Розмари Роджерс - Обнаженные чувства
— Ты без сомнения шлюха, Фрэнси. Все женщины, с которыми я был знаком — шлюхи! По крайней мере, хотя бы для одного мужчины. Ну — ка, быстро забирайся назад в кровать и раздвигай ноги как можно шире.
Фрэнси стала отступать назад, встревоженная стальным блеском, заигравшим в его глазах. Только в эту минуту она поняла, что, оказывается, совершенно не уверена в себе и, более того, напугана этим человеком до кончиков нопей, — моментами ей стало казаться, что перед ней не человек, а робот. Грудь от удара Брэнта ныла, а ее глаза наполнились слезами. Тем не менее она успела заметить, как он нажал какой-то тумблер и комната наполнилась легким жужжанием.
— Ты собираешься меня фотографировать? — спросила Фрэнси, глотая слезы.
— Нет, детка, я собираюсь снимать кино. Мы с друзьями любим иногда снять приличный порнофильм, и при этом никогда не задействуем актеров. В наших фильмах абсолютно все реально, потому что происходит на самом деле. — Глаза Брэнта продолжали холодно исследовать лицо Фрэнси — в них не светилось человеческое чувство. Бесстрастные, они словно превратились в два кусочка голубого льда.
— Поторапливайся, Фрэнси, не пытайся рассердить меня снова. А то я могу подумать, что ты ставишь передо мной именно такую задачу.
Брюки Брэнта полетели в угол. Фрэнси успела отметить про себя, что тот не носит под джинсами белья. Он не затруднял себя подобной ерундой, перед ним стояли дела поважнее.
Он подошел к ней вплотную и толкнул ее изо всех сил таким образом, что Фрэнси опять очутилась в постели. Потом он, широко размахнувшись рукой, ударил ее. Будто со стороны Фрэнси услышала собственный вопль, но не пошевелилась, а так и осталась лежать на спине, распахнув ноги, зажмурив глаза и медленно осознавая, что по ее телу горячим потоком заструилось вожделение, нарастая и доводя ее до истерики. Действие гашиша продолжало сказываться на их движениях и поступках — Брэнт передвигался словно в замедленном фильме, неторопливо и тщательно устанавливал Фрэнси в несколько гротескную позицию, нанося ей удары всякий раз, когда ему казалось, что она не столь быстро, как ему хотелось бы, подчиняется его желаниям или проявляет недостаточное понимание того, что угодно ему, Брэнту. В результате его манипуляций Фрэнси оказалась стоящей на четвереньках, используя колени и локти в качестве опоры. Прихватив брючный ремень, Брэнт стал хлестать ее по ягодицам, отчего Фрэнси завизжала и принялась извиваться, но не для того, чтобы избегнуть ударов ремня, а для того, чтобы любой ценой прикоснуться гинеталиями к шелковой подушке, которую она зажимала между ног. Ее возбуждение начало достигать апогея, и она буквально молила Брэнта войти в нее или сделать хоть что-нибудь, чтобы она могла достичь вершины экстаза. Наконец, Брэнт сжалился над ней и вошел в нее сразу целиком, будто насадив ее на копье. Его пальцы мертвой хваткой держали ее за волосы, как если бы они служили ему уздой в бешеной скачке любви. Начиная с этого мгновения, Фрэнси впервые достигла пика наслаждения, а потом волны телесного счастья стали накатываться на нее одна за другой, превратившись в бесконечную цепь удовольствия. Тело Фрэнси задвигалось в бешеном ритме, вынудив Брэнта выплеснуться в нее яростно и мощно.
Когда страсть улеглась, он пристроился рядом с ней, но уже ничем не напоминал изнывающего от похоти самца, которого являл собой минуту назад. Наоборот, он вел себя так, словно между ними не произошло ничего из ряда вон выходящего. К нему вернулись холодность, сдержанность и даже вежливость воспитанного хозяина.
Фрэнси уже не в состоянии была представить себе, что Брэнт взял ее сзади, подобно животному, он налил себе в бокал ледяного вина и шампанское для нее, ловко, даже изящно манипулируя бутылками, серебряными щипчиками и ведерком для льда. Затем он проговорил, уже в который раз удивив ее:
— Ты не пыталась прикрыть лицо руками, когда я бил тебя, глупая маленькая шлюшонка. А ведь я мог поставить тебе под глазом синяк! У тебя что, отсутствует элементарное чувство самосохранения?
— Я не знаю, никогда не думала об этом, — честно ответила Фрэнси. — Все, о чем я мечтала в тот момент, сходилось к одному желанию — испытать оргазм, когда же ты начал избивать меня, твои удары в определенном смысле помогали мне чувствовать собственное тело острее, чем обычно. Ну, как если бы ты, стукнув меня, демонстрировал тем самым свое присутствие со мной и во мне, требуя от меня дополнительного внимания к персоне Брэнта Ньюкома. А это, по-моему, означает только одно — г — что я для тебя желанна. Ты понимаешь, о чем я говорю?
— Не знаю, насколько точно я в состоянии понять весь этот вздор, да это не столь уж и важно, если боль на самом деле служит источником возбуждения для юной мисс. Между прочим, сколько тебе лет?
Вопрос Брэнта застал Фрэнси врасплох, она в панике старалась припомнить, что говорила ему по поводу своего возраста.
— Мне? Мне — двадцать, — неуверенно проговорила девушка. Он сильно ударил ее в лицо, сбросив с кровати на пол.
— Не пытайся мне лгать, сучонка. Я хочу услышать правду.
— Хорошо, хорошо, только не волнуйся. Должна признаться, что мне не больше девятнадцати.
Терпение Брэнта лопнуло. Он встал с постели, рывком поднял Фрэнси на ноги и, схватив се за волосы, оттащил в дальний конец комнаты, где находился туалетный столик. Там он, вооружившись салфетками, обильно смоченными холодным кремом, стал спокойнейшим образом стирать с лица Фрэнси тщательно нанесенный ею макияж, которым она весьма гордилась. Во время этого процесса Фрэнси вырывалась, плакала и обзывала Брэнта всеми возможными дурными словами, которые ей предлагала услужливая память. Брэнт, не прерывая работы, влепил ей несколько затрещин, чтобы она не мешала. Наконец, Фрэнси взмолилась о пощаде и, рыдая, призналась, что ей всего семнадцать.
— Мне семнадцать, Брэнт, правда, семнадцать. Я клянусь тебе. Но в этом году мне исполнится восемнадцать, сразу же, как я кончу школу. Честно, Брэнт. Сейчас я не вру.
Подобно уличному котенку, Фрэнси стала тереться о сильный торс Брэята, стараясь лизнуть его кожу своим острым розовым языком. Внезапно Брэнт развеселился, его злость улетучилась, и он, ухмыляясь, схватил Фрэнси в охапку и отнес на постель. На этот раз наступила его очередь поработать языком. Он показал Фрэнси, что чувствует женщина, которую вылизывает и целует мужчина. Эта сторона орального секса ей еще не была знакома. Ощущение было на удивление изысканным и острым. Фрэнси чуть с ума не сошла от восторга. Через некоторое время Брэнт изменил, позицию и растянулся вдоль Фрэнси в стиле «шестьдесят девять». Фрэнси попыталась вернуть ему долг и старалась, как могла, ублажая Брэнта, но то, что он делал для нее, рождало настолько сильное удовольствие во всем ее существе, что моментами она забывалась и переставала трудиться ртом. Тогда Брэнт напоминал о себе зубами, от чего Фрэнси вскрикивала от боли и желания. Все, пережитое девушкой за краткий срок ее существования, не шло ни в какое сравнение с тем, что она испытывала теперь… Она не переставая переходила от одного пика наслаждения к другому. Ах, если бы ее счастье могло продолжаться вечно…
