Арина Холина - Дьявол за правым плечом
— Какой он твердый… — прошептала она, потому что он и правда был просто каменный.
— Да, детка, он еще и огромный! — передразнил ее Андрей.
— Ха-ха! Я правду сказала! Но если это тебя обламывает, то ладно — он мягкий и короткий!
— Говори! — зарычал Андрей. — Это меня заводит!
— Он мягкий, короткий, я его не чувствую, у меня в ванной облупилась штукатурка, я забыла на работе зарядку для мобильного, от тебя пахнет луком…
— Я не могу больше сдерживаться!
И тут они захохотали. Смех во время секса — это здорово. Это расслабляет, и ты понимаешь, что на Шерон Стоун в паре с Майклом Дугласом не станешь похожа никогда — хотя бы потому, что у тебя нет дублерши, режиссера, гримера, светооператора и контракта на несколько миллионов долларов.
И у них был такой теплый, такой чувственный, такой настоящий секс, что Маше даже хотелось плакать — от радости, что так в жизни бывает! И потом не было ни малейшего повода стесняться морщин на животе, складок на попе и разросшихся бедер — Маша валялась на кровати, уверенная в том, что она самая красивая женщина на свете. И пошла с ним в душ — он ждал ее, сидя на биде, а она мылась в кабине, и они весело болтали о всякой ерунде, и было так хорошо!..
На следующий день Маша встретила в офисе Зою — та выходила из кабинета Саши.
— Зоя, прости, а откуда ты все это знаешь о Зорине? Ну, то, что ты мне в прошлый раз рассказала? — без всяких там «как дела?» поинтересовалась Маша.
— Загляни в Интернет! — отрезала Зоя и быстро пошла к выходу.
Маша показала ее спине средний палец, вернулась к себе и честно набрала в поиске «Андрей Зорин».
Это была катастрофа!
…Андрей Зорин, известный плейбой, вместе с другими бизнесменами вывез на Мальту два модельных агентства…
— Он мне изменял, наверное, каждый день! — признается начинающая актриса. — Такое впечатление, что он подсел на виагру!..
…Андрей Зорин и солистка известной группы расстались, так как внимание бизнесмена переключилось на популярную телеведущую…
…— Андрей ведет себя, как ребенок, которому в детстве запрещали сладкое, — звезда молодежного телевиденья философски относится к тому, что ее жених, известный бизнесмен Андрей Зорин, теперь встречается с восемнадцатилетней манекенщицей…
Все ясно…
И тут, совершенно неожиданно для себя, Маша расплакалась.
Пока она рыдала, зазвонил телефон. Маша не сняла трубку. Запел мобильный. Дунька. Опять зазвонил городской.
— Але! — сквозь слезы пробормотала она.
— Это Дуня… — опешила подруга. — Маш, что с тобой?
И Маша рассказала.
— Я не понимаю, что со мной! Я не знаю, чего хочу, что мне нужно, кто мне нужен, что делать! — жаловалась она. — Я какая-то тупая идиотка, у меня ничего не получается! Я встретила хорошего парня и тут же с ним рассталась! Я встретила очередного подонка, и давай ноги раздвигать! У меня все через жопу, я потеряна для общества! Что я творю? Как мне жить?!
— Может, сходить к психотерапевту? — предложила Дуня.
— Может… У тебя есть хороший врач?!
— Я выясню. Слушай, а к астрологу ты не хочешь сходить?
— Что за бред? — всхлипнула Маша.
— Не бред! У Варьки есть офигенный астролог, к ней ее мама ходит, все мамины знакомые, и даже Варька была — помнишь, когда у нее на работе случилась засада?
— Помогло?
— Еще как! Она ей все разложила по полочкам, Варька так и сделала, и все пошло как по маслу! Слушай, я тебе говорю — она очень правильная, но в любом случае ты ничего не теряешь. Так?
— Я могу потерять остатки разума, — буркнула Маша. — Наверное, лучше все-таки психотерапевт.
— Слушай, но это же прикольно — тебе сделают гороскоп, все расскажут… Моя мама к ней ходила.
— Рита? — удивилась Маша. Маргарита, мать Дуни, была женщиной здравомыслящей, реалисткой и совсем не склонной ко всяким там сантиментам. — Ну, раз и Рита… А ты не врешь?
— Сама у нее спроси! — возмутилась Дуня.
— Ладно, давай телефон… — нехотя согласилась Маша.
А что? Должна ведь девушка хоть раз в жизни обратиться к астрологу? По крайней мере будет о чем рассказать. Ну, и личный гороскоп тоже не помешает. Раз уж она читает гороскопы в Интернете и журналах…
Маша отчаянно набрала номер, услышала нежный женский голос — секретаря, записалась на сегодня, на семь тридцать, узнала, что стоит это двести евро — чуть не упала со стула, но решила, что опыт — штука бесценная, а в таком состоянии двести евро она наверняка потратит на какую-нибудь ерунду. Почему не на астролога?
Правда, если она не потратит эти деньги на заколки (что-то подобное в ее сложном душевном состоянии вполне возможно — Маша за себя не ручалась), а найдет классные босоножки, то это уж точно лучше, чем гороскоп. Тем более что Маша не то чтобы не верила во всю эту мистику… Конечно, она читала гороскопы во всех журналах и каждый раз искренне расстраивалась, если ей советовали наладить отношения с мужем, и подозревала, что в большинстве изданий их пишет какая-нибудь журналистка, которая в астрологии ни бум-бум — вроде ее знакомой Лили, которая ваяла двадцать гороскопов в месяц — для каких-то там газетных приложений, а по образованию Лиля — химик-технолог…
Ясновиденье, сверхспособности и прочие таинственные вещи Маша тоже вроде как не отрицала, но так как лично ей никто пока не предсказал, что в таком-то месяце такого-то числа ровно во столько-то с ней случится то-то и то-то, Маша скептически относилась ко всякого рода сведениям о том, что даже президент советуется с личным астрологом, а Билл Гейтс в туалет ходит в соответствии с личным гороскопом.
В семь Маша вышла из офиса и чуть было не дезертировала: решила отменить визит, но одумалась — раз уж рискнула отдаться в лапы гадалке, то бишь астрологу, надо идти до конца. Астролог обитала в дебрях — между Семеновской и Преображенской, в одноэтажном деревянном доме. На Семеновской Маша, разумеется, попала в пробку — проклятые трамваи, проклятые маршрутки, проклятые грузовики и узкие улицы! — вырвалась на набережную, поплутала по переулкам и наконец с легким опозданием втиснула машину на тротуар перед особнячком. Снаружи дом выглядел типичной московской застройкой начала двадцатого века — светленький домик с затейливым слуховым окном. Небольшой садик, кованый забор, неразборчивая вывеска.
Маша позвонила, сообщила, что ей назначено, дверь открылась, и Маша очутилась в небольшой прихожей. Там ее встретила дама лет сорока пяти в черной блузке и черной юбке, провела в просторную светлую комнату и попросила подождать пару минут. Комната была чистая, с большими окнами — никаких фиолетовых штор и звездного неба на потолке, но Маше почудилось, что она села в машину времени и уехала в какой-нибудь 1893 год. Отсюда даже не было слышно шума города — хотя окна, понятно, были старинные, а не современные стеклопакеты со звукоизоляцией. И здесь было прохладно — несмотря на отсутствие кондиционеров. Вдоль одной стены стояли высокие, почти до потолка книжные шкафы — настоящие книжные шкафы со стеклянными дверцами, ящиками внизу и резными украшениями! Справа у окна располагалось бюро — с зеленым сукном на столешнице, в середине комнаты красовались диваны с гнутыми ножками, тут же громоздился массивный стол на большой резной лапе, а стена напротив была сплошь завешана картинами, большинство из которых оказались портретами. Маша узнала Пушкина, Чехова, молодого Толстого, неизвестные мужчины были в мундирах, а неизвестные дамы — в бриллиантах.
