Катя Риз - Почти любовь, почти падение
- Вот ведь какие паразиты! Такого, я даже от них не ожидала, честно!
Катя слёзы вытирала, но вместо того, чтобы успокоиться, вдруг снова разревелась, на этот раз навзрыд. Виноградова принялась её по плечу гладить.
- Не плачь, не смей из-за них слёзы лить!
Словно, это так просто.
- Катя, Андрей этого не стоит, чтобы ты так из-за него убивалась.
Пушкарёва сжала кулачки. Вышло так, что она Юлиане только плохое рассказала, весь негатив на неё вылила, а о самом главном, о том, что у неё в душе было, умолчала. Вот и получилось, что Жданов едва ли не последним мерзавцем в её рассказе предстал. Но ведь это не совсем так. Не смотря на его подлость вначале на пару с Малиновским, потом всё изменилось. Он по отношению к ней изменился, даже Романа Дмитрича это заставило заволноваться, но говорить про это, доверить другому человеку, к тому же мало знакомому, Катя не решалась. Это всё равно, что отдать последнее, что её ещё на плаву держит.
Но за Андрея всё же решила вступиться.
- Юлиана, он не такой плохой, как может показаться. Просто всё очень сложно...
- Ты ему оправдания ищешь, да, Катя? А себя тебе совсем не жалко?
Пушкарёва лицом в свои ладони уткнулась, а Юлиана рядом только головой покачала, глядя на неё.
- Ты в него на самом деле влюбилась? Ох, Катя. - Виноградова её к своему плечу прижала. - Да разве можно в таких, как он, влюбляться?
- Нельзя?
- Нельзя. Я бы даже сказала, что противопоказано.
Катя печально улыбнулась.
- Особенно, таким, как я.
- Таким, как ты? А что с тобой не так?
В этих словах Кате почудился отголосок слов Жданова: "Ты сама так с собой поступаешь, ты себя не любишь...".
Катя с диванчика вскочила и подошла к умывальнику, чтобы умыться. Потом салфетку оторвала, в зеркало на себя смотрела, лицо вытирала, а сама обдумывала, что ей Виноградовой сказать, чтобы этот нелепый разговор, состоящий из одних постыдных признаний, закончить.
- Юлиана, только я вас прошу, не говорите никому.
- Да не скажу, конечно! Разве о таком болтают, Катя.
- Спасибо.
- А ты что делать будешь?
Пушкарёва с ответом помедлила.
- Я разберусь. Я... уйду. Как только смогу.
- У "Зималетто" проблемы, я правильно понимаю?
Катя резко повернулась.
- Нет. В "Зималетто" всё в порядке.
Юлиана ей, конечно, не поверила, но кивнула, соглашаясь.
- Хорошо. Это точно не моё дело, в это я влезать не буду. Давай я вызову тебе такси. Тебе лучше уйти до того, как показ закончится.
Уйти до того, как закончится показ. Не встречаясь с Андреем, не посмотрев ему в глаза, не попытавшись ничего выяснить. Не сделав ничего, чтобы разъяснить до конца ситуацию и себя успокоить. Хоть как-то. Но зато не увидит Жданова в привычной для него обстановке, рядом с Кирой, улыбающегося и, возможно, счастливого. Сегодня она этого испытания точно не выдержит.
- Да, я хочу уйти.
К тому моменту, когда Катя оказалась в холле, перед лифтами, показ уже закончился, двери в демонстрационный зал распахнули, бар заработал и некоторые гости обосновались тут, обсуждая увиденное. Катя даже Александра Воропаева увидела, он как раз у барной стойки стоял, разговаривал с незнакомым ей мужчиной, и вид имел ошарашенный. Потом быстро из своего бокала глотнул. Катя ещё раз на кнопку вызова лифта нажала, сходя с ума от необходимости стоять здесь, у всех на виду. Ей казалось, что все обращают на неё внимание и её заплаканное лицо замечают. Отворачивалась, но в своём стареньком пальтишке среди разодетых от кутюр гостей, всё равно незамеченной остаться не могла.
- Такси тебя внизу ждёт, - сказала ей Юлиана, подойдя и беря Катю под руку. - И не плачь больше, слышишь?
- Я не плачу.
- Так держать. Они того не стоят, запомни.
На это заявление Пушкарёва никак не отреагировала. Не сказала ничего, даже не кивнула. Вошла в подъехавший, наконец, лифт и тогда уже Виноградовой благодарно улыбнулась. Была уверена, что за эту ночь сможет найти какое-то решение, сможет пережить, понять, что же дальше. Как дальше без Андрея, без той атмосферы чуда, в которой она жила последние месяцы. Месяцы! А тут необходимо за одну ночь, все осколки, на которые она рассыпалась, собрать и склеить, и чтобы на этот раз все трещины и острые углы внутри оказались, ни для кого не видимые. Справится ли?
За всю ночь, кажется, ни минуты не спала. От ужина отказалась, ушла к себе, сославшись на усталость и завтрашний совет, перед которым нужно отдохнуть, свет в комнате сразу выключила и лежала, глядя в темноту. Глаза почему-то отказывались закрываться. А потом Андрей позвонил, чего Катя и правда не ожидала. Но он позвонил, телефон в тишине квартиры исходил оглушительным жужжанием и громкой мелодией, даже подпрыгивал на столе. Экран светился, и Катя видела имя Андрея, появившееся на дисплее, но так и не ответила. Не решилась, даже не дотронулась до телефона. Он так и заливался, а Катя с ума сходила, слушая знакомую мелодию, такая же у Андрея на телефоне была. Потом в подушку уткнулась и заплакала.
Зачем Малиновский ей всё рассказал? Она не хотела бы такое знать. Просто расстались бы с Андреем в своё время, она бы пережила, как-нибудь, но такое знать она совсем не хотела.
Катя многое бы отдала, чтобы не ходить на работу на следующий день. Просто боялась идти, встречаться со Ждановым. И не пошла бы, наверное, первый раз в жизни притворившись больной, и осталась дома. И Андрей не посмел бы возразить, а наоборот, волноваться за неё стал. По крайней мере, в это хотелось верить. И всё было бы именно так, если бы не совет директоров. Его пропустить Катя права не имела. Малиновский и Жданов без неё не справятся, а если не справятся, то они все зависнут над пропастью, и пострадает очень много невинных людей. Взять на себя такую ответственность, Катя никогда бы не решилась. Столько смелости у неё нет. В чём бы ни были виноваты Жданов и Малиновский, подвести "Зималетто" она не имеет право, слишком много сил вложено, правильно родители говорят: она практически растворилась в этой работе. А так, наверное, нельзя. В следующий раз она подобной ошибки постарается не совершать.
Роман Дмитрич ещё что-то о мести говорил, предупреждал её, просил глупостей не делать. Боялся, что она Андрею решит досадить, отыграться попытается, и Катя знала, что переубеждать Малиновского бесполезно. Он никогда не поверит, что все её планы мести, которые если и возникали в её голове, в разгар раздумий, разбивались о воспоминания об Андрее, о таком, каким он был с ней наедине, а от этого удушающая тоска и горечь, и никакой злости. Разве что обида на судьбу, за то, что для неё всё закончилось, слишком быстро, слишком некрасиво.
