Татьяна Алюшина - Риск эгоистического свойства
– Валентина, я хочу предложить тебе другую работу. Ты готовить умеешь?
– А то как же ж! – попыталась обидеться девушка.
– А убирать, гладить там?
– Дак вы чё такое спрашиваете? – растерялась, уж и не зная, что и думать, Валентина.
– Тебе нужна работа?
– Тепереча нужна!
– Вот я тебе «тепереча» работу и предлагаю! Правда, с испытанием, но уверена, ты справишься! – утверждала все решившая Соня.
– А как же долг на мне за ущерб-то! Дак и не отпустит меня так вот запросто никто!
– Ты расписки о долге подписывала? – прокурорским тоном спросила девочка.
– Да господь с вами! – махнула обеими ручищами Валентина, создав легкий ветерок. – Научены! Никаких подписей!
– У них есть твои документы? Ты на трудовой работаешь?
– Еще чего! Документы им мои! Данные есть, и энта, как ее, керокопия!
– Вот все и уладилось, – успокоила Соня. – Давай взвешивай все самое лучшее, и побольше. Сейчас тебе, Валентина, предстоит готовить!
Нагрузив пакетами с покупками несостоявшуюся любовь кавказца, Соня самолично присутствовала при передаче ключей от павильона и накладных на товар «ответственному» смотрящему за ларечную сеть, предварительно позвав для подстраховки водителя Николая, сказавшего пару остужающих слов сунувшимся было в разбирательство «горячим горным парням», и затолкала переполошенную стремительными переменами Валентину в машину.
Когда вся компания поднялась в квартиру, Николай первым делом попросил у Валентины документы.
– В руки чужие не дам! – отрезала «наученная» Валентина. – Смотрите у меня в руках!
Пришлось Николаю диктовать начальнику службы безопасности Бойцова Крапивину данные «из рук» Валентины, не выпускавшей паспорт.
После чего Макс, Соня и привыкший к таким мероприятиям Николай устроили Валентине испытательный тест – приготовить ужин.
– Дак разве ж это работа, готовить-то? – поглядывала с сомнением на всех троих испытуемая. – Вы б чё посложнее сказали!
Она без лишней суеты, но расторопно, умело и как-то очень по-домашнему ладно хлопотала у плиты, не переставая говорить ни на полминуты, рассказывая о своих мыканиях столичных. И так она это изображала в лицах, мимикой, жестами, с искренним неподдельным удивлением поведению «энтих москвичей», что вся троица слушавших ухохатывалась за столом до жгучих слез.
– А он эндак обнял за плечи-то, разок, а и другой. А я чой-то и не поняла, чего хотел?
– Да твоего белого тела! – смеялся Макс.
– Ой, да вы скажете, Максим Кириллович, – отмахнулась с сомнением Валентина. – На кой ему тело-то мое? Для опытов, чтой ли, или на энти… как их, органы? Я читала в газете одной, что людей-то похищают для энтих дел!
– Больше не могу! – взмолилась Сонька, чуть не падая со стула.
Вот такую картинку застал вернувшийся с работы отец. Удивился, сел за стол к компании ужинать тестовыми блюдами и присоединился к общему набиравшему обороты хохоту.
Валентина молчать не умела и, накрывая стол с помощью Сони и Макса, все рассказывала о чем-то.
– Папуля, мы ее возьмем! – решительно заявила Соня. – Мы с Максом Валюше поможем освоиться, введем в курс дел, обязанностей, поможем во всем!
– Па! – подхватил традиционно Максим. – Готовит она за-ши-бись! Никогда ничего такого вкуснющего не ел! Валентине надо срочно помочь с регистрацией и платить так, чтобы она могла квартиру снять и на нормальную жизнь хватало!
– Коля? – приподнял вопросительно бровь Бойцов.
– Крапивин проверяет. Я позвонил. – И быстренько стащил с большого блюда кусок дымящегося пирога, выставленного на стол Валентиной.
Бойцов потом не раз мысленно благодарил Бога за то, что Он привел в их дом Валентину. Она была абсолютно надежна, отдав всю преданность и любовь их семье, став, по сути, ее членом, ответно любимым. Дети взяли ее под свою опеку и души в ней не чаяли, а она, в свою очередь, взяла под опеку всю семью Бойцовых.
Как они вообще жили без нее?! Не-по-нят-но!
– У Сони с Максом далекоидущие планы. Они намерены устроить жизнь Валентины самым наилучшим образом. Для этого отправляют ее учиться, – мягко улыбаясь, рассказывал Кирилл.
– Куда? – заинтересованно спросила Катерина.
– Это сейчас в стадии рассмотрения вариантов, но цитирую: «Комп, прямо сейчас – обязательно! Английский – обязательно!» Ах да, «замуж, семья-дети – обязательно!». Кандидатуру будущего мужа дети подыскивают, как заправские свахи.
– Тридцать восемь и шесть, – шепотом сообщила героиня повествования, войдя в кухню.
– Хорошо, – кивнула Катерина. – Спит?
– Спит, – улыбнулась Валентина.
– Так, – перешла к раздаче распоряжений Катерина. – Мне необходимо поспать пару часов. Ты, Валентина, посидишь с Соней, каждые полчаса меряй температуру, если поднимется больше тридцати девяти градусов, буди меня. Когда проснется, давай пить как можно больше, чередуй морс и травяной отвар. Кирилл Степанович, вы в принципе спокойно можете вернуться на работу, до вечера она будет спать, состояние у нее стабильное, никакой опасности нет. Но если хотите, оставайтесь.
– Я пойду. Если останусь рядом, изведусь от беспокойства, глядя на нее, – решил Бойцов, поднимаясь со стула. – Валентина, звони и сообщай, как у нее дела.
– Та, обязательно, Кирилл Степанович, – поклялась Валентина.
Ни Бойцов, ни Катерина не стали исправлять это ее «та».
Катерина проснулась от чего-то необычного, чудесного. То есть еще до пробуждения, во сне нечто радостное, неизвестное вызвало улыбку, окутывая уютным теплом изнутри, и, проснувшись, она старалась подольше сохранить ощущение уютного тепла. И все пыталась понять, что же это такое замечательное?
Сообразила! По квартире распространялся еле уловимый, совершенно потрясающий запах домашней еды. Пирогов – точно, мясного какого-то блюда и еще чего-то вкуснющего!
Да откель такая благодать-то?!
Неизвестная ей вообще.
Откуда Катеньке Воронцовой знать подобные чудесные ароматы? Бабушка готовила простую «питательную» и, безусловно, полезную еду, без изысков и многочасового стояния у плиты. И Катерину научила незамысловатости кулинарии. Катерина готовить не любила, да и некогда ей было, так, самое простецкое – яичницу, супчик куриный, картошку пожарить, отбивные, ну, все что попроще и побыстрей. Последний раз готовила серьезно, с доступным ей выкрутасом, когда Тимофей приезжал в прошлый раз.
А так, повседневно, перебивалась бутербродами на скорую руку, иногда ходила с коллегами в кафе при больнице, но чаще в столовую своего хирургического отделения, и то, если вспомнит, что голодна.
Единственное, к чему имела пристрастие доктор Воронцова, так это к хорошему кофе. Покупала всегда отборные зерна, дорогущие, молола до только ей известного состояния размолотости, сама варила, не доверяя никому. Специально купила и поставила в кабинете кофемолку и маленькую, на две конфорки, плиту, чтобы варить.
