Девочка из прошлого - Тала Тоцка
На третьи сутки, когда я на грани того, чтобы звонить Винченцо, Феликс объявляется сам.
— Я тебя убью, — говорю трубке, чувствуя сумасшедшее облегчение, — где ты был?
— Убьешь, потом, — отвечает трубка, — надо встретиться, Ари. Есть разговор. Срочный.
От его тона тревожность возвращается с утроенной силой. Но по опыту знаю, что расспрашивать бесполезно — пока Феликс сам не начнет рассказывать, выпытать у него что-то просто нереально.
— Давай сначала поедим, я голодный как зверь, — говорит он вместо приветствия. И через секунду добавляет: — И выпьем.
— Давай, — отвечаю, вглядываясь в его лицо, пытаясь разглядеть там хоть что-то, что поможет разгадать причину его напряженного состояния.
Он взвинчен, это очевидно. Сосредоточен и явно чем-то обеспокоен. Как будто похудел.
— Что, херово выгляжу? — считывает моментально.
— Не лучшим образом, — не вижу смысла врать. — Что-то случилось, Фел?
— Случилось, Ари, — он делает большой глоток виски и с громким стуком возвращает его на стол. Поднимает глаза, и мне хочется отшатнуться, столько там боли. — Отец болен.
Растерянно комкаю салфетку. Ясно, что речь идет не о простом заболевании. С таким мертвым лицом не сообщают о простуде или ангине.
Я как никто его понимаю, но даже приблизительно не представляю, какие можно подобрать слова, чтобы утешить. И как вообще можно утешить в такой ситуации.
— Фел, это?... — спрашиваю тихо и не договариваю. Не хватает духу.
Он хмуро кивает.
— Да. Неоперабельный. Четвертая стадия. И это тайна, никто из его капореджиме не в курсе.
— Но тебе же он сказал?
Феликс качает головой.
— Нет. Он и мне не говорил. Я случайно увидел как он принимает лекарства, прижал его, и ему пришлось признаться.
Феликс старается казаться равнодушным, но я отчетливо вижу, насколько его выбивает. Отец, для которого младший внебрачный сын всегда был запасным, все равно ему дорог.
— Он поэтому тебя брал измором? — спрашиваю тихо. Феликс отрешенно кивает.
— И тебя. Я был уверен, он говорит о далеких перспективах. А отец просто знал, что ему осталось недолго. Потому и форсировал события.
Мне сложно представить железного, несгибаемого Винченцо умирающим. Сложно и невозможно. Но больше всего мне жаль Феликса.
— Я спросил отца, почему не признался, — негромко говорит он, глядя в одну точку. — Он сказал, что не хотел на меня давить. Хотел, чтобы я принял решение самостоятельно.
— И что ты теперь собираешься делать? — спрашиваю друга.
— Честно? Не знаю, — сейчас Феликс выглядит не столько растерянным, сколько дезориентированным. Как будто из него извлекли панель управления, и теперь он не имеет ни малейшего понятия что со всем этим делать. — Мне он всегда казался неизменной величиной. Абсолютной. Которую не сдвинуть с места. А он....
— Феликс, — решаюсь задать вопрос, который мучает нас обоих, — так кто же будет вместо него? Кто станет преемником?
— Не знаю. Кто-то из капореджиме. Все договоренности будут соблюдаться, если ты пожелаешь их продлить. Как и со всеми остальными.
В договоре есть такой пункт, поэтому я правда не переживаю.
— Знаю. Я не об этом.
Но он не отвечает. Отворачивается и смотрит вдаль, туда где начинает темнеть небо. А меня захлестывают воспоминания почти четырехлетней давности, когда не стало папы. И четкое осознание того, что я выжила только потому, что рядом был Демид.
Кончиками пальцев касаюсь его руки.
— Тебе будет трудно, Фел. Больно и невыносимо. Просто помни, что я рядом.
Он наклоняется и на миг утыкается в мои пальцы лбом.
— Спасибо, Ари.
***
Мам и отчим ушли в гости к друзьям и взяли с собой Катю, а я осталась сидеть на просторной террасе за столом с ноутбуком.
Только что закончилась лекция, нужно сделать задание и отправить на проверку преподавателю. Затем связаться с техническим отделом и выяснить, были ли устранены неполадки с одним из серверов майнинг фермы. Феликс попросил.
С самого утра не покидает тревожное ощущение. Возможно, это связано со вчерашним разговором с Феликсом. Возможно, последствия сна, в котором полночи Демид пытался убить Винченцо.
Не знаю, почему именно он, но хорошо помню страх, который мне снился. Я боялась не за Винченцо, а за Демида, мне хотелось остановить его, объяснить, что не надо его убивать, он и так умирает. А так Феликсу придется мстить или посадить Демида в тюрьму.
Феликс уже однажды это сделал с моей помощью, я больше не могла такого допустить. Но не могла сказать ни слова, язык с трудом ворочался, губы не размыкались. Я хваталась за Демида, за пистолет, а он кричал, что я предательница, отталкивал и шел дальше.
Хлопает калитка, поднимаю голову. Вздрагиваю и больно щипаю себя за руку. Это галлюцинации или мой сон продолжается наяву?
Потому что от ворот к дому по выложенной камнями дорожке идет Демид.
Глава 16-1
— Госпожа Покровская, нам вмешаться?
— Не стоит. Все в порядке. Проследите, чтобы мои пока не возвращались домой.
— Они в курсе, ваша мама будет ждать, пока вы не позвоните.
— Хорошо, спасибо, — достаю наушник из уха, кладу рядом с телефоном, а сама смотрю на мужчину, который размашисто шагает по направлению к дому, и мурашки по телу бросаются вскачь.
Все как тогда. Все как в тот день, когда я в последний раз в жизни сказала, что люблю его.
Демид как в прошлый раз заслоняет широким торсом дверной проем. Окидывает взглядом террасу, проходит внутрь, упирается руками в стол.
— Привет. Не ждала?
И меня мощным потоком воспоминаний забрасывает в прошлое.
Все это уже было.
Воздух, наполненный гремучей смесью запахов дорогого парфюма, табака и мужчины. Возвышающиеся надо мной рельефные мышцы, увитые крупными венами. Крепкие запястья, на одном из которых защелкнут браслет с часами.
Другая марка, но они тоже заоблачной стоимости. Демид себе не изменяет.
Не дожидаясь ответа, отодвигает стул, садится напротив.
— Даже «привет» не скажешь?
Сейчас у меня другой дом, и я сижу не в тесной комнатке, а на большой террасе. И наша дочь не в моем животе, хоть она по-прежнему маленькая и беззащитная. Но меня все равно
