Рэйчел Гибсон - Неприятности в Валентинов день
Кейт напоминала себе об этих размышлениях два дня спустя, когда спорила с дедом насчет того, чтобы сократить часть бесполезных расходов в бизнесе. Она думала, что им следует прекратить доставку на дом или, на худой конец, требовать за нее плату. Стэнли не желал слышать об этом.
Кейт хотела поставить рядом с кофейными аппаратами копилку, чтобы та помогала пополнять запасы кофе, который местные жители охотно пили каждое утро. Стэнли это также не одобрил. Она предложила сделать запасы изысканных сыров и пасты. Фаршированных итальянских маслин и желе «Халапеньо». Дед посмотрел на нее, как будто она сошла с ума:
— Никто в округе не ест эти разноцветные штучки.
— Они продаются в «Триангл Гроссери», — сказала Кейт деду, ссылаясь на другой магазин в городе.
— Точно. Если они этим торгуют, почему и я должен?
Они наконец пришли к компромиссу по проблеме ценников. Больше никаких ценников на продукты, которые были уже промаркированы. Дед все-таки согласился с ней, что это не только трата денег, но и потеря времени.
Для Кейт это стало маленькой, но важной победой. Которая доказывала, что дед не был безнадежно упертым: он соглашался с внучкой в некоторых вопросах. Еще настанет то время, когда он станет воспринимать ее идеи по обновлению инвентаря магазина и бухгалтерской системы! В конце концов, Кейт могла помочь облегчить его жизнь. Все налаживалось.
По крайней мере Кейт так считала до того момента, как открылась дверь «М&С», и в магазин вошел Саттер, выглядевший немного растрёпанным. Из колонок неслась песня Отиса Рединга «Попробуй немного нежности» в исполнении Тома Джонса. Кейт не видела Роба с той ночи драки в «Оленьем роге», и несмотря на все, что узнала о нем, его появление заставило ее подумать о том, чтобы приосаниться и достать блеск для губ.
Она стояла за ящиком с апельсинами и грейпфрутами, и Саттер, будто ощутив на себе ее пристальный взгляд, посмотрел на Кейт с другого конца второго прохода. Он был одет в темно-зеленую толстовку с капюшоном: того же цвета, что и его глаза. На подбородке красовался сине-черный синяк — напоминание о той ночи, когда Роб побил Уорсли ради нее.
— Как ты? — спросил Саттер. Его голос был немного хриплым, как будто Роб не очень часто им пользовался в последнее время.
— Хорошо.
Он раскрыл было рот, как если бы собирался сказать что-то еще. Вместо этого его взгляд скользнул по двум мальчишкам, покупавшим шоколадные батончики.
Была половина четвертого, и торговля шла медленно. Единственными покупателями в магазине, кроме Роба, были Адам Тэйбер и Уолли Абердин, и они спорили, кто круче — Человек-паук или Росомаха. Роб обхватил Адама за шею, потрепал волосы парнишки и спросил:
— Ты собираешься работать на меня этим летом?
— Ага! — Адам засмеялся и вывернулся из рук Роба. — А можно и Уолли тоже поработает?
Пока Роб делал вид, что думает над этим, взгляд Кейт двигался вниз по его толстовке, по фирменному знаку «Росигнол», написанному спереди и на рукавах, к его поношенным джинсам. Швы протерлись, а колени были заляпаны грязью.
— Ну, если ты считаешь, что он может с этим справиться, — протянул Роб.
— Я могу с этим справиться, — заверил его Уолли.
— Хорошо. Может быть, у меня найдется что-нибудь для вас обоих в следующем месяце.
Мальчишки и Саттер, стукнув все разом кулаком о кулак, скрепили сделку ритуальным мужским жестом, прежде чем Роб подошел к кассе, где стоял дед Кейт, снова наполняя подставки сигаретами.
— Как твоя мама? — спросил Стэнли.
— Отлично. Я только что был у нее дома, выкапывал несколько засохших розовых кустов.
— Ну, скажи ей, что я передавал привет.
— Так и сделаю. — Прислонившись бедром к прилавку, Роб скрестил ноги в тяжелых ботинках и спросил: — Вы можете дать мне немного льняного семени?
Льняное семя? Кейт положила несколько апельсинов в ящик, затем изобразила внезапный интерес к яблокам, но ее мысли были далеки от овощей и фруктов. Она думала о Робе и спрашивала себя, часто ли он размышлял о своем прошлом. Ей было интересно, скучал ли он по хоккею, и беспокоил ли его тот день, когда Стефани Эндрюс выйдет из тюрьмы. Кейт знала, что ее бы это беспокоило. Она задавалась вопросом, извлек ли он урок из той измены, а еще ей было интересно: его ребенок мальчик или девочка?
Взяв пустой ящик из-под апельсинов, Кейт понесла его к дверям в подсобку, за прилавок. По пути она краешком глаза взглянула на Роба. На синяк на его подбородке и на усы, обрамляющие его губы.
— И мне нужна сушеная смородина, — говорил Роб Стэнли, провожая взглядом Кейт, пока та не скрылась в подсобке.
Дверь на улицу была слева. Кейт захватила еще несколько коробок, прежде чем выйти наружу. К тому же, ей было интересно, поверил ли Роб в то, что не она распустила все эти слухи о том, что он гей. Он так и не ответил ей на этот вопрос. Разговор довольно быстро прекратился, когда она упомянула вероятность эректильной дисфункции.
Кейт бросила коробки в мусорный контейнер и захлопнула его. Она подшучивала над Робом, но тот был настолько потрясен, что волей-неволей на ум приходил вопрос: не задела ли она его больное место? С первой ночи, как они встретились, Кейт сказала себе, что он был импотентом, но, если быть честной, на самом деле не верила в это. До тех пор, пока он не потерял самообладание и не стал так громко возмущаться. Теперь ей приходилось гадать, не причинил ли выстрел физического или психического вреда Робу в этом деликатном деле.
Смех дедули настиг Кейт, когда она вошла в подсобку, закрывая за собой дверь. Если у Саттера была проблема ниже пояса, тогда Кейт было на самом деле стыдно за то, что она шутила над этим. Обычно она не была врединой. Иногда ей не хватало такта, но она не причиняла людям боль намеренно.
Подождите-ка! Кейт остановилась прямо рядом со сверкающим резаком деда для мяса. Она жалела Роба Саттера? Как это произошло?
Опершись о рабочий стол, Кейт приложила ладонь ко лбу: она не хотела жалеть Роба. Жалость могла привести ее к тому, что он действительно начнет ей нравиться. А если он ей понравится, это приведет ее прямо к унижению и отказу. Она, как предполагалось, избегала мужчин, которые будут использовать ее и обращаться с ней плохо.
Роб Саттер был олицетворением этого «плохо».
— Кейти, — сказал дед, заходя в подсобку. — У меня есть доставка для тебя.
— Кто?
— Хейзел Эвери. У нее та же ужасная простуда, что была у тебя несколько дней назад.
— Почему она не позвонила в аптеку Крума? Они тоже осуществляют доставку. — Кейт подняла руку прежде, чем дед смог ответить: — Забудь. Я знаю почему. Ты симпатичнее, чем Фред Крум.
