Даниэла Стил - Вдали от дома
— А я — снег.
— Снег нельзя услышать.
— Я умею.
Он улыбнулся, задержав ладонь Миранды и целуя ее.
— Зимой мы с тобой поедем в горы. Там ты сможешь послушать снег.
— До зимы еще далеко. К тому времени я могу оказаться в другом месте.
Она предупреждала его, давала понять, что не следует относиться к происходящему слишком серьезно.
— Это не поможет, Миранда, — так легко меня не отпугнуть.
— Я просто думала, что лучше предупредить тебя.
На следующее утро Миранда еще лежала в постели, когда Адам принес ей кофе.
— Каковы твои планы на сегодня? — спросил он, садясь рядом и прислоняясь к спинке кровати.
— Не знаю. Может, пойду прогуляюсь, если будет не слишком сыро.
Адам подул на свой кофе.
— А дальше?
— Не знаю. А почему ты спрашиваешь?
— В Форт-Брэгге есть магазин, торгующий велосипедами. Вчера я видел объявление, что они начинают распродажу.
Миранда непонимающе взглянула на него.
— Ну и что?
— Не прикидывайся. Будь у тебя велосипед, ты смогла бы по утрам ездить вместе с нами.
— Премного благодарна, но, пожалуй, отклоню это предложение. — Миранда попросила Адама подержать ее чашку, а затем поправила подушку, чтобы сесть рядом. — Воображаю себя верхом на велосипеде! Зрелище, от которого весь город будет покатываться со смеху.
— Что за ерунда!
— Послушай, Адам, мне уже тридцать восемь лет. Такие игрушки хороши для молодежи.
Адам простонал.
— Иногда ты выводишь меня из терпения! Когда ты наконец запомнишь, что мне нет ровным счетом никакого дела до того, сколько тебе лет? И когда ты поймешь, что это никого не касается?
— И ты говоришь это потому, что я отказалась ездить на велосипеде за компанию с тобой? — фыркнула Миранда.
— Твой отказ тут ни при чем, я просто говорю то, что есть.
— Делая вид, что между нами нет разницы в возрасте, мы ничего не добьемся. Адам, мне тридцать восемь, а тебе — двадцать девять.
Он попытался смягчить напряжение.
— А тебе было бы легче, если бы я сказал, что через пару месяцев мне стукнет тридцать?
— Дело не в возрасте, Адам, а в нашем мышлении. Даже в сто лет ты не будешь таким взрослым, какой я была в двадцать. Нет, я не говорю, что это плохо, хотя раньше непременно сказала бы, — призналась она. — Теперь я бы не отказалась стать похожей на тебя. Я только сейчас начала понимать, как много потеряла. — Ее голос угас, превратившись в шепот. — Но время прошло, и теперь уже ничего не изменишь.
Адам чувствовал, как Миранда мысленно отстраняется от него.
— Ладно, на этот раз оставим разговор о велосипеде, но я сохраняю за собой право возобновить его потом.
— Итак, мы разобрались, чем я не хочу заниматься сегодня, — излишне оживленно подхватила Миранда. — А как насчет тебя?
— У меня назначена встреча с домовладельцами в Си-Рэнч. — Когда Адам попытался отложить встречу, его собеседники пожелали перенести ее на более раннее время.
— А почему «с домовладельцами»?
Разговор становился бессодержательным, но именно такой и был необходим, чтобы спасти удачное утро.
— Когда один из них пожелал нанять меня, выяснилось, что трехчасовая работа не стоит времени, затраченного на поездку. Этот человек узнал, что некоторым из его соседей тоже требуется мелкий ремонт, и даже нашел мне жилье, чтобы я пробыл там несколько дней. Предположительно работы там наберется на неделю — именно это я и собираюсь выяснить.
— Когда ты уезжаешь? — беспокойно спросила Миранда.
— Точно еще не знаю, может, в конце месяца. Все зависит от того, как пойдут дела. — Адаму хотелось попросить Миранду поехать с ним вместе, или по крайней мере узнать, будет ли она скучать в его отсутствие.
— Похоже, летом ты берешься за любую работу в округе. Но вряд ли после Дня труда для тебя здесь находится много дел.
Этот вежливый разговор вызывал у Адама отвращение: он был столь же неискренним и надуманным, как комплименты по телефону.
— Неужели нам с тобой может быть хорошо только в постели, Миранда?
Она поднялась, сняла халат со спинки стула и сунула руки в рукава.
— Чего ты от меня хочешь?
— Для начала — честности.
— Я еще никогда не обманывала тебя.
— Тогда признайся, что ты будешь чувствовать в мое отсутствие.
— Это твоя жизнь. Какая разница, если… — Она застыла, повернувшись к нему спиной. Порывистыми, нетерпеливыми движениями затянула на талии пояс. — Я буду скучать по тебе.
Адам поднялся и обошел кровать.
— Ты могла бы поехать со мной.
Миранда покачала головой.
— К этому я еще не готова. Может, в следующий раз.
Адам хотел услышать совсем другое, но облегченно вздохнул — разговор мог завершиться гораздо хуже.
— Я никуда бы не поехал, если бы не пообещал.
— Не тревожься за меня, Адам. Я уже привыкла жить одна.
— В пятницу я собираюсь в город. Хочешь со мной? — Если она согласится, придется договариваться с Сюзан, и если той будет неловко в присутствии Миранды, можно отвезти ее в клинику через неделю.
Миранда приложила ладони к его груди и изобразила на редкость удачную улыбку.
— Веришь или нет, в пятницу я занята.
Адам вопросительно приподнял бровь.
— С кем это ты занята? Я его знаю?
— С Джейсоном. Он обещал показать мне свою студию, а потом, пожалуй, я приглашу его на ленч.
Эта новость вызвала у Адама вспышку удовольствия. Джейсон и Миранда прекрасно подойдут друг другу.
— Если я вернусь около восьми и ты освободишься, мы поедем куда-нибудь поужинать?
Миранда приподнялась на цыпочки и шутливо куснула мочку его уха.
— Почему бы нам не поужинать дома?
— На окно поставь свечу, — процитировал Адам, скользнув по атласной ткани халата вниз, к ее ягодицам, и прижимая Миранду к себе, — и сквозь бури и потопы я к тебе полечу.
В пятницу утром Миранда проснулась пораньше, предвкушая встречу с Джейсоном. Начинался один из ясных, теплых дней, когда все вокруг казалось особенно отчетливым, словно взятым в фокус даже мысли. У берега, как обычно, стоял туман, но чуть поодаль небо было ярко-голубым, без единого облачка.
Миранда направилась к автомобилю, но едва открыла дверцу, как ее осенила мысль — не воспользоваться таким чудесным утром просто преступно. Она вернулась в дом и позвонила Джейсону, оставив на его автоответчике сообщение, что она решила прогуляться и придет попозже.
Она отошла всего километр от города, когда случайно бросила взгляд на дорогу и заметила машину Адама. Ее сердце забилось, на лице машинально появилась улыбка. Неужели ее тело знало о чем-то, что отказывался признавать мозг?
