Изабелла Розенталь - Святая грешница
— Не волнуйся, скоро твой рот я освобожу, но если ты заговоришь, все повторится сначала и размер шарика, который застрял между твоих губ — будет больше. Поняла? — добавил умиротворенно мужчина.
— Да! — хотела крикнуть Мария, но ничего не вышло, она была беспомощна, но ничему не сопротивлялась.
Все тело сочилось маслом, которое способствовало облегченному восприятию того, что делают с телом. Кристина туго затянула ошейник на шее покорной девушки и добавила.
— Если мне что-то не понравится даже во взгляде, я затяну ошейник еще сильней. Ты должна быть послушна и покорна.
Кристина надела высокие ботфорты на платформе, чтобы быть немного выше Марии. После чего взяла Марию за правую руку и отвела ее к стойке, где связала тугим корсетом из узлов грудь так, чтобы торчали только соски.
Все это время Эдвард стоял напротив и наблюдал.
— Кристи, ты так умело справляешься с веревками, это удивительно!
— Да, я отлично знаю, как ухаживать за прекрасными цветами.
Теперь, когда руки Марии были привязаны к стойке по разным сторонам, Кристина взялась связывать ноги, но их она связала не так сильно, как руки.
— Видишь, я даю свободу твоим ногам, но я не разрешаю тебе двигаться.
— Как она красива, ты не находишь? — Эдвард принес фотоаппарат и начал фотографировать девушек. Мария была бессильна и ее глаза выражали боль, отчаяние и надежду одновременно.
— Сейчас ты получишь 100 ударов этой замечательной плеткой, — Кристина провела кончиками пальцев по голым ягодицам своей пленницы. — Тебя кто-нибудь раньше порол? Хотя да, разве ты могла это кому-то позволить, ведь только ты, властная и кровожадная госпожа, указывала другим на свою дверь и только ты знала, кому в нее можно входить, а кому надо срочно выйти.
Кристина понизила голос, интонация стала напряженней. Перед Марией стоял сам дьявол, который устраивает ей здесь и сейчас настоящее чистилище.
— Эдвард, принеси свечи. Одну — ту, что будет подогревать ее снизу.
Он принес пять свечей. И одну из них, самую большую, сантиметров пятьдесят высотой, поставили между ног Марии так, что она чувствовала жар пламени.
— Ты же похотливая сучка, не так ли?! Та самая, что спит с чужими мужьями, не правда ли?
Эдвард зажег еще две свечи. Удары плетью становились все сильнее и яростнее. Кристина превращалась из танцующей послушной девочки в зверя, чей дух креп с каждым прикосновением к заду несчастной. Когда на спине стали просачиваться длинные узоры с проступающими красными точками, Кристина выхватила свечи из рук партнера и с удовольствием разносила обжигающие капли на краснеющую плоть похотливой сучки.
— Я вижу, как тебе хорошо, чувствую, как ты возбуждаешься. Видишь, тебе приносит удовольствие любая боль — и чужая, и твоя собственная. Ты должна быть мне благодарна!
Она вынула кляп и посмотрела в глаза Марии. Они горели тем же огнем, что и глаза Кристины. Эдвард заметил это и приказал им целовать друг друга, тем самым выказать благодарность обстоятельствам, которые для всех очень удачно сложились. Так он посчитал нужным.
— Что ты знаешь, наказанная своей похотливой натурой, о боли? — девушка стояла теперь с хлыстом, глядя в глаза Марии, и продолжала пытать свою подопечную моральными и физическими издевательствами. Хлыст радостно попадал в болевые точки на теле и оставлял памятные следы, от которых будет не так-то просто избавиться. Через некоторое время рот высвободили из тугого заключения.
— Ты что-нибудь хочешь нам рассказать? — Эдвард не унимался, он хотел услышать историю Марии.
— Да, хочу. Воды, воды, — ее голос оказался бодрым и поражал своей уверенностью. Принесли воду.
— За каждое слово ты будешь получать по капле воды, поняла?! Так что постарайся устроить свой рассказ так, чтобы получить хотя бы полную чайную ложку. Впрочем, больше ты и не получишь.
Из коридора раздался шум. В двери кидали какие-то предметы. Люди по ту сторону кричали, как звери. Эдвард выглянул и рассмеялся так, что все утихли. Он что-то им сказал на неизвестном для Марии языке. Она лишь поняла, что он отправил их в танцевальную зону клуба. Ей хотелось вырваться из связанных веревок, но за каждое движение Кристина наказывала ее хлыстом. Жажда сдавила голос, рассказ не складывался. Эдвард не закрыл двери, он занял позицию выжидателя и через некоторое время его ожидания оправдались. Музыка стала безумно громкими и обрывистыми звуками доходить до заключенной в тиски боли и уныния души Марии.
— Если ты молчишь, значит, просишь снова кляп?
— Нет, воды.
— Ну, мы же договорились! — Кристина взяла фляжку и с упоением стала пить из нее воду, то же повторил и Эдвард. — Как тебе ощущения? У нас есть то, что тебе не доступно. И мы этим пользуемся, а тебе и капельки не достанется! Нравится?
— Я не хочу воды.
— Вот и правильно, можешь умереть от злости, можешь умереть от зависти, можешь умереть от жажды — нам все равно.
— Прости меня, я признаю, что не послушна и требую наказания. Я согласна даже на смерть!
— Ты не заслужила такой пощады, как смерть! Как ты можешь просить о смерти, недостойная?!
В комнату по одному стали входить люди, облаченные в черные костюмы. Мария моментально вспомнила про отель, в одном из номеров которого не так давно поселились маленькие куклы.
— Все эти люди, что сейчас встанут вокруг тебя — души тех, кому ты сделала больно. Проси у них пощады. Ты не видишь лиц, потому что душа бесполая. А бывает так, что одна душа живет сразу в нескольких людях. И когда ты делаешь больно одному, боль терпит и другой.
— Я не достойна смерти, я хочу простить всех.
Она не понимала, что говорит, и Эдвард с Кристиной, обладая глубокой проницательностью и хорошо владея эзотерическими знаниями, с первых минут знакомства с Марией подозревали, что в этом теле кроется нечто необычное, во что стоит погрузиться с головой. Поэтому они и не думали останавливаться, хоть и видели, что их гостье становится все хуже. Кристина острыми зубами вцепилась в беспомощное тело девушки и решительно разрывала ее волю и чувства на маленькие кусочки, которые разлетались тут же на клочки и бились о стены. В этот момент Мария истошно стонала, ей было больно, но совсем не удары приносили боль.
— Скажи, сколько человек ты погубила? Кто-нибудь желал тебе смерти?
— Да, да! — она кричала, но слез все еще не было. С тела скатывались капли пота. Люди встали вокруг нее с огромными свечами, а Кристина продолжала.
— Смотри в глаза Эдварду, видишь его глаза? — мужчина смиренно стоял напротив и, казалось, не испытывал никакого интереса к происходящему.
