Светлана Нарватова - Женщина: взгляд изнутри (СИ)
Женька прижал ее к груди:
— Воспринимай это как обычный аборт.
Ведьма рванулась из его рук:
— А ты думаешь аборт — это как попИсать сходить?! Ведь любой ребеночек хочет жить!
— Ну уж не утрируй. Хочет жить! Да у него мозгов еще как у таракана.
— И все же таракан пытается удрать от тапка. А почему? Инстинкт самосохранения! И представь себе, он есть у всех, вне зависимости от размеров мозга. Кого-то спасают шустрые ноги. А ребенку природа дала другую защиту — мать. Которая должна оберегать своё дитя все возможными и невозможными способами. Для него она — весь мир. Огромный, теплый, надежный мир. Который — раз! — и его предает. А в матке от ножа далеко не убежишь… Хотя пытаются, поверь мне. И некоторым это даже удается. Правда, очень, очень редко. Так что ничего «обычного» в абортах нет! И нормальные женщины прибегают к этой мере только в САМЫХ крайних случаях. И решение это принимается болью и кровью во всех смыслах этого слова.
— Что-то я не замечал особых угрызений совести, — фыркнул в ответ Женька.
— Меньше с бл…ми общаться нужно, — симметрично отреагировала Ведьма.
— Как самокритично! — не удержался Змей.
— А вот я как раз являюсь в этом смысле приятным разнообразием в твоей жизни!
Такими темпами они сейчас друг другу глотки перегрызут, понял Женька и поймал ответную колкость за хвост.
— А какого хрена ты с такой тонкой душевной организацией вообще там делала?
— Мне нравится! Можно подумать, остальные врачи у нас твари бессердечные! У нас просто половина отделения болеет. Стас меня попросил выйти, прикрыть.
Женька уже второй раз слышал от Лизы это имя, и оба раза других эмоций кроме желания врезать в морду, оно не вызывало.
— Ты же давно работаешь. Вроде, ко всему должна была привыкнуть.
— Женя, ты правда думаешь, что к убийству детей можно привыкнуть? — Лиза задала это вопрос пугающе серьезным тоном. — Ты делаешь укол, маленькое сердечко тук-тук-тук… и уже молчит. И оттого что этот укол сделала не я, легче почему-то не становится, — Лиза вновь вытерла влагу со щеки. — Ладно, закрываем эти бессмысленные дебаты. Я же говорила, не нужно было вообще разговор начинать. Он не для мужчин. Давай созвонимся через пару дней?
Нет, ну нормально? Его практически обозвали душегубом латентным, а теперь еще и за дверь выставляют!
Лиза глядела в закрытую за Женькой дверь. Нет, она не ожидала от него понимания. Он же мужчина. Мужики легко забирают жизни — зверей ли, врагов… И не мучаются лишними угрызениями совести. Но даже несмотря на то, что попытки утешить были неуклюжи, как подросток в первом медленном танце, Лизе стало легче. Во всяком случае, тоска бессилия сменилась здоровой злобой и желанием действовать.
Однако поход в туалет откатил ситуацию назад.
Она, конечно, девочка взрослая и в чудеса не верит. Но надеется.
Только раз денек не задался, то не задался во всём…
Так что, размышляла Лиза, распечатывая пачку прокладок, придется приложить все свои усилия, чтобы помириться со Змеем.
Мрачный Змей прожаривался в сауне. За стенкой шумная компания скромно справляла день рождения Тяжелкова. Скромно — это по деньгам, в смысле. Хотя все в мире относительно. Для Тяжелкова снять бизнес-«Олимп» было скромно. Однако мысли Женькины были далеки от бушевавшего веселья. Ему не давала покоя вчерашняя сцена с Лизкой. И гаденькое чувство собственного бессилия. Если у него и были какие-то мечты с участием Лизки, то никак не в роли ее Рыцаря на белом коне. Отнюдь! Но то, что он не сумел ее утешить, почему-то существенно напрягало. Он все-таки мужик. А нормальному мужику состояние бессилия в любой сфере жизни… не доставляет радости, так скажем.
И эти ее «abortu.net»-рассуждения… Женщинам свойственно одушевлять любимого плюшевого мишку и шизофренично разговаривать с цветами, это понятно. Но от циничной Ведьмы подобных экзерсисов он не ожидал. Положа руку на сердце, Женька вообще не задумывался о том, что происходит в животах беременных. Внешне они его не вдохновляли, что греха таить. Истеричные коровы. А дети для него начинали существовать только с возраста, когда с ними можно было разговаривать. До того момента он вообще бы не отнес эти вопящие существа к Homo sapiens. Поскольку какой же там sapiens? Там и erectus-то с большим трудом.
Однако с подачи Ведьмы он полез гуглить аборты. Чтобы доказать себе, что она — больная дура.
Идиот.
Теперь у него перед глазами стояла картинка эмбриона, пытающегося увернуться от ножа-крючка.
Змей тряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения.
Стоп! Так неизвестно до чего досидеться можно в одиночестве. Пора присоединяться к коллективу.
С бл…ми он общается, видите ли!
Да уж лучше с бл…ми.
Безопаснее для психики.
Вернувшись из уединенного кабинета с очаровательной блондинкой, он наткнулся на насмешливый взгляд Тимура.
— Не боишься, что Лизка узнает?
— Интересно, как?
Тимур пожал плечами, мол, кто их, этих женщин, поймет?
— А ты что, решил совсем на узел завязать?
— К чему такие суровые меры? Беременность — не болезнь. И для мужчин совершенно не заразна, — хмыкнут Тим чему-то своему.
— И что, прямо совсем разнообразить не тянет?
— Жек, мамзели с Котькиным творческим подходом стоят столько, что даже для меня это накладное удовольствие. А быстрый перепихон… Я тебя в свою религию не зову, но категорически не понимаю, что ты в этом такого находишь?
— Это охота, брат. Выслеживаешь, сидишь в засаде, загоняешь, подсекаешь — и…
— …и все кончено. Жертва повержена, кровь пролита…
— А вот девственницы — это не мой профиль.
— Метафизическая кровь, Змей. И что дальше? Поломал игрушку, пошел искать следующую? nbsp; — «Слома-ал», «игру-ушку»… — передразнил Женька приятеля. — Я им приключение дарю. Освещаю их тусклые жизни яркими переживаниями. Потрясающим сексом. Благодарить не нужно. Просто я такой добрый волшебник.
— Хм… А они, которые «загнанные» и «подсеченные», тоже так думают? — с повышенной серьезностью и заботой о благе человечества во взоре полюбопытствовал Тимур.
— О, какие высокие ценности! Осмелюсь спросить — и давно ли?
Тим хохотнул:
— Кто старое помянет — тому глаз вон!
Змей показал интернациональный неприличный жест с использованием среднего пальца:
— Слабо тебе дотянуться до моего глаза. Размяк и раздобрел ты в своей семейной жизни. У тебя там яйца-то еще в наличии?
