Рут Сабертон - Кэти Картер ищет принца
В трубке слышатся шаги.
— Элис, кто это?
— Никто, — быстро отвечает та. — Ошиблись номером.
И вешает трубку. Господи.
По моим щекам текут слезы и падают на бетонный пол. Мысли несутся с угрожающей скоростью. Меня охватывает отчаяние. В гневе хочется отрезать Джеймсу яйца тупыми ножницами — голова идет кругом при мысли о том, что он так быстро подыскал мне замену. Вот награда за то, что я четыре года стирала ему носки. И за то, что была верной подругой.
И подстилкой для ног, подсказывает внутренний голос.
Так или иначе, хрен с ним.
Я прохожу через спортплощадку к школе, заглядываю в женский туалет. Уже десять минут девятого, всюду тихо. В туалете слабо пахнет табаком, и я выгоняю из дальней кабинки двух девятиклассниц. Как только они убираются, залезаю на сиденье, вытягиваюсь так, что позавидует любой йог, и толкаю одну из плиток потолка. Оттуда дождем сыплются сигареты и зажигалки.
Обожаю подростков, они такие предсказуемые.
Затолкав добычу в сумочку, я торопливо миную свой кабинет и ныряю в котельную — место, где тайком собираются все школьные курильщики. Выкурить сигарету, в последний раз всплакнуть о Джеймсе и немного поразмыслить о подозрительной опухоли — таков план.
Оказавшись в безопасном укрытии, я от души затягиваюсь, но сегодня меня не спасает даже никотин. Слишком много проблем за одно утро. Слишком много мыслей и вопросов, на которые нужно найти ответы. И один из них не терпит отлагательства.
Я стряхиваю пепел на пол и расправляю плечи. Может, не обращать на опухоль внимания? Или, наоборот, поступить разумно, то есть пойти к врачу? Именно это советуют все женские журналы. Девять из десяти подобных опухолей, как известно, доброкачественные.
Но если именно моя окажется десятой? Я даже не удивлюсь, учитывая положение вещей в последнее время.
Что хуже — положиться на судьбу или обнаружить нечто ужасное? Узнать, что Джеймс сошелся с другой, покрасивее и постройнее, или пребывать в неведении? Помнить, что у меня опухоль, или делать вид, что ее никогда не существовало? Как ни в чем не бывало зайти в учительскую, выпить кофе и полазить в свободное время по Интернету — или позвонить врачу и договориться о консультации?
Проблема в том, что до сих пор я поступала наименее разумным образом. Может быть, настало время измениться.
Клиника буквально битком набита, больные чихают и кашляют, телефон звонит не умолкая. Все сидят в тесном помещении с очень узкими стульями, а некоторым пациентам приходится стоять, привалившись к стене, или ждать в коридоре. Мы как будто пытаемся побить мировой рекорд по количеству людей, которых можно набить в ограниченное пространство. Кто-то оглушительно сморкается, у моего соседа жуткий кашель, и я буквально вижу, как микробы оседают на окружающих. Эта маленькая приемная в Западном Илинге — сама по себе мощное бактериологическое оружие. Я просидела здесь всего полчаса, а уже начало болеть горло.
— Кэти Картер, — говорит секретарь. — Доктор Аллен, пятый кабинет.
Я откладываю потрепанный журнал и пробираюсь к двери, перешагивая через чужие ноги. Меня провожают сердитыми взглядами десятки глаз. Я не обращаю на них внимания — в конце концов, я ждала больше часа и за это время успела поставить самой себе целый ряд жутких диагнозов, от чесотки до рака в последней стадии.
— Осторожней! — восклицает какой-то мальчишка, мимо которого я протискиваюсь. — Вот дура, мне на ногу наступила.
Обожаю детей. Настроение у меня настолько скверное, что я не прочь наступить еще раз — и уже готова ему об этом сказать, когда вдруг мой взгляд падает на его мать. Лучше промолчать. Она наверняка людоедка. Именно так выглядят родители учеников из школы сэра Боба.
Врач поднимает взгляд и улыбается, когда я отворяю дверь.
— Пожалуйста, входите. Чем могу помочь?
Я открываю рот, но не могу произнести ни слова. Не собираюсь демонстрировать грудь человеку, который похож на моего дедушку. Ни за что. Я хочу сказать, что ошиблась кабинетом, но уже слишком поздно. Врач закрывает дверь и указывает мне на стул.
— Пожалуйста, садитесь. — Врач просматривает записи. — Вы учительница? В чем проблема? Стресс?
Гораздо хуже.
— Моя грудь, — наконец говорю я, и во рту у меня пересыхает. — Я обнаружила опухоль.
— Не нужно сразу воображать худшее, — замечает доктор Аллен. — У женщин вашего возраста это очень маловероятно. Хотя, конечно, нужно вас обследовать, чтобы удостовериться. Ложитесь на кушетку и поднимите свитер.
Кушетка высотой почти с меня. Несколько раз приходится неловко подпрыгнуть, прежде чем наконец удается забраться. Когда же я стала «женщиной»? До сих пор я была «девушкой». Я люблю спортивную обувь и розовый цвет. «Женщины» носят строгие туфли и вовремя платят по счетам. «Женщины» старые, а я молода. Мне еще нет тридцати!
О Господи.
Мне почти тридцать. Даже не двадцать пять.
Старуха.
— Ложитесь, — говорит врач, засучивая рукава. — Закиньте правую руку за голову.
Я принимаю позу Кейт Уинслет из «Титаника» и пытаюсь не думать о том, что мою грудь щупает абсолютно посторонний человек. О чем бы поговорить? О погоде? И почему именно сегодня я решила надеть самый старый лифчик? Посеревшие кружева и обтрепанные бретельки представляют довольно жалкое зрелище.
— Возможно, у меня разыгралось воображение, — говорю я, в то время как врач молча продолжает обследование. — Простите, что отняла ваше время. Может, я лучше пойду домой?
Я уже готова спрыгнуть с кушетки и развить предельную скорость на своих коротких толстых ножках. Конечно, мистер Аллен — приятный человек, но он старше моего отца, а я лежу перед ним с обнаженной грудью. Некоторые так зарабатывают на жизнь… Может, быть учительницей совсем не плохо. Одиннадцатиклассники, конечно, не золото, но по крайней мере не нужно ради их развлечения выставлять грудь напоказ.
Хотя, возможно, это лишь вопрос времени.
— Думаю, мне померещилось…
От облегчения кружится голова. Стресс наконец берет свое. Возможно, я потянула какую-то грудную мышцу, таская проклятый ноутбук. Или же это побочный эффект от физических нагрузок, которым подвергает меня Олли. Я всегда знала, что зарядка вредит здоровью. Отныне и вовеки буду вести размеренную жизнь. По сравнению со мной даже бегемот покажется живчиком. Я…
— А, вот она, — говорит доктор Аллен.
Кровь отливает от моего лица, душа уходит в пятки. На мгновение кажется, что сейчас я потеряю сознание.
— Довольно маленькая и гладкая, — продолжает врач, при каждом слове тыкая меня в грудь. — Пожалуй, отправлю вас на обследование в клинику «Нарцисс».
