Сьюзен Уорт - Танго для двоих
— Не беспокойся…
Однако Джей Пи уже захлопнул свою дверцу.
— Я всегда провожаю леди до дверей.
Кэт поморщилась от этих слов и молча направилась к лестнице.
— О'кей, Джей Пи, вот мой дом. Можешь меня оставить и убираться.
— До самого конца, Кэт. Пока надежно не укрою тебя.
— Послушай, Харрингтон…
Вынув ключ из ее руки, он сам вставил его в замок, потом вежливо пропустил ее вперед.
— Тебе еще что-нибудь нужно?
— Только тишина и покой. — Сбросив пальто, она упала на диван. — На сегодня ты свой подвиг свершил. Теперь тебе лучше?
— Нет. — Он сел рядом. — Я чувствую себя лучше, когда тебе лучше. Довольно печально, да?
— О, ты никогда не знал середины.
Он взял ее за руку.
— Видишь ли, Кэт, я предполагал уйти завтра…
— Нет!
На ее испуганный возглас он поднял бровь.
— Нет, — повторила она более спокойно. — Я прекрасно обойдусь одна. Мне одной даже лучше.
— Надеюсь, не слишком лучше. — Он коснулся ее щеки. — Я соскучился.
Закрыв глаза, она слабо качнула головой, чтобы уклониться от его руки.
— Я бы поспала.
— О'кей. — Запечатлев на ее щеке нежный поцелуй, он подтянул вязаный шерстяной платок и закрыл ее до подбородка. — Если тебе что-нибудь понадобится, позвони мне в офис. Ладно?
Голова Кэт неподвижно лежала на спинке дивана.
— Кэт? — Он решил, что позже позвонит. Просто чтобы проверить, как она себя чувствует. Даже если это приведет ее в ярость.
Поднявшись, Джей Пи кое-что вспомнил.
— Эй, Кэт. — Он потянул ее сумку. — Твой рецепт. Я бы мог сам…
— Нет!
Она вскочила с дивана и вырвала из его рук сумку. Как будто он был карманником.
— Почему нет?
— Потому что я сама могу пойти в аптеку.
Едва ли не истерика в голосе. Такого тона он давно не слышал, даже когда ей было совсем уж плохо.
— Кэтлин, в чем дело?
— Ни в чем.
— Но ты в бешенстве.
— Я не в бешенстве. И кстати, перестань так меня называть! Отныне я снова Кэт Кайли. И если это тебе не нравится, то дверь вон там.
В ее голосе уже не было прежней истерики, и Джей Пи почувствовал первый укол гнева. Но сдержался.
— Хорошо, Кэт, почему бы тебе не сэкономить на большой драке и просто не объяснить мне, что тебя так рассердило?
— Почему бы тебе не перестать опекать меня, Харрингтон?
— О чем ты?
— О твоей позиции, Харрингтон. Бедная маленькая Кэт, бедная маленькая овечка, сбилась с пути…
— Я никогда…
— Ах, нет? — Только страх мог заставить ее говорить такие ужасные вещи, ужасный страх; а она знала, на какие кнопки нажимать. — И твоя фантастическая машина, и твоя блондинистая зазнайка-редактор, и твоя шикарная квартира. Мистер Большой Стрелок торопится помочь мне, бедненькой. Ну так позволь сказать тебе, Джексон, я и прежде обходилась без тебя. И мне было гораздо лучше, чем сейчас.
В серых спокойных глазах Джей Пи Харрингтона она увидела гнев и боль. Но не предупреждала ли она его об этом?
— Кэт, я старался помнить, что ты нездорова, но предупреждаю — ты перегибаешь палку.
— Да, закончим на этом.
— Закончим что? Будь осторожнее, Кайли. Больна ты или нет, мне остается только принять твои слова всерьез.
— Тогда позволь мне внести полную ясность. Давай простимся. Прямо здесь и прямо сейчас.
— Ты хочешь порвать отношения со мной, потому что я пытаюсь помочь тебе достать таблетки? Извини, Кайли, но даже для тебя это слишком безумно.
— Хватит играть в игрушки, Харрингтон. Ты знаешь, о чем я говорю.
— Играть в игрушки? — Он глубоко вздохнул. — Забавно слышать это от тебя. Я не из тех, кто играет в игры, как ты. Это ты вечно недовольна. Никто не должен мешать твоей работе! Никто не должен быть слишком близок! Никто не должен стать объектом увлечения!
— Я объясняла, почему. Ты опять снисходишь до меня, роняешь свое достоинство.
— Нет, Кайли, вот тут ты ошибаешься. Это не поза, не снисходительность, я не гляжу на тебя сверху вниз. Это ты сама смотришь на себя свысока. Никто не думает «бедная, несчастная Кэт Кайли». Никто, кроме тебя самой.
— Ложь!
— Разве? Ты так уверена, что тебя все хотят обидеть, что торопишься удрать первой. Прошлого не изменить, Кэт, но можно изменить будущее. Если захотеть. Но ты слишком боишься. Спроси себя, Кэтлин, кого ты больше боишься, меня или себя?
Повисла долгая пауза. И дело было не в обиде. Дело было в том, что он прав. Абсолютно.
— Я хочу, чтобы ты ушел. Сейчас же.
Не отрывая от нее взгляда, Джей Пи поднялся.
— Если я сейчас уйду, Кэт, то никогда больше не вернусь.
О, Господи! Если бы взять все обратно, каждое обидное слово, попросить прощения! Если бы не гордость и страх…
Кэт молча смотрела, как Джей Пи решительными шагами идет к двери.
— Я не понимаю тебя, Кайли, — бросил он на прощание.
Здесь они сходились — она и сама себя не понимала. Глядя, как уходит Джей Пи Харрингтон, она чувствовала, что готова разрыдаться.
Глава двенадцатая
Он не позвонил ей, и Кэт знала, что не позвонит. Джей Пи был гордым человеком; но весь ужас ситуации заключался в том, что теперь она нуждалась в нем, как никогда. К тому же ее вдруг поразила мысль, что у нее нет близких друзей. Она всегда была слишком озабочена тем, чтобы никого не подпустить близко к своей душе, и вот теперь получила то, чего так упорно добивалась, — она была одинока, абсолютно одинока.
Кэтлин! При виде дочери Франсин просияла, вытирая фартуком потрескавшиеся руки.
— Ты привезла свою награду? Не могу поверить. Я всегда знала, что, если ты уедешь отсюда, удача повернется к тебе лицом.
Удача…
— Ма, мне нужно поговорить с тобой.
— Это статуэтка или памятная пластинка? Знаешь, я помню, когда моя акварель заняла первое место… Старая история, но это, должно быть, в генах…
Кэт больше не могла сдерживаться.
— Ма, я беременна…
Франсин Кайли не упала в обморок. И не закричала. Даже глазом не моргнула. Она только охнула, и в этом возгласе не было упрека. Слишком привыкла к несчастьям, горько подумала Кэт.
— Мне очень жаль, ма. Я знаю, что разочаровала тебя. Я и сама в себе разочаровалась.
И неожиданно для себя самой Кэт разрыдалась.
— Кэтлин, — ласково сказала Франсин. Проводив ее до кресла, она обняла своего ребенка. — Кэтлин, не плачь, пожалуйста. Я приготовлю тебе что-нибудь поесть.
От этих слов слезы хлынули еще сильнее.
Нет, похоже, едой дела не решить. Как и церковью. Франсин села рядом с дочерью, утешая.
— Кто он? Как его зовут?
