Тори Файер - Встреча с прошлым
— В белом венчаются только девственницы. Так уж принято.
— Это моя свадьба, Корделл. — Хорошо, что луну закрыло облако и он не видит ее страдальческих глаз. — Мне решать, что я надену.
— Как скажешь. Действительно, наряд должен впечатлить суд, очко будет в мою пользу. Антураж решает все!
Ах, Корделл, думала несчастная Уна, как ты заблуждаешься! Но спорить не стала. А то можно и проговориться.
— Уна, мне любопытно, что тебе, лично тебе, дает такое замужество?
Единственное наслаждение — видеть тебя каждый день, хотелось крикнуть ей. Но кроме того, страдания одиноких бессонных ночей, мучительные слезы по невозможному — по твоей любви…
— Готового сына, Корделл, ребенка, любовь к которому уже живет в моем сердце. Остальное — пустяки. У меня остается свобода работать, жить по своему желанию, иметь своих друзей, от которых я не намерена отказываться. Вот только придется отказаться от своей квартиры. Полагаю, для семьи ты приобретешь отдельное здание?
— Здание? Ты имеешь в виду дом?
— Дом — это совсем другое. Дом купить нельзя, он создается взаимной любовью.
— Я люблю своего сына, и, надеюсь, он любит меня.
— Но ты не любишь меня. И неважно, насколько мы с Энтони будем любить друг друга. Наши отношения с тобой не дадут нам возможности создать настоящий дом.
Они дошли до травяной дорожки, ведущей к дому Корделла, и остановились под поникшими ветвями старого вяза. Лунный свет, проникавший сквозь листву, осыпал их лица светлыми крапинками.
— Ты ошибаешься, Уна. Нельзя сказать, что я не люблю тебя. Мне только временами не нравится твое поведение. Но когда мы поженимся… — Корделл положил ладони ей на плечи. К изумлению Уны, пальцы его дрожали. — У нас будет настоящая семья и настоящий дом. Если мы, конечно, расстанемся с прошлым и начнем все заново. Только, — пальцы его сжались, причинив ей боль, — если ты не будешь слишком засматриваться на других. Иначе я…
— Нет! — Весь ужас ситуации дошел наконец до сознания Уны, и она отпрянула от него, прижавшись спиной к стволу вяза. — Я думала, ты понял… Я предлагала фиктивный брак, исключительно ради спасения Энтони!
— Когда мы поженимся, это будет семья в полном смысле этого слова. Мы дадим брачные клятвы и сдержим их, видит Бог!
Он охватил ладонями ее лицо, прижался к ней бедром, мгновенно возбудив в ней болезненно-сладкий спазм желания. Она ощутила его дыхание на глазах, губах, шее. Потом он поцеловал ее, властно, проникновенно и… нежно. Впервые нежно. Когда он отпустил ее, все тело у нее ломило, губы горели, легким не хватало воздуха. Его поцелуй зажег в ней разрушительный пожар желания, какого она не испытывала никогда прежде. Она услышала его тяжелое дыхание и поняла, что и он возбужден не меньше. Но самое ужасное, что ей понравилось, как вибрирует каждой клеточкой тело, а пламенные языки желания лижут ее изнутри в самых потаенных уголках. Ее охватила паника, и, поправляя волосы, она пробормотала:
— Нет, я не хочу. Это не должно… Я не буду…
Корделл крепко сжал ее руку.
— Будешь, потому что захочешь. Обещаю, что захочешь. В нашу брачную ночь я приду к тебе. Можешь не сомневаться. Я буду любить тебя так, как никто до меня не любил… — Он проводил ее до дверей, мрачно улыбнулся и добавил: — Нам будет с тобой очень хорошо в постели, Уна, на сей счет ты можешь не сомневаться.
10
Утром после завтрака Уна сообщила свою новость бабушке и была изумлена, что Марселла ничуть не удивилась.
— Слава Богу! — Марселла расплылась в улыбке с таким самодовольным видом, будто она не только знала наперед о таком повороте событий, но и приложила к этому руку. Что-то тут нечисто, подумала Уна. — Я ведь говорила тебе, что втроем вы смотритесь как одна семья! И всегда считала, что вы с Корделлом созданы друг для друга.
— Но, ба, — пыталась втолковать ей Уна, — это будет не настоящий брак. Я иду на это только ради Энтони.
— Девочка моя, я же вижу, как Корделл смотрит на тебя. Если твоя затея не обернется настоящим браком, я готова съесть свою шляпку из желтой соломки, в которой хожу в церковь на День благодарения, вместе с виниловыми фруктами и пластмассовыми листьями на ней.
Уна не смогла удержаться от смеха.
— Ох, ба… Ну что ты несешь!
Но Марселла вдруг посерьезнела.
— В любом случае, даже если твое решение выйти за Корделла продиктовано только желанием оградить мальчика от влияния твоей тетки Элисон, благословляю вас. Я никогда не понимала, что мой сын нашел в этой женщине. Его женитьба на ней была самым большим разочарованием моей жизни. Объяснять ему, что она собой представляет, было бесполезно. Он видел только ее внешнюю красоту и не понимал, какое поверхностное существо скрывается за нею.
А потом та же история приключилась с Корделлом и Дейзи. Не было необходимости говорить об этом вслух, они с бабушкой думали об одном и том же: до чего же глупыми бывают мужчины!
Корделл с Энтони объявился немного погодя и, после того как Марселла тепло поздравила его, попросил мальчика:
— Энтони, повтори тете Уне то, что ты сказал мне по поводу наших планов пожениться.
Уна заставила себя оторвать глаза от Корделла и сосредоточила все внимание на Энтони. Мальчик поправил очки.
— Я только сказал…
Отец потрепал его волосы.
— Продолжай, продолжай…
Единым духом Энтони выпалил:
— Я только сказал, что по мне так это здорово!
— И все? — настаивал Корделл.
Энтони смутился и скороговоркой докончил:
— Я сказал, что это здорово, и хорошо бы побыстрей.
— О Энтони! — Уна подбежала к нему, присела на корточки и обняла. — Все будет здорово, обещаю тебе, и так скоро, как мы сможем все организовать.
Энтони обвил ее шею руками. Он молчал, но все было ясно без слов. Его порыв вызвал на глазах Уны слезы. Она была уверена, что между ними все сложится самым чудесным образом.
— Энтони, хочешь лимонада? — спросила Марселла.
— Да, пожалуйста. — От пережитого волнения голос мальчика еще дрожал.
Он оторвался от Уны и подошел к столу. Уна выпрямилась и оказалась лицом к лицу с Корделлом. Он смотрел на нее странным взглядом. Может, из-за ее слез? Тут она вспомнила, что они еще не успели поздороваться.
— Доброе утро, — пробормотала она, желая, но не в силах, отвести глаза.
— И тебя с добрым утром. — Корделл положил ладонь на ее затылок и привлек к себе.
Уна беспомощно уступила. Прикосновение его теплых губ было легким, дыхание свежим, как утренняя роса. У нее сжалось от волнения горло. На бабушку она не смотрела, но в голосе Марси, когда та предложила Корделлу кофе, звучала уверенность, что ей не придется есть свою соломенную шляпку.
