Маргарита Южина - Любовь под развесистой клюквой
Когда пришла Марина, стало немножко легче.
– Ну! Рассказывай! – сразу же затеребила подругу та. – Как вчера день прошел?
– Он сегодня уезжает, – вздохнула Тоня.
– А чего? – растерянно захлопала ресницами Марина.
– Дела у него. Но он очень скоро вернется, только сына отвезет и приедет, – пояснила Тоня. – Ой, Маринка-а, а как мы вчера с ним...
Марина слушала, раскрыв рот.
– Тонька, – блестела она глазами. – Точно тебе говорю – это твоя судьба! Вот она всегда так – как сведет, кого попало! А те и живут! И души друг в друге не чают!
– Почему это кого попало? – возмутилась было Тоня, но подруга не давала ей вставить и слова.
– Тонь, вот я так хорошо помню, я еще в школе училась, там все, как у вас, было! Он – такой весь физкультурник! Такой весь красавец! Высокий! Его на коньках никто догнать не мог, потому что у него ноги как ходули были! И нос такой, знаешь, как циркуль! Очень симпатичный! А она... Тонь, до сих пор без слез вспомнить не могу. Маленькая, дохленькая, очки, как у старухи, в черепаховой оправе! Математику преподавала. Выйдет, указку возьмет, и, вот поверишь, не разобрать, где она, где указка! И ведь он за ней так бегал, так бегал – даже с урока ее вызывал! И цветы там на всякие восьмые марта – охапками! И так всегда ждал ее за школой, так любил... а женился на биологичке.
– Ну и к чему ты сейчас это рассказала? – набычилась Тоня.
– Да ты не переживай, биологичка еще страшнее была, – горько усмехнулась Марина.
– Так а я-то при чем?
– Ни при чем. Это я так... к тому, что судьба, она какие только фокусы не выкидывает.
И все-таки он не позвонил. Тоня позвонила сама, но абонент оказался недоступен.
– Ну и ладно, – успокаивала сама себя Тоня. – А чего ты хотела? Тебе мужик вчера специально весь день посвятил!
Правда, хотелось попрощаться с Оськой. И зачем, спрашивается? Будто бы мальчишка в армию отправляется, на три года! Оськи всего две недели не будет, а Глеба и того меньше. И нечего устраивать панихиду!
И она уже уверенно направилась к дому.
– Ариша! – позвонила она еще в дороге. – Ты где? Давай домой, я тебя сегодня с замечательным человеком познакомлю! Нет, это не еще один рыцарь! Это... короче, хватит болтать, у меня деньги кончаются. Беги домой.
Елизавета Аристарховна встретила их очень радушно.
– Тосенька! Я уж и не надеялась, что ты придешь, все же Глеб в отъезде...
– А я дочь вам привела, помните, мы с вами говорили.
– Давайте знакомиться, – улыбнулась женщина, с интересом разглядывая Аришку. – Проходите, барышня, будем смотреть. А вы, Тосенька, погуляйте часик, чтобы не мешать нашему знакомству.
Тоня откланялась, попросила Аришку позвонить, когда урок закончится, и направилась прямиком в парикмахерскую. А чего? Оська говорил, что женщина должна посещать сие заведение чуть ли не ежедневно. И, между прочим, его папаша поддерживает этот бред. Значит, самое время себя приучить к тому же!
Она еле высидела долгую процедуру укладки, постоянно ругала себя за глупость – какая укладка, если ей сейчас домой?! И к тому же постоянно нервничала – отчего не звонит Ариша?
Она уже вышла из парикмахерской, уже подошла к дому Елизаветы Аристарховны, а дочери все не было. В конце концов, не выдержав, Тоня набрала ее номер, и дочка радостная вынеслась из подъезда.
– Мам!!! Ты мне звонишь?! А я вот она! Ой, какая у тебя прическа! Это ты сама, да? Мам! У меня такая классная новость!
– Такое ощущение, – немного обиделась за прическу Тоня, – что завтра ты запляшешь, как Илзе Лиепа!
– Мама! Она не пляшет! Она парит! – высокопарно воздела руки к небу Аришка и тут же снова счастливо засмеялась. – Отгадай, что мне сказала Елизавета Аристарховна?!
– Она сказала, что лет через сорок ты сможешь прекрасно показать себя на сцене? – с надеждой спросила Тоня.
– Мама! Она сказала, что ты – преступница!
– Не может быть. У меня никогда... запомни, детка, у меня никогда и в мыслях не возникало...
– Мама! Ну чего ты такая вялая?! – тормошила ее Аришка. – Елизавета Аристарховна сказала, что ты преступница, потому что варварство заставлять меня танцевать...
– Все же я была права, – печально вздохнула Тоня. – Девочка безнадежна. А так хотелось...
– Нет же! Варварство толкать меня в танцы, в то время когда я имею уникальный голос. Вот слушай – о-о-о-о-о-о! Классно?
– И что, это кому-то нравится?
– Она просто обалдела! То есть Елизавета Аристарховна... невероятно обрадовалась. И тут же стала звонить какому-то Мите! А потом она мне сказала, что это ее внук и у него своя студия, где записываются диски! Он руководит группой «Шок», только там солистки нет. И завтра я пойду на прослушивание!
– Я с тобой!
– Да ну мама же! Прослушивать меня Митя будет у бабушки, у Елизаветы Аристарховны! Чего ты испугалась?
– Все как-то так неожиданно...
– А я всегда чувствовала в себе призвание! – гордо тряхнула лохматой головой девчонка. – И именно к пению!
– Почему же нам не говорила?
– Говорила! Только вы с папенькой никак не хотели меня слушать! Семейная династия! Семейная династия! Будто у нас конезавод какой-то! А теперь... Уй-й-й! Мам, я такая счастливая!
– И я тоже, дочка, – проговорила Тоня, думая о своем.
Домой они пришли, весело болтая, и даже не вспомнили, что в их квартире проживают совсем не те, кого им сейчас хотелось бы видеть.
– Геннадий, – строго позвала Тоня. – Я же предупреждала! Вы должны были выехать сегодня!
Геннадий даже не выглянул, сказавшись больным. Зато выскочила Лалочка.
– Ты готова вытолкать больного мужа на улицу! – захлебывалась она негодованием.
– Почему же на улицу? – вздернула брови Тоня. – У него есть прекрасная пристань! Он великолепно может строить семейное счастье на твоей территории.
– Пристань?! Это ты меня так называешь? – все больше кипятилась Клавдия по имени Лала. – Да-а-а, ты еще та штучка! А я-то тебя прикрывала! Не говорила, что у тебя есть мужик! А если б Гена знал...
– Так я ж сама ему сказала, – удивилась Тоня. – И прошу тебя, не надо Шекспира! У вас еще есть время удалиться достойно.
– Геннадий болеет! – твердо заявила Лала.
– Понимаю. И мне придется его лечить. А у меня совсем нет желания, – равнодушно проговорила Тоня. – Так мне вызывать милицию?
– Бездушная! – выкрикнула Лала и со всей силы рявкнула: – Геннадий! Хорош притворяться! Нас твоя мымра уже милицией травит!
Геннадий вышел со здоровым цветом лица, но с совершенно грустными собачьими глазами.
– Эх, Тонна... Антонина! – скривил он губу и потянул за собой огроменный баул, а заодно и аккуратненький ярко-красный музыкальный центр.
– Гена! Сокровище мое! А куда это ты центр ухватил! Его ж Аришке бабушка подарила на день рождения! – возмутилась Тоня.
