Его Каприз или замуж за Дьявола (СИ) - Огнева Адель

Мы молчали, не прерывая зрительного контакта. Мне было больно от его слов, но слез не было.

— Ты добился своего, теперь я хочу этого, хочу быть с тобой, быть твоей. — я сглотнула ком в горле.

— Прости.

— Почему ты сказал, что никогда не полюбишь меня?

Слова вылетели из уст до того, как я успела подумать, но, может это и к лучшему. Но перед тем, как Паша успел ответить, я перебила его:

— Только не говори тот бред, что такой как ты не может любить и тому подобное.

На мгновение на лице Паши промелькнула тень улыбки, но он быстро её стер.

— Это правда. Я не могу любить.

— Мы можем быть счастливы вместе. — я сделала шаг вперед, сократив расстояние между нами к нулю.

— Тебе никогда не обрести счастье со мной, Марго.

— Да почему?

Эта ситуация начинала выводить меня из себя. Я не понимала его, не понимала почему он так резко изменился. Но я заметила, что Паша что-то недоговаривает.

— Ты так сильно жаждешь это узнать? — Паша прошел мимо меня, к шкафу, и достал новую бутылку коньяка.

Мне не нравится его новое пристрастие к выпивке, но, мое мнение его явно не интересует.

Паша открыл бутылку, плеснул коньяк в два стакана и протянул один мне. Сел обратно в кресло, а я оперлась о стол.

— Мне было двадцать, когда я сделал предложение своей возлюбленной. — начал он, делая небольшой глоток. — Я был молод, глуп, и очень влюблен.

Я не имею дурной привычки пить с самого утра, но, сейчас рука сама потянулась к выпивке. Ненавижу сильный алкоголь, поэтому сильно скривилась, когда горло обожгло от нескольких больших глотков коньяка.

— И что, она тебя бросила и поэтому ты больше никого не можешь любить? — я встретилась с Пашей взглядом.

— Её убили. У меня на глазах. Но ты опережаешь события.

Я упала в немой ступор. Стало стыдно за свои слова. Почему-то я думала, что та девушка его бросила.

— Ты не один раз спрашивала у меня за семью. Так знай, что я уничтожил бизнес своего отца, и посадил его в тюрьму. А мама… — он запнулся, погружаясь в воспоминания. — Мама умерла, не выдержав всей правды.

— Я не понимаю…

Павел посмотрел на меня, настолько грустным взглядом, что мне стало не по себе. Пришлось вделать еще один глоток, перед тем, как Паша начал свой рассказ:

— Отец был против моей девушки. Он считал, что я должен жениться только на той, кого выберет он. То есть на богатой девушке. Я много раз отказывался, пытался доказать ему свою любовь к своей избраннице, но он и слышать не хотел. Однажды он поставил меня перед фактом, выкрикнув слова, которые я не взял во внимание. Он сказал: «Брось её, иначе пожалеешь, и прошлое будет не вернуть…».

Паша взял бутылку и сделал два глотка прямо из горлышка.

— А я тогда твердо решил сбежать. Вот только я не знал, что за нами с моей возлюбленной стоит слежка. Нас схватили люди отца и… — Паша замолчал, переводя дыхание.

Я заметила, что ему трудно говорить.

— Их было пятеро. Трое держали меня, пока двое насиловали мою любимую. Я пытался вырваться, пытался спасти её, и мне удалось. Я вырвался, но не успел добежать к ней, как меня прострелили. Я лежал, истекая кровью, пока мою девушку по очереди насиловали. Я слышал, как она кричала, и ничем не мог помочь.

Я задержала дыхание на несколько секунд. От его рассказа мне стало плохо. Пришлось выхватить бутылку у Паши, и сделать несколько глотков коньяка прямо с горлышка.

— Знаешь, что было потом? — спросил Паша, и потянулся рукой к моему лицу, вытирая большим пальцем мои слезы. — Они бросили её на пол, возле меня, и застрелили. Я пролежал так несколько часов, после того как они ушли. Я и моя мертвая невеста. Из-за потели крови у меня начались галлюцинации и лихорадка. Меня трясло в истерике, но я не мог даже подняться. Я должен был умереть следом, но очнулся в больнице, упав всего лишь в недельную кому.

Я сглотнула ком в горле. Мне было страшно представлять то, через что прошел Паша.

— Первые три месяца я не мог прийти в себя. Рана оказалась серьезной, поэтому пришлось проходить реабилитацию. За эти три месяца я ни разу не видел отца. Он попросту не приходил меня навещать. Только мама и Нинель заботились и плакали, пока я этого не видел.

— Почему твоя мама закрывала на это глаза? — знаю, что глупый вопрос, но все же.

Паша усмехнулся, но как-то грустно, и продолжил:

— Потому что любила его. Закрывала глаза на все. На измены, на подобное обращение с детьми, на весь криминал, в котором наша семья погрязла.

— Что было потом, когда ты вернулся домой? — мой голос дрожал.

— Он насмехался над этой ситуацией, а я молчал, ведь уже тогда твердо решил отомстить ему. Я полгода вынашивал план, искал лазейки, нужных людей, и уже вскоре это дало свои плоды. Я сумел подорвать его авторитет, связался с его криминальными врагами, которые мне и помогли. Они хотели поставить меня у руля отцовского бизнеса, но я был против криминала. Но они не расстроились, ведь весь бизнес перешел непосредственно к ним. Его враги сначала предлагали по-тихому замочить его, ведь так решали подобные вопросы в те времена, но, я настоял на правосудии.

Я коснулась руки Паши, и он взял мою ладонь, поглаживая её пальцами.

— Я сумел посадить его на десять лет строгого режима, ведь те люди что мне помогали, накопали на моего отца много информации. А я потом ушел из криминала, пообещав, больше никогда в него не влезать.

Я считала своего отца непутевым, а оказывается, что бывают в тысячи раз хуже.

— Я победно улыбался ему в лицо, но, не увидел в его взгляде ничего человеческого. Ни единой эмоции. — продолжал Паша, а я сделала еще глоток коньяка. — Мама не выдержала, как я уже сказал. У неё случился сердечный приступ, и сердце остановилось.

В уме я прикинула даты, если Паше было тогда двадцать лет, значит его отец вскоре должен выйти из тюрьмы.

— Я подозреваю, о чем ты думаешь, поэтому сразу отвечу — нет. Не пробыв в тюрьме и пяти лет, отец умер. Его враги накопали на него такую информацию, что в тюрьме с такой статьей долго не проживешь.

Паша перестал говорить, и мы просто молчали. Мне не было что сказать, да и слова здесь явно лишние.

— А как звали твою невесту? — все же сумела спросить я.

Паша хмыкнул, погрузившись в воспоминания, и я вновь пожалела, что затронула эту тему. Я видела, как ему сложно, и понимала, что моих утешений мало.

— Маргарита. Её знали Маргарита. Как и тебя.

В помещении вновь повисло молчание. Возможно ли, что я ему напоминаю возлюбленную?

— Именно поэтому ты выкупил меня у Виктора? Я зацепила тебя тем, что похожа на неё?

— Нет, вовсе нет. — он усмехнулся, потирая переносицу. — Вы вовсе не похожи, и зацепила ты меня совершенно другим. Она была похожа на дьяволицу: черные волосы, карие глаза, жесткий характер, который не терпит пререканий. Я был тихим мальчишкой, когда она появилась в моей жизни. Вообще не понимаю, что она во мне нашла. Нам было по пятнадцать, когда Маргарита заявила, что отныне является моей девушкой. Вот так просто.

Я улыбнулась, когда он рассказывал про неё, и заметила, что Павел все так же держит меня за руку.

— А ты напротив, её полная противоположность. Светлые волосы, почти блондинистые, голубые глаза, и голос, как у ангела.

— И все же ты боишься любить.

Я поняла почему он так отчаянно пытается меня прогнать.

— Да, ты права. Я боюсь, боюсь любить заново. Боюсь, что тебе навредят, как когда-то навредили ей.

— И какой у тебя план?

Еще час назад я была готова умолять его не прогонять меня. Готова была на все, только бы он позволил мне остаться рядом. Но сейчас я не могу его об этом просить. Не после того, что узнала. Поэтому, проглотив слезы, я улыбнулась, как бы кошки на душе не скребли.

— Несколько дней тебе придется еще пожить у меня в доме. Я с Глебом останусь в Питере, мы собираем информацию на Виктора, а через несколько дней начнется судовой процесс. Как только я буду уверен в том, что он не улизнет от правосудия, я вернусь. А как тебе ничего не будет угрожать — отпущу.