Татьяна Герцик - Чудеса всё же возможны…
Настя чувствовала себя приложением к этим необъятным сумкам, этаким багажом, но когда он усадил ее на диван, шлепнулся на спину и уложил голову на ее колени, немного отошла.
– У тебя что, подушек не хватает?
От ее насмешливого тона он приоткрыл один глаз и кратко пояснил:
– Подушек у меня достаточно. Просто так я тебя лучше ощущаю.
Настя засмущалась. Как это он так ее лучше ощущает? Но он погладил ее колено, потом задрал кофточку и поцеловал оголившуюся полоску кожи на животе и она поняла, что так у него гораздо шире выбор и для рук и для губ.
Но, когда она поняла, что он не собирается пользоваться презервативами, ей стало страшно, и она замерла. Почувствовав, что что-то не так, он поднял лицо.
– Что случилось? – прозвучало это так взвешенно, что она могла поклясться, что Влад уже всё продумал и решил, как реагировать на ее панику.
– Я не хочу детей. Я к этому не готова.
– Ну не ври уж так нахально, радость моя. Ко всему ты готова. Признайся честно, что пошла в детские врачи потому, что хотела хоть как-то восполнить ущербность своей жизни. Ты же была уверена, что замуж не выйдешь и своих детей рожать не станешь, так хоть с чужими повозишься. Не так ли?
Насте пришлось нехотя согласиться. Скрывать от Влада свои чувства всё равно было бесполезно.
– Так что твои слова пустое фразерство. Но чем они вызваны? – он заглянул в ее медленно заливающееся краской лицо и сделал очевидный вывод: – Боишься, что твоя некрасивость передастся нашим детям?
Она уныло пожевала губами, не соглашаясь, но и не опровергая. Он расхохотался и крепко прижал ее к себе.
– Ну и трусиха же ты! Ну откуда нам с тобой знать, кто у нас получится. Мы же не боги. Но, – тут он интимно понизил голос, – клянусь, что буду стараться изо всех сил. И столько, сколько надо. И у нас будут красивые и здоровые дети, вот увидишь! – И он откровенным жестом провел ладонью между ее ног.
Она слегка передернулась от неприкрытой бесстыдности этого жеста, но он не дал ей возмутиться, быстро закрыв рот поцелуем.
Потом, отдыхая от наслаждения, он лежал подле нее и думал, что это и есть счастье – вот так лежать рядом с любимой женщиной и слушать ее успокаивающееся дыхание.
Узнав об изменениях в жизни друга, Вячеслав не слишком удивился.
– Да ты всегда к ней неровно дышал. Постоянно дрался с другими мальчишками из-за того, что ее называли Бабой-Ягой. Ты и меня столько раз одергивал, что я уже в те годы понимал, что при желании Настя без труда сможет отодвинуть меня в сторону. Просто она никогда этого сделать не пыталась. – Влад чуток усмехнулся, соглашаясь с этими словами. Развеселившись, Вячеслав предложил: – Давай встретимся семьями? Мы с Аней будем рады.
Они встретились в кафе. Настя от души веселилась, глядя, как Вячеслав пытается угодить своей прелестной жене. Аня была такой хорошенькой, юной и веселой, что Настя поневоле почувствовала себя старой развалиной, и в душе воскресли прежние страхи. Но вида она не подала и по-прежнему шутила и разыгрывала парней. Когда они ехали домой, заметила:
– Сколько же лет Ане? Восемнадцать-то есть? Или они по разрешению регистрировались?
Влад мрачно хмыкнул.
– И ты туда же! Славка, бедняга, тоже немало от этой ошибки претерпел. Он думал, что ей пятнадцать, а ей было двадцать два. Ну, сейчас уже двадцать три.
Настя поразилась.
– Это же надо! Ни за что бы ни подумала!
Владимир хмыкнул.
– Почему? Тебе же тоже твоих лет никто не даст. От силы двадцать.
Настя болезненно поморщилась.
– Это побочный эффект, сам понимаешь. Но за Славкой наблюдать было прикольно. Он так усердно из себя коврик для жениных ножек изображал, и смех и грех.
Скептически выпятив губы, Влад уточнил:
– Так ведь я тоже прилежно им работаю, моя радость. Ты этого не замечала?
Она покраснела. Чуть замявшись, согласилась:
– Ну бывает иногда. Но не так часто, как мне бы хотелось.
Он откровенно рассмеялся.
– Спорим, Аня сейчас то же самое говорит Славке?
Спорить Настя не решилась. Она не настолько хорошо узнала девушку за столь короткое время, чтобы делать какие-либо выводы.
Через месяц Вячеслав, встретив друга во время обеденного перерыва, придирчиво его пытал:
– Ты что, Володька, свадьбу решил заначить?
Тот с непроницаемым выражением лица смотрел куда-то вдаль. Вячеслав не отставал.
– Вы что, регистрироваться-то вообще не собираетесь? Свободный брак?
Влад с усмешкой перевел взгляд на приставучего друга.
– Никакой свободы! Вот еще! А насчет регистрации, то уже.
Вячеслав замер.
– Это как? Без свадьбы, что ли?
Друг сокрушенно пожал плечами.
– Ага. Настька не согласилась. Ты же понимаешь, она стесняется. Разговоры лишние и прочее. Она до сих пор не может привыкнуть к своему новому облику. Так что извиняй, но мы обошлись без свидетелей. Сейчас же это просто – заявление подали, через месяц пришли, документы получили, и баста! Регистраторша аж удивилась – мы вообще одни были.
Вячеслав почесал в затылке, представив своего гордого друга в не менее гордом одиночестве.
– А родители знают?
– Да нет еще. Настя боится. Мать уж больно недовольна будет. Я вот думаю, может, сделать вид, что всё так и должно быть, да и жить потихоньку дальше?
Вячеслав спокойно посоветовал:
– Да ничего страшного. Свадьбу же в любое время сыграть можно. Вы же не венчались?
– Нет.
– Ну вот при желании и венчаться можно будет с помпой.
Влад невесело засмеялся.
– Да уж, на твоей свадьбе помпы было море.
– Сам понимаешь, пришлось родне угодить. Нам с Аней столько было ни к чему.
Влад как-то набычился и сквозь зубы проговорил:
– Ну, а нам ничего не надо, как ты видишь. Мы даже букет из роз не захотели. У нас на цветы аллергия.
Вячеслав расхохотался и долго не мог остановиться.
– Что, здорово она тебя подмяла?
Владимир сумрачно признался:
– Еще как. Слова против сказать не могу. Она как посмотрит своими глазищами, и я всё – как тряпка.
Вячеслав сочувственно покивал головой.
– Ой, как мне это знакомо, дружище! Что ж, остается честно признать, что из нас получились отменные подкаблучники.
– Но зато любящие и любимые подкаблучники. Это утешает.
Стукнув друг друга по плечам, разошлись по своим офисам.
Вечером Влад, развалившись на диване, с удовольствием наблюдал за женой. Настя читала книгу, как обычно, ничего вокруг не видя и не слыша. Немного полежав, он вздохнул, пожал плечами и покорно побрел на кухню, бубня себе под нос:
– Другие мужики женятся, чтобы самому ничего не делать, а у нас всё наоборот.
Приготовив еду, вернулся в комнату, устроился рядом с Настей в одном кресле. Она поерзала, но от книги не оторвалась. Он дождался, пока она дочитает последнюю страницу и спросил:
