Люси Монтгомери - Энн в Инглсайде
Через несколько дней после этого Энн представляла собой очень больное «сцепление атомов», а Джильберт — очень озабоченное. Сьюзен выглядела усталой и испуганной, наняли сиделку, которая тоже ходила с озабоченным лицом, и над Инглсайдом нависла безымянная, но пугающая тень. Детям не говорили, как серьезно больна их мать, и даже Джим полностью не понимал опасности положения. Но они почувствовали тревогу взрослых и притихли. В кленовой роще уже не раздавался смех, в Долине Радуги никто не играл в шумные игры. Самым страшным для детей было то, что их не пускали к матери. Они приходили домой из школы — и мама не встречала их нежной улыбкой… а вечером не приходила поцеловать их перед сном. Некому было им посочувствовать, успокоить, посмеяться их шуткам — а так смеяться, как мама, не умел никто. Это было гораздо хуже, чем когда она уезжала, скажем, в Эвонли: тогда все знали, что она вернется, а сейчас… сейчас они не знали ничего. Все отделывались от них отговорками. Нэнни пришла из школы бледная и напуганная.
— Сьюзен… мама ведь… мама ведь не умрет?
— Конечно, нет, — слишком резко и торопливо ответила Сьюзен. Дрожащими руками она налила Нэнни стакан молока. — Кто тебе такого наговорил?
— Эми Тейлор сказала… о, Сьюзен, она сказала, что мама будет прекрасно смотреться в гробу!
— Не слушай разных дурочек, детка. Тейлоры все болтуны. Конечно, твоя мамочка больна, но не сомневайся — она выздоровеет! Разве ты не знаешь, что твой папа у штурвала?
— Сьюзен, Бог ведь не допустит, чтобы мама умерла? — дрожащим голосом спросил Уолтер, так пристально глядя на нее, что Сьюзен с большим трудом произнесла утешительную ложь. Она сама пребывала в ужасном страхе. За час до этого сиделка покачала головой. Доктор не спустился вниз ужинать.
— Будем надеяться, что Всевышний знает, что делает, — пробормотала служанка, моя посуду после ужина и при этом разбив три тарелки. Но на самом-то деле Сьюзен впервые в жизни усомнилась во всеблагости Всевышнего. Нэнни бесцельно бродила по дому. Папа сидел за столом в библиотеке, обхватив голову руками. Туда вошла сиделка, и Нэнни услышала, как она сказала, что кризис, видимо, наступит сегодня ночью.
— Что такое «кризис»? — спросила Нэнни Диану.
— Не знаю, — ответила та. — Пойдем спросим Джима.
Джим знал, что такое кризис, и сказал им, а потом пошел и заперся у себя в комнате. Уолтер куда-то исчез… Он лежал ничком на земле под Белой Дамой в Долине Радуги. Сьюзен укладывала спать Джефри и Риллу.
Нэнни вышла из дома и села на крылечко. Позади нее в непривычной, страшной тишине стоял их дом. Перед глазами у девочки был залитый вечерним солнцем Глен, но длинная красная дорога дымилась пылью, а травы в лугах побелели от засухи. Дождя не было уже несколько недель, и цветы в саду тоже поникли… цветы, которые так любила мама!
Нэнни старательно обдумывала одну идею. Надо обязательно договориться с Богом, чтобы он помог маме выздороветь. Но что ему за это обещать? Это должно быть что-то необыкновенное, что-то, против чего Он не сможет устоять. Нэнни вспомнила, как Дики Друк однажды в школе спросил Стэнли Риза: «А ты сможешь пройти ночью через кладбище?» Тогда Нэнни вздрогнула от страха. Разве кто-нибудь осмелится пойти ночью на кладбище? Об этом даже подумать страшно. Нэнни до смерти боялась кладбища, хотя об этом не подозревал никто в Инглсайде. Эми Тейлор однажды сказала ей, что там полно мертвецов. «И они не всегда тихо лежат в могилах», — таинственным шепотом добавила Эми. С тех пор Нэнни боялась проходить мимо кладбища даже днем.
Деревья на окутанном золотистой дымкой холме касались ветками неба. Нэнни часто думала, что если бы ей удалось туда дойти, она тоже смогла бы потрогать небо. За холмом живет Бог. С холма Он, наверное, скорей услышит ее просьбу. Но туда не дойдешь… Надо что-то сделать здесь, в Инглсайде.
Нэнни стиснула на груди загорелые руки и подняла к небу заплаканные глаза.
— Дорогой Боженька, — прошептала она, — сделай так, чтобы мама выздоровела! За это я пойду ночью на кладбище. Боженька, милый, пожалуйста, помоги маме. Если ты это сделаешь, я больше никогда не буду приставать к тебе с просьбами.
Глава двадцать вторая
В ту ночь в Инглсайд пришла жизнь, а не смерть. Уснувшие в конце концов дети даже во сне почувствовали, что накрывавшая их дом Тень ушла так же стремительно и бесшумно, как и пришла. Проснувшись, они услышали, что на дворе наконец-то идет долгожданный дождь. Помолодевшей на десять лет Сьюзен даже не понадобилось сообщать им радостную весть: кризис миновал, мама будет жить.
Была суббота, и детям не надо было идти в школу. В такой ливень и думать было нечего о том, чтобы пойти играть на улицу — хотя они любили бегать под дождем, — а дома им велели вести себя очень тихо. Но все равно дети были счастливы. Папа, который совсем не спал почти неделю, свалился на кровать в комнате для гостей и заснул как убитый, но только после того, как позвонил по междугородной линии в Грингейбл, где две пожилые женщины неделю вздрагивали от каждого телефонного звонка.
Сьюзен, которая давно уже не находила в себе сил и желания готовить что-нибудь вкусное, соорудила на обед роскошное апельсиновое суфле и обещала на ужин испечь бисквит с вареньем. Кроме того, она напекла гору сливочного печенья. Робин неумолчно чирикал, летая по дому. Даже стулья, казалось, вот-вот пустятся в пляс. Обильно политые дождем цветы в саду подняли поникшие головки. Но радость Нэнни была омрачена мыслью об обещании, данном Богу.
Нет, она не хотела как-то выкрутиться и не сдержать слово. Но ока все откладывала выполнение зарока, пытаясь набраться смелости для ночного похода на кладбище, при одной мысли о котором у нее, как любила говорить Эми Тейлор, «кровь стыла в жилах». Сьюзен заметила, что девочка не в себе, и заставила ее выпить ложку касторки. Нэнни безропотно подчинилась, хотя и подумала, что после того уговора с Богом Сьюзен стала давать ей касторку гораздо чаще. Но что такое ложка касторки по сравнению с ночным кладбищем? Нэнни просто не могла себе представить, как она решится туда пойти. Но идти-то надо.
Мама все еще была очень слаба, и детей пускали к ней лишь на минуту — посмотреть на ее бледное, похудевшее лицо. Может быть, мама так плохо выглядит, потому что Нэнни до сих пор не выполнила уговор?
— Дайте ей время, — говорила Сьюзен.
«Как это можно дать человеку время?» — думала Нэнни. Нет, она-то знает, почему мама выздоравливает так медленно. И Нэнни решилась. Завтра она сделает то, что обещала.
На следующий день с утра опять лил дождь, и Нэнни вздохнула с облегчением. Даже Бог не потребует, чтобы она пошла ночью на кладбище в такую погоду. К полудню дождь перестал, но с моря на Глен наполз туман. Нэнни все еще надеялась. В туман она тоже не пойдет. Но к ужину поднялся ветер и разогнал туман.
