупывающий мою фигуру, жгучим покалыванием на коже, но точно не вижу, и это жутко нервирует! Рождает чувство незащищенности перед ним.

- Что хотел? - боже, я пунцовая уже вся.

Хорошо, что в полумраке этого точно не разглядеть. Какой идиотский вопрос! В шахматы поиграть, да. В два часа ночи же обычно за этим люди встречаются. Трусливо отвожу ладонь назад и нащупываю дверную ручку дрожащими пальцами. Вряд ли я буду чувствовать себя ещё более глупо, если сейчас вдруг сбегу. Глупее уже просто некуда. Нажимаю на ручку, приоткрывая дверь...

- Стой- стой- стой, - вдруг подрывается Антон с подоконника и за секунду преодолевает метры между нами.

- Стой...- тихо, успокаивающе, около самого уха. Словно уговаривает пугливое животное,- Постой, Лукум...

Я облегченно выдыхаю и тут же жадно втягиваю его запах и тепло. Мужская ладонь зарывается мне в волосы, вторая обхватывает спину чуть пониже лопаток, рывком притягивая к себе. Моё лицо исчезает в его тонком сером свитере, жаркое дыхание с отчетливыми алкогольными сладковатыми нотками обдает макушку. Но мне почему-то не противно, как обычно бывает, а только ещё больше пьянит. Обвиваю руками его талию, закрывая глаза и сильнее прячу лицо на мужской груди. Часто, глубоко дышу. Боже. Вдоль позвоночника струится щекочущее тепло, оседает плавящейся тяжестью внизу живота, подгоняемое ласково скользящей по спине широкой ладонью. Я никогда не думала, что это может быть так уютно и одновременно чувственно - обниматься...

- Ты пьяный,- фыркаю тихо, улыбаясь ему в свитер.

- В хлам, да,- весело соглашается Антон, и я чувствую, как в его груди вибрирует мягкий смех,- Иди ко мне.

- Я итак...

Не договариваю, потому что Антон поддевает мой подбородок, принуждая задрать голову, и накрывает мои губы своими. Рот заполняется его влажным вкусом, кончик языка щиплет от примеси градуса какого-то крепкого алкоголя, губы сминаются под настойчивым давлением. Я раскрываю рот шире, впуская его язык. Поцелуй быстро становится глубоким и жадным. Пьяным, как его вкус. Воздуха не хватает. Я жадно глотаю его в перерывах, пока Антон подталкивает меня к противоположной стене, лихорадочно дергая узел на поясе халата, и шепчет зло мне в губы какую-то неразборчивую чушь.

- Лукум, твою мать...Хочу тебя...хочу...

Икры упираются в сидение узкого диванчика. Антон, справившись с узлом халата, запускает руки мне под халат и подхватывает под ягодицы, задирая ночную сорочку.

- Давай сразу, да? - жаркий шепот влажным ожогом ложится на шею.

- Да...да,- слабо отвечаю, прикрывая глаза и обмякая.

Между ног уже давно горячо и влажно пульсирует, бёдра сводит трепетным ожиданием. Да... Это так остро, это не заменить никакой фантазией...Не сравнить. Запускаю ладошки ему под свитер, жадно ощупываю бока, спину, живот. Подушечки пальцев покалывает от тактильных ощущений. Жадно посасываю его язык, когда Антон снова целует меня, надавливая на плечи, чтобы я легла на диван. Широко развожу перед ним ноги. Серые хмельные глаза тускло поблескивают в темноте. Дымный взгляд застывает меж моих разведенных бёдер. Завороженно смотрит, как я стягиваю по ногам черное кружево трусиков.

- Бля, Лейла...

Антон нетерпеливо стаскивает с себя свитер, заведя руки за голову, вжикает молнией джинс. Он даже не удосуживается снять их полностью. Лишь небрежно приспускает на бёдрах и оттягивает резинку боксеров, высвобождая налитый кровью член. В промежности ощутимо горячо дёргает от этой картины. От того, как он нависает надо мной, толкая коленом левую ногу, чтобы расставила шире.

- Как хочешь? - хрипло шепчет, лизнув мочку уха. Грудную клетку сдавливает от навалившейся сверху тяжести чужого тела. Душно...

- Медленно...- с трудом шевелю губами.

От напряженного чувственного ожидания я словно в анабиоз впадаю, ловя каждую застывающую секунду, любой мельчайший контакт.

- Да?

- Да...

Антон просовывает между нашими телами руку и направляет в меня член. Из горла вырывается протяжное " ооо", пальцы ног поджимаются. Антон делает это действительно МЕДЛЕННО. Я ощущаю каждый растягивающий меня миллиметр. Очень горячий, напряженный миллиметр, плавящий меня изнутри. До упора. И обратно. И опять. Ещё. Чёёрт.

Глаза широко распахиваются и снова смыкаются. Рот приоткрывается, как у выброшенной на берег рыбы. Внутренние стенки набухают и всё сильнее обхватывают неторопливо таранящий член. Руки обессиленно падают на диван. Все ощущения собираются в плавящийся в глубине лона комок. Который Антон задевает при каждом протяжном чувственном толчке. И этот ком растёт и растёт...Превращает кровь в кипящий мёд. Невыносимо сладко. И страшно пошевелиться, и потерять. ..

- Так? - шепчет Антон глухо.

- Да...- я едва могу говорить,- Ты...чувствуешь?

Я не знаю, как он должен это почувствовать, просто не верится, что он не ощущает, как я медленно плавлюсь сейчас под ним.

-Да...Очень- очень горячий, мокрый, тесный Лукумчик...Как трубу с кипятком трахнуть...- тихо смеётся.

- Дурак...- слабо выдыхаю.

У меня даже нет сил его в шутку оттолкнуть. Просто кладу руку на влажную от испарины спину, рассеяно царапаю гладкую горячую кожу. Плавящийся тёмный шар внизу живота всё разбухает. Поглощает меня с каждым неторопливым глубоким толчком.

Дыхание превращается в глухие стоны. Это уже неотвратимо. Я медленно закипаю от него. Раскаленная лава медленно лижет меня изнутри. В такт его тягучим глубоким толчкам.

- Да...вот так...да...дааа...- шепчу словно в бреду.

Антон прихватывает губами пульсирующую венку на моей шее. Его тяжелое влажное дыхание щекочет нежную кожу.

- Я чувствую, что ты...сейчас...Бл...- Упирается лбом в диван около моего виска, рвано дыша.

Он весь уже мокрый, как и я. И так напряжен. Наверно ему тяжело сдерживаться. Глажу его влажные волосы слабой рукой. Принимаю ещё один толчок, чуть подаваясь навстречу, замираю. И это происходит. Лава прорывает плотину и затапливает меня с головой. Невыносимо медленно. У меня никогда не было такого размазанного во времени оглушающе глубокого оргазма. Словно разом нырнул на запредельную глубину, и над тобой теперь лишь километровая толща воды. Тягучие неторопливые спазмы скручивают тело, прошивают каждую клеточку. И отпускают, чтобы потом опять захватить. Антон с глухим стоном впивается пальцами в моё влажное бедро, жёстко фиксирует и делает пару резких толчков. Крупно дергается и затихает. Между ног липкий расплавленный потоп. Меня мягко скручивает отголосками оргазма. Устремляю осоловевший взгляд на белый потолок. Антон сползает пониже и пристраивает свою голову мне на грудь. Зарываюсь пальцами ему в волосы, рассеянно перебирая мягкие русые пряди. Наше дыхание такое шумное, что это восхитительно неприлично.