Анна Джейн - Северная Корона. Против ветра
– А что? – продолжала издеваться Дашка, оскорбившись за приятного незнакомца. – Стащил у тебя из шкафа тру…
Ника не дала договорить подруге о том, что там мог стащить у нее неизвестный коварный фетишист, проникший ночью в дом Карловых, потому как взгляд ее голубых, в полутьме как будто бы светло-серых глаз натолкнулся на собственный стол.
– Ага! – торжествующе воскликнула девушка – правда, сделала это вполсилы, так как громко орать колокол в голове до сих пор не позволял. – Я знаю, что пропало!
– И что же?
– Розы и ваза, – сообщила Ника. И даже как-то обрадовалась своему открытию. А вдруг в груди так стремно из-за того, что умник спер цветы?
Даша выразительно покрутила пальцем у виска.
– Ой, Ника, ты что несешь? Ваза разбилась, и твоя мама унесла розы. Прости, я про это забыла рассказать, – на самом деле она намеренно не упомянула этот факт. Не хотелось, чтобы подружка сердилась из-за того, что ее родителей разбудила она, Даша, так неудачно задевшая тяжелую вазу.
Ника со стоном мученицы опустилась на кровать, а Даша, весело щебеча, направилась к окну, чтобы раздвинуть, наконец, жалюзи.
Это случилось одновременно: так же стремительно, как солнце озаряло комнату своим золотистым бархатным светом, в голове лежащей Ники появлялись новые картинки. Неясные, порванные по краям, изуродованные алкоголем, обмотанные крест-накрест лоскутами зыбкого тумана, но все же вполне отчетливые, чтобы понять, кто изображен на них.
Необыкновенно веселая Ника, проглотившая таблетку искреннего драйва, кажется, что-то кричит на танцполе, двигаясь, как сумасшедшая…
Хочет познакомиться с какими-то парнями, которые необыкновенно похожи не тех, с которыми общался ее Никита – они наверняка должны знать, где он!..
Дашка оттаскивает ее от них и попутно извиняется…
Они садятся в такси и куда-то несутся, как на американских горках…
Она лениво отбрыкивается от чьих-то рук…
Открывает глаза и видит перед собой расплывчатое лицо парня – видит близко-близко… Он спрашивает, ждала ли она его, а она шепчет, что ждала. И говорит, что любит. И плачет, засыпая. Она не хочет, чтобы он опять ее покидал.
Засыпая во сне? Это ведь был ее хороший сон. Как она может заснуть во сне? Или все же может…? А, может быть…
Может быть, это был не сон?
А что тогда это было?
Яркой июльской молнией блеснула догадка, и нити корсета, до тех пор все сильнее сдавливающее грудь, с треском порвались. Так вот что ее мучило!
Ника, уже не обращая внимания на боль в голове и усталость в суставах, резко сорвалась с дивана. Нет, этого быть не может!
– Даша!
– Что? – испугалась та, замолчав и подумав, что завтра на девичнике подружку точно стоит оградить от алкогольного возлияния. А то совсем с ней плохо! Скачет, орет. И глаза-то какие перепуганные и огромные. Как будто бы вчерашний добровольный помощник реально украл у нее комп вместе со всеми деньгами.
– Даша! Кто вчера мне помогал?!
– Что? – не поняла темноволосая девушка.
– Кто вчера тащил меня наверх? Как он выглядит? Как? Опиши его!
– Ты рехнулась, мать?
– Даша! – закричала Ника, не обращая внимания на усилившуюся боль в висках.
– Ладно-ладно, – подняла девушка руки кверху. – Ты только успокойся. Он был высоким, вот такой вот примерно, – показала черноволосая девушка в воздухе невидимую короткую черту, обозначив рост парня. – Достаточно спортивный. Прямые плечи, серьезный вид. М-м-м, что еще? Волосы светлые, короткие, глаза тоже светлые… хотя… слушай, я не помню, какие у него глаза были. Может быть, и темные. В темноте-то особо и не разглядишь. Сам симпатичный, ухоженный, вежливый, – тут она мечтательно улыбнулась.
А Ника прижала руку ко рту – Никита. Это Никита. Это он. Он так выглядит!
Но быть этого не может, чтобы он появился в ее жизни.
А Дашка продолжала:
– Одет был как с иголочки. Стильненько. И дорого, похоже. Ботинки из замши – ну такие, с круглыми носами, джинсы, футболка-поло, синяя. Прямо как твое платье вчерашнее, – вспомнилось девушке. – Прямо тон в тон. Я даже подумала, что это так прикольно – он несет тебя на руках, и его футболка и твое платье сливаются.
В этом же платье глубокого синего цвета Ника была и на первой встрече с Сашей в том году – он был в чем-то красном или бордовом, а она в синем. Ей тогда еще подумалось, что цвета их одежды совершенно не подходят друг к другу.
Это Никита, это точно был он! Он, он и никто другой!
Ника не знала, плакать ей или улыбаться, ловить эйфорию за невидимые пальцы или бежать и искать проклятого Укропа. По ее позвоночнику стрелой пронеслась вверх горящая огнем сердца надежда.
– И Игорь так на тебя смотрел, – вновь вспомнилось впечатлительной Даше, – как будто, реально, он влюблен.
– Что? – очнулась Ника. Теперь по позвоночнику пролетела вниз новая стрела – только ледяная, отрезвляющая, и вниз. – Какой Игорь?
– Ну, ты балбеска, – укоризненно сказала Даша. – Парня этого Игорем зовут.
– Его зовут Игорем? – не верила своим ушам обнадеженная Ника.
– Игорем, – с раздражением подтвердила подруга. – Что с тобой? Ты как полубезумная. Новый приступ похмелья наступил? Пойдем, еще кофе налью. И расскажу тебе про типа, с которым вчера познакомилась.
Ника в изнеможении вновь упала на кровать. Ей было наплевать на ноющую боль в голове, на дрожащие пальцы, на вновь подступающую к горлу тошноту, скользкой змеей скользящей по горлу вверх.
Показалось… Всего лишь показалось. Как всегда – показалось.
Нет, не может быть. Нет – но это правда. Ей всего лишь привиделось, что это был Никита. Видимо, Кларский, и правда, просто ей приснился, а она уже напридумывала себе всякого. Вот что делает королева-надежда – она действительно умирает последней, но, оттягивая свою смерть, отправляет на поле боя с жестокой действительностью простых своих солдат из отрядов Мечты, Предположений и Безнадежных Чаяний.
Ника хотела плакать, но вдруг засмеялась: невесело, с долей истеричности в голосе, мигом ставшем каким-то неприятным, даже чуть скулящим.
– Ника, что с тобой? – испугалась за подругу Даша и села рядом, обняв. – Что случилось? Ну, прости, я, не подумав, позвала этого парня к тебе… Правда, хотела как лучше. Прости, а?
– Я… я не из-за этого, – растянула серые губы в широкой неестественной улыбке Ника. Ее сейчас смешило все на свете. Даже вот, как в глупой поговорке, пальчик ей покажи, будет ржать. – Просто все так забавно выходит. Так смешно, – и она зашлась в новом приступе невеселого смеха, а на глазах ее блеснули слезы.
Даша совсем перепугалась. Она обняла подругу, понимая, что у той приключилась самая настоящая истерика.
