Александра Джонс - Любовный контракт
— Ты словно проповедуешь новообращенным, милая, — заметил он.
— Так вот, я сейчас пойду и выстираю твои проклятые рубашки, высушу их и выглажу, как меня учила делать мама, у которой за тридцать лет брака грязные рубашки в корзине не скапливались! — спокойно сказала Оливия.
— Вы с матерью читали слишком много сентиментальных романов! — Он ухмыльнулся в зеркало. — По-моему, ты просто переутомилась. Или у тебя предменструальное состояние?
Она швырнула в него тапочку. Нет, враждовать с ним невозможно! Он современный мужчина, почти что человек двадцать первого века, который знает все о женских расстройствах и как с ними бороться.
Оливия бросилась в постель, натянула одеяло до подбородка — уже не в черном пододеяльнике, а в цветном, неглаженном, хлопчатобумажном. Черное сатиновое белье было отправлено в шкаф на случай, если миссис Даннимотт что-нибудь не то подумает. Пусть покупает новые рубашки, если хочет, черт с ним!
Она отвернулась от него, притворяясь спящей, когда он осторожно убрал чемодан со своей половины кровати и лег рядом.
— Олли, ты спишь?
— Не называй меня «Олли», «милая»! — Она сильно ткнула его локтем. — Я тебя ненавижу за то, что ты заставляешь меня чувствовать себя неполноценной.
— Ты восхитительна… Поди ко мне, и убедимся в этом.
— Иди к черту!
— Я тебя люблю.
— А я — нет.
— Вздор, любишь!
Да, она любила! Оливия повернулась к нему, увидела его выбритый подбородок и смеющиеся глаза и поняла, что будет дико скучать, если даже он уедет всего на три дня.
ГЛАВА 10
В половине шестого, когда Эрнст, живший над гаражом, все еще крепко спал, Оливия вывела «феррари» во двор задним ходом. Глаза у нее слипались: Стюарту хватало пяти часов сна, ей — нет. Теперь ей казалось, что лучше было все-таки позволить Эрнсту отвезти мужа в Гэтвик. Но нет, она должна сама проводить его, как полагается доброй женушке!
В Гэтвикских торговых рядах он, всегда носивший только сшитую на заказ одежду и не задумываясь плативший тридцать долларов за пару блумингдейлских носков, купил себе три упакованных рубашки, не обращая внимания ни на отсутствие ярлыка «Армани», ни на то, что рукава могли оказаться коротковатыми для его длинных рук.
Минут пять они целовались в зале отлета, а затем объявили его рейс и он ушел от нее — блестящий бизнесмен, путешествующий первым классом, а как же иначе!
Оливия вернулась в Мидхэрст. Стюарт предоставил «феррари» в ее распоряжение, и это свидетельствовало о его глубокой любви к жене, думала Оливия, загоняя машину в новый гараж и захлопывая стальные двери. Но какая ирония в том, что «феррари» обрел крышу над головой прежде, чем хозяйка дома!
Было восемь тридцать, и день только начинался, но вокруг уже толпилось множество людей, которые шумели и спорили. Она-то надеялась урвать часика три для сна, но, похоже, об этом нечего было и думать.
На первый взгляд ей показалось, что там не менее сотни людей, хотя на самом деле их было гораздо меньше. Новый садовник Энди угрожающе размахивал лопатой. Эрнст вооружился тяжелой монтировкой, и они оба самозабвенно отстаивали территорию Маккензи.
Оливия в панике закричала, пока они еще не успели никого прикончить своими орудиями труда:
— Эй! Стойте, вы, оба! — Эрнст и Энди отступили. Оливия обернулась к группе правонарушителей. — Это частная собственность, что вы здесь делаете?
Вперед выступил бородатый человек лет под семьдесят. Рюкзак, альпеншток и тяжелые ботинки выдавали в нем туриста. Он сказал:
— Миссис Маккензи, извините, что досаждаем вам, но здесь право на общественный проход.
— Вы уверены?
Бородач сунул ей под нос топографическую карту.
— Старый генерал знал о праве прохода через его владения. Но нас, похоже, не пускают, и это незаконно!
Оливия посмотрела на ярко раскрашенный маршрут общественного прохода на карте.
— Мне кажется, здесь какое-то недоразумение, мистер… э?..
— Гривз, Теодор Гривз, миссис Маккензи, председатель местной ассоциации туристов.
— Вот как? Понимаю.
— Похоже, у нас на пути яма, которой не было во времена генерала!
— Мистер Гривз, я не знаю, как на это посмотрят наши адвокаты и местные власти, но не могли бы вы со своими туристами прийти сюда в другой раз — когда мы с мужем разберемся с вашим правом прохода через нашу территорию?
— Право прохода через эти земли, миссис Маккензи, даровано населению Мидхэрста еще Великой хартией вольностей!
— Охотно верю. Но, как видите, мистер Гривз, никто из ваших туристов не может сейчас пройти из-за… — Оливия чуть было не сказала «этой проклятой ямы», но быстро поправилась: — Из-за строительных работ в имении!
— Вполне понятно! — Теодор Гривз приподнял шляпу и приказал своей туркомпании свернуть на другую тропинку через долину, чтобы выйти к цели — он не уточнил, к какой.
Оливия вошла в дом и подняла трубку настенного телефона в своей недавно обновленной сельской кухне, оборудованной по последнему слову техники.
Каждый раз она боялась услышать стандартный ответ: «Мистер (миссис, мисс) такой-то (такая-то) на совещании!»
Оливия недовольно вздохнула. Она сама поступала так же — или, по крайней мере, Бэрди поступала так с потенциальными жалобщиками по ее поручению: «Мисс Котсволд на совещании!», даже если на самом деле она где-то шаталась.
Она не стала звонить, решив сначала сама во всем разобраться. Снова вывела «феррари» и поехала в ближайшую библиотеку, где нашла «старинные права прохода», принадлежавшие населению деревни Мидхэрст. Оказалось, что мистер Теодор Гривз с его туристами совершенно прав. Старинный закон дозволял свободный проход от деревни Мидхэрст через Мидхэрстский холм в долину на другой стороне. Причем путь через земли поместья упирался, к сожалению, как раз в новый плавательный бассейн и оздоровительный комплекс. Оливия не знала, как разрешить это противоречие, и уже начала подумывать, не соорудить ли для туристов пешеходный мостик.
Она послала сообщение по факсу в Нью-Йорк, сообщая Стюарту о назревающем кризисе с мистером Гривзом и местной ассоциацией туристов, жаждущих пройтись по их собственности. Оливия просила срочно позвонить ей или отправить факс.
На случай, если он не пойдет с самолета прямо в офис корпорации «Маккензи», она позвонила в отель «Плаза» и передала, чтобы он при первой возможности перезвонил. Он всегда останавливался в «Плазе», просто потому, что семейный дом на Род-Айленд был для него слишком вычурным, а «Плаза» находился недалеко от офиса.
